По объему самыми большими являются гимны в честь Гермеса (III) в 580 стихов и в честь Деметры, богини земного плодородия (V) в 495 стихов. О Гермесе рассказывается, как он, едва родившись, украл у Аполлона чудесных коров и как из черепахи сделал лиру. В гимне в честь Деметры рассказывается о похищении ее дочери Персефоны и об установлении Элевсинских мистерий. Персефона гуляла с подругами, собирая цветы на лугу, как вдруг разверзлась земля и появился на колеснице бог подземного мира Плутон-Гадес и увез ее в свой дом. Деметра по всей земле разыскивала пропавшую дочь, пока наконец бог солнца Гелий не открыл ей похитителя. Оскорбленная Деметра решила удалиться от сонма богов и под видом простой старушки пришла в Аттику, в местечко Элевсин, где была принята в качестве няни в дом царя Келея. Она полюбила своего питомца, царевича Демофонта, и, желая сделать его бессмертным, стала обжигать его в огне, но царица Метанира по неразумию помешала этому. Тогда Деметра открылась людям, повелела воздвигнуть храм и установила великие таинства. Между тем земля, оставшаяся без попечения Деметры, высохла и перестала приносить плоды. Боги, не получая от людей обычных жертв, согласились, чтобы Персефона одну треть года проводила с супругом в подземном царстве, а две трети оставалась при матери.
Остальные гимны, прославляющие других богов, меньше по объему и уступают вышеуказанным по художественному значению. Интересен гимн в честь Диониса (VII), рассказывающий, как бога в виде прекрасного юноши захватили морские разбойники, надеясь получить богатый выкуп. Но Дионис показал им свою божественную силу: повесив на реях корабля гроздья винограда и пролив вино, он обернулся львом и наслал на них медведицу, так что они с испугу побросались в море и превратились в дельфинов.
Большинство этих гимнов заканчивается стихом:
Ныне тебя помянув, я к песне другой приступаю.
Это дает основание предполагать, что каждый «гимн» является только «вступлением», прелюдией перед совершением обряда в честь бога; в нем сообщались молящимся сведения о празднике, и таким образом он имел целью подготовить молящихся к совершению культа.
По времени создания эти гимны весьма различны: первые пять близки к гомеровской поэзии, другие, несомненно, относятся к более позднему времени — может быть, к VII-VI вв. Гимн Пану (XIX) не старше начала V в., а некоторые относятся, может быть, даже к периоду эллинизма. Они создавались в различных местах и были связаны с местными культами. Таким образом, совершенно ясно, что они не могли быть созданием Гомера.
4. ПАРОДИИ НА ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС
Пародия есть сатирическое воспроизведение какого-нибудь сюжета, образа или литературных приемов в формах, нарочито не соответствующих содержанию. Это нарочитое противоречие между формой и содержанием служит явным признаком того, что форма, унаследованная от прежних времен, уже перестала соответствовать новому содержанию и современным условиям жизни, что как раз и произошло с героическим эпосом в послегомеровскую эпоху. В греческой литературе мы знаем две такие пародии: «Маргит» и «Война лягушек и мышей».
От поэмы «Маргит», которую Аристотель ошибочно приписывал Гомеру, до нас дошло всего только шесть стихов, но тем не менее мы представляем себе в основном ее содержание.
Некий божественный старец пришел в Колофон; он аэдом
Был и служителем муз и владыки стрельца Аполлона.
В руках своих он лиру звонкую держал.
Так начиналась эта поэма, в которой гексаметры шли вперемежку с ямбическими стихами. В Колофоне этот аэд встретил Маргита, героя поэмы, которого автор характеризует такими словами:
Многие знал он дела, только знал-то все это он плохо.
Оказывается, что Маргит умеет считать только до пяти, у матери спрашивает, ее ли он сын или отца; таким же глупым он оказывается и перед женой. Словом, это — герой наизнанку. Особенный комизм заключается в том, что такая личность прославляется с комической торжественностью, как герой. Эту поэму относят ученые к началу VII в. до н. э.
Полностью сохранилась вторая поэма — «Война лягушек и мышей». Мышонок Крохоед, сын царя Хлебогрыза, забежал в болото, чтобы напиться воды. Там он встретился с царем лягушек Толстомордом, сыном Грязевика, который так расхвалил свое болотное житье, что возбудил у мышонка желание побывать в болотном царстве. Когда лягушка везла мышонка на спине через лужу, из воды неожиданно высунулась змея. Лягушка с перепугу нырнула в воду, бросив мышонка, и тот утонул. Мышиное царство всполошилось, узнав об этом злодействе, и решило идти войной на лягушек. В поэме описываются военные приготовления той и другой стороны. Боги наблюдают за их действиями, и Зевс предлагает богам принять участие в войне, но они отказываются. Загорается бой, и, как в «Илиаде», поэт описывает подвиги отдельных воителей. Мыши начинают одолевать. Зевс пытается остановить их молнией, но мыши не пугаются и продолжают теснить врагов, пока, наконец, Зевс не насылает на них раков, которые клешнями отрывают хвосты и лапки у мышей и обращают их в бегство.
Сатирический смысл поэмы виден в том, что некоторые сцены пародируют соответствующие места в «Илиаде». Повторяются даже некоторые имена эпических героев, например имя лягушки «Грязевик» по-гречески созвучно с именем Пелея, отца Ахилла. Мы встречаем подобные гомеровским эпитеты, сравнения, повторения, даже участие богов и небесные знамения. Но вместо героев здесь действуют мыши и лягушки. Чем ничтожнее сюжет, тем резче контраст. Неподражаемой по комизму является сцена, когда Зевс предлагает Афине принять участие на той или другой стороне, но она решительно отказывается, так как сердита и на тех и на других: мыши изгрызли у нее плащ, выткать который ей стоило большого труда и за который ей нечем расплатиться, так как пряжу она взяла в долг; на лягушек же она сердита за то, что они своим кваканьем всю ночь не давали ей спать, когда она возвратилась усталая после битвы, и что вследствие этого утром встала с головной болью. Вместе с тем Афина опасается, что бойцы в пылу битвы, пожалуй, не пощадят и самих богов (вспомним, как Диомед ранил Афродиту и Ареса в V песни «Илиады»).
В древности некоторые приписывали эту поэму Гомеру, как видно по известному рельефу III в. до н. э. «Апофеоз Гомера», где у ног обожествленного Гомера изображены мышь и лягушка. Но обычно автором ее считали Пигрета, брата царицы Артемисии, жившего в начале V в. до н. э., и эта дата представляется наиболее вероятной. Другие относят поэму к середине IV в., так как в это время в Галикарнассе царствовала еще другая Артемисия.
5. ДИДАКТИЧЕСКИЙ ЭПОС И ЕГО СОЦИАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ. ГЕСИОД И ЕГО ВРЕМЯ
Экономические изменения конца VIII и начала% VII в. до н. э. и образование греческих государств-городов способствовали появлению новых понятий и новых интересов. Господство и произвол родовой знати, захватившей лучшие земли, стали встречать глухой ропот и протесты со стороны остального населения. Патриархальные традиции начали колебаться. Так, например, в противоположность аристократическому взгляду на труд как на что-то, унижающее свободного человека, стали признавать его значение. «Труд не позорен нисколько; позорна одна только праздность» — эта мысль проходит красной нитью через поэму беотийского поэта этого времени Гесиода «Труды и Дни» (311).
В связи с новыми условиями возрастала потребность в живом почении. Удовлетворить такие запросы могло лишь особое направление в поэзии — дидактический, т. е. назидательный, эпос. Этот вид поэзии еще твердо придерживается традиции гомеровского эпоса, пользуется тем же стихотворным размером — эпическим гексаметром, ионийским диалектом, отчасти даже теми же стилистическими приемами: повторениями, эпитетами, сравнениями и т. п. Но содержание нового жанра уже совершенно иное, отвечающее потребностям текущей жизни. В противоположность гомеровской поэзии, где личность автора оставалась скрытой, здесь поэт сам считает нужным рассказать о себе и поделиться своим жизненным опытом, признавая его поучительным для других. Главным представителем дидактического эпоса был беотийский поэт Гесиод. Беотия — область средней Греции, одна из немногих областей Греции, имевших поля, пригодные для земледелия, и там оно составляло главное занятие жителей. В течение долгого времени Беотия оставалась на том уровне, на каком была при Гесиоде.
Личная жизнь Гесиода весьма характерна для рассматриваемой эпохи, и то, что он рассказывает, живо воспроизводит перед нами типичные черты его времени. Род его происходит из Кимы эолийской (в Малой Азии). Отец его, который в «Жизнеописании» называется Дием, много плавал по морю в поисках средств к жизни, т. е., как видно, занимался торговлей, но не добился своей цели и, «избегая злой бедности, какую Зевс дает людям», переселился в Аскру близ горы Геликона — «лютую в зимы и тяжкую летом, недобрую вечно» («Труды и Дни», 633 — 640). Происхождением Гесиода и объясняется, почему он, житель Беотии, создал свои поэмы на языке ионийских аэдов, и сам он рассказывает о своем выступлении в качестве аэда («Труды и Дни», 654 — 659).
Отец Гесиода, умирая, оставил после себя наследство двум сыновьям — Гесиоду и Персу. Но Перс подкупил судей — «царей», как по гомеровскому образцу называет Гесиод старейшин местных аристократических родов, и они вынесли несправедливое решение, отдав все наследство Персу. Гесиод, оставшись без средств к жизни, стал усердно работать и не только спасся от нужды, но и скопил состояние. Из поэмы видно, что он владел участком земли и обрабатывал его сам с помощью нескольких рабов и наемных батраков. Перс же скоро растратил полученное без труда богатство и должен был обратиться за помощью к брату, но тот сурово встретил его и напутствовал только советом о необходимости трудиться («Труды и Дни», 396 — 400). Эти нравоучения и составляют основную часть поэмы. Проблема богатства и бедности поставлена тут со всей остротой.