Многие места поэмы представляют сухой перечень имен. Но эта сухость иногда сглаживается художественными картинами, как, например, рассказами о битве с восставшими против Зевса титанами (617 — 735) и об укрощении чудовищного Тифоэя (820 — 888). Интерес представляет наивный рассказ о Прометее, который перехитрил Зевса, устроив дело так, что тот допустил принесение ему в жертву только несъедобных частей от закалываемых животных (5 21 — 616).
К «Феогонии» примыкала дошедшая до нас в небольших отрывках поэма «Перечень женщин», где рассказывалось о женщинах, к которым являлись боги. Эти женщины становились прародительницами известных греческих родов. Среди отдельных эпизодов этой поэмы были рассказы о похищении Зевсом Европы, о рождении от Леды Диоскуров — Кастора и Полидевка, о Клитемнестре и Елене, о происхождении рода Эака, к которому принадлежали Пелей и сын его Ахилл, и т. д. Сюда же принадлежал рассказ о рождении у Алкмены Геракла от Зевса. До нас последний эпизод дошел вместе с описанием щита, с которым Геракл выступал против богатыря Кикна. Весь этот отрывок объемом в 480 стихов известен под названием «Щит Геракла». Это — явное подражание щиту Ахилла в «Илиаде». Лишенный жизненной правды и полный чудовищных образов, он резко отличается от известных нам произведений Гесиода и принадлежит, очевидно, более позднему времени.
Поэма «Труды и Дни» довольно пестра по своему содержанию. Это дает основание для всевозможных более или менее произвольных догадок об ее происхождении. Ясно определяются в ее составе следующие части. Прежде всего мы находим размышления о Правде (9 — 380), навеянные действиями брата Перса, и в связи с этим аллегорию о двух видах спора, из которых один — полезный, как соревнование, побуждающее людей к более энергичной работе, другой — вредный, как губительный раздор. Далее Гесиод приводит вышеупомянутую сказку о Пандоре и о пяти веках. На основании этого автор делает вывод о высоком значении правды и о необходимости труда.
Следующая часть (381 — 617) содержит систематическое изложение наставлений о том, что необходимо трудиться. Беотийский земледелец Гесиод представляет себе труд не иначе, как земледельческий. Опытный хозяин, он обстоятельно описывает все детали земледельческих работ: как зимой надо готовиться к летним работам, каких работников и какой скот надо подобрать для каждой работы, как надо пахать, сеять, жать, как надо молотить и убирать, чем можно помочь в случае запоздания с посевом. Прибавляет он наставления и по уборке винограда.
Словом, тут мы находим единственное в своем роде в греческой литературе изложение системы сельского хозяйства. За этими наставлениями следует и необходимый для земледельца сельскохозяйственный календарь: с восходом созвездия Плеяд следует начинать жатву, с заходом — посев, с восходом Арктура пора подрезать лозы, с высоким стоянием Ориона и Сириуса начинается сбор винограда я т. д. Отлет же журавлей показывает, что пора приниматься за пашню, появление улиток — время приступать к жатве.
В третьем разделе поэмы даются общие указания относительно мореплавания (618 — 694): как лучше сберечь корабль и в какое время безопаснее пускаться в плавание; но автор выражает явное несочувствие морскому делу (649, 689). Некоторые ученые высказывали мысль, что это место есть позднейшая вставка. Однако это вряд ли правильно.
После ряда практических советов житейского характера (695 — 764) поэт дает характеристику дней месяца с указанием, что следует делать в каждый из дней согласно поверьям и суевериям простого человека, различающего счастливые и несчастливые дни, благоприятные и неблагоприятные для тех или иных дел. Этим и определяется двойное заглавие поэмы: «Труды и Дни».
Поэма «Труды и Дни» сделалась для греческих земледельцев сводом житейской мудрости: ее разучивали в школах, часто на нее ссылались писатели; она сделалась основой морали, и некоторые ставили ее даже выше поэм Гомера.
Поэма Гесиода «Феогония» — первая попытка разобраться в бесконечном множестве общих и местных божеств в разных уголках греческого мира, определить отношение между ними и систематизировать греческую религию и мифологию. Проживая в местности, близкой к Дельфам, Гесиод находился, по-видимому, под влиянием дельфийских жрецов и в своих поэмах, особенно в «Феогонии», отразил их точку зрения на греческую религию, причем особо подчеркивал значение некоторых местных культов, например Эрота, который пользовался особым почитанием в местечке Феспиях, или культ Муз Геликонских и др.
Вместе с тем в поэме проводится прогрессивная мысль о постепенном «усовершенствовании» богов, которые вначале являлись лишь олицетворением грубой стихийной силы, а впоследствии стали наделяться гуманными чертами. Стремление привести в систему и дать классификацию религиозных и мифологических представлений уже было научной задачей, как бы наивно и примитивно она ни разрешалась. Эта попытка подготавливала почву для первых философских систем.
Кроме разобранных выше, мы знаем по заглавиям и отрывкам еще несколько подобных поэм, — например «Эгимий», где говорилось о помощи, оказанной царю Эгимию Гераклом при завоевании Пелопоннеса; «Наставления Хирона», представляющую сборник поучений мудрого кентавра Хирона, воспитателя Ахилла, Ясона и многих других героев. Эти и некоторые другие поэмы подобного рода слагались в разное время и все огульно приписывались Гесиоду, но часто это делалось только по внешнему признаку, поскольку поэмы напоминали его поэтическую манеру. Но в этом нельзя видеть достаточного ручательства их принадлежности Гесиоду.
«Феогония» Гесиода и близкие этому направлению поэмы, как «Перечень женщин», «Щит Геракла» и т. п., примыкают, с одной стороны, к киклическим поэмам, а с другой, содержат зародыши тех приемов и форм, которыми несколько позже стали пользоваться первые греческие историки, так называемые «логографы».
Многие черты поэзии Гесиода ведут начало из народного творчества. Это не только мифы, занимающие у него большое место, но и басни, пословицы и даже отдельные выражения, вошедшие в пословицы. Сочинения Гесиода ясно показывают, как глубоко он знал и прочувствовал жизнь своего народа. Он по праву считался народным поэтом.
О времени жизни Гесиода в показаниях древних нет полной определенности: его называли и предшественником и современником Гомера. Но мы уже достаточно видели, что все его творчество и по содержанию и по форме отражает более позднюю ступень общественного развития, свидетельствует даже об использовании поэтического наследия Гомера. Но Гесиод жил раньше Архилоха, поэта VII в., поскольку у последнего есть заимствования из произведений Гесиода. Поэтому правильнее всего относить деятельность Гесиода к концу VIII или началу VII в. до н. э.
В своей поэме «Труды и Дни» Гесиод говорит о самом себе, считая свой личный опыт и свое личное мнение интересными и поучительными для других. Это показывает наличие определенной индивидуалистической струи, которой не было у Гомера. Она является предвестием близкого расцвета того жанра, который своей основной задачей ставит как раз выражение личных чувств и настроений, именно расцвета лирической поэзии, начавшегося в VII в. до н. э.
ГЛАВА VПРОСТЕЙШИЕ ФОРМЫ ЛИРИЧЕСКОЙ ПОЭЗИИ
1. Революции VII — VI вв. до н. э. и социальные корни индивидуальной лирики. 2. Греческая лирика и ее формы. 3. Элегия и ямб, их представители. 4. Простейшие формы мелической поэзии. Алкей, Сапфо, Анакреонт. Анакреонтическая поэзия. 5. Сколии. Гномы и эпиграммы.
1. РЕВОЛЮЦИИ VII-VI вв. ДО Н. Э. И СОЦИАЛЬНЫЕ КОРНИ ИНДИВИДУАЛЬНОЙ ЛИРИКИ
В VII в. до н. э. героический эпос потерял руководящее значение в литературе, первое место стала занимать лирика. Это явилось результатом серьезных изменений, совершившихся в экономической, политической и общественной жизни греческого народа. Почти во всех областях Греции, о которых мы имеем сведения, происходило в это время глубокое социальное движение, во многих местах назревали и совершались экономические и политические перевороты. Это и дало основание Ф. Энгельсу назвать период VII — VI вв. до н. э. эпохой революций в Греции[81].
Началось это движение в восточных областях греческого мира — на побережье Малой Азии и на близлежащих островах, где грекам раньше всего пришлось вступить в соприкосновение с богатыми и имевшими более древнюю культуру народами Востока и Египта. Но вскоре это движение распространилось и на континентальную Грецию.
Старая монархия, сохранявшая еще черты первобытной военной демократии, уступили место господству аристократии, а в некоторых местах даже правлению ограниченного круга знатных родов, так называемой «олигархии». Общинная собственность на землю уступала место родовой, а затем и частной индивидуальной собственности. Это открывало простор для частной инициативы и для выдвижения из коллектива индивидуальной личности Возникновение монетной системы в VII в. в Лидии (в Малой Азии) получило быстрое распространение во всей Греции и сразу же изменило весь характер товарооборота и торговли. Это было крупнейшим переворотом в экономических отношениях, и уже у поэта конца VII в. Алкея мы встречаем ссылку на изречение какого-то мудрого Аристодама, что «деньги — это человек» (фр. 101). Богатство, по выражению Ф. Энгельса, стало самоцелью[82].
Этот процесс, происходивший в Греции повсеместно, лучше всего известен нам в Аттике по стихотворениям Солона. Члены больших знатных родов сосредоточили в своих руках наиболее крупные и плодородные участки и жестоко эксплуатировали окрестную бедноту. Бедняки вынуждены бывали обращаться за помощью к богатым соседям, и те, не будучи в состоянии собственными силами обработать свою землю, предоставляли на ней участки бедным, но брали за это у работников большую часть урожая — пять шестых. Все более росла задолженность трудящихся масс, которая в конце концов превращалась в ка