Хотя марксистско-ленинское учение определяет литературу как один из видов идеологии на базисе производственных отношений, было бы ошибочно всю историю литературы сводить к одному источнику — экономическим условиям: это уже есть «вульгарный социологизм» или «экономизм», чем грешила, например, историческая «школа» М. Н. Покровского. Ф. Энгельс неоднократно разъяснял неправильность такой точки зрения и указывал на взаимодействие базиса и надстройки и вместе с этим на роль личности в развитии идеологии. Так, в письме к И. Блоху от 21 — 22 сентября 1890 г. он писал: «Мы делаем нашу историю сами, но, во-первых, мы делаем ее при весьма определенных предпосылках и условиях. Среди них экономические являются в конечном счете решающими. Но и политические и т. п. условия, даже традиции, живущие в головах людей, играют известную роль, хотя и не решающую...
Во-вторых, история делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновений множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть, опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств... каждая (воля участвует в равнодействующей и постольку включена в нее»[6]. Из этого следует, что историю нельзя представлять в виде единого потока. Наоборот, в ней борются различные, иногда и прямо противоположные течения: одно, передовое, стремится вперед, к созданию лучших условий жизни, другое, реакционное, цепко держится за старое, отживающее, и эта борьба за торжество передовых идей наполняет историю греческого народа в такой же степени, как и историю других народов.
Понимая искусство как творческое единство формы и содержания, мы не можем ограничиваться рассмотрением только идейного содержания творчества греческих писателей, но должны уделять внимание и анализу художественных форм, литературных приемов, композиции и стиля, свойствам языка.
Для нас литература древних греков, как и литература всякого другого народа, есть художественное творчество, воспроизводящее в эмоционально насыщенных образах, в стихотворной или художественно-прозаической форме современную им действительность. А раз литература всегда есть отражение действительной жизни во всем ее разнообразии, хотя бы даже фантастическое или карикатурное, — она не может быть надлежащим образом понята и изучена без связи с породившей ее действительностью, без цельной картины взаимодействия различных общественных течений в каждую из рассматриваемых эпох. Но прежде всего, конечно, требуется отчетливое понимание общей основы древнегреческого общества — его рабовладельческого строя.
3. АНТИЧНОЕ РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО ГРЕЦИИ И ПЕРИОДЫ ЛИТЕРАТУРНОЙ ИСТОРИИ
Марксистско-ленинское учение о государстве определяет характер каждого государства по тому, как организован в нем труд. Отличительной особенностью древнегреческих государств было то, что это были государства рабовладельческие. Были ли эти государства монархией или республикой — демократической или аристократической, — все они были рабовладельческими[7]. Это наблюдалось от самых древних времен, когда только зарождались эти государства, до самых поздних времен их существования, когда на смену им пришел феодально-крепостнический строй. К рабовладельческому строю общество Древней Греции пришло после разложения первоначальных родовых отношений, когда уже начало появляться патриархальное рабство, не имевшее еще большого значения для развития производства, как это можно видеть в поэмах Гомера. «Рабство — первая форма эксплуатации, присущая античному миру...», — писал Ф. Энгельс в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства»[8]. «Рабовладельцы и рабы — первое крупное деление на классы», — говорил В. И. Ленин в лекции «О государстве»[9]. Отличительной особенностью этих отношений является то, что рабовладелец оказывается собственником не только средств производства, но и личности самого производителя — раба.
Энгельс показал, что в свое время рабство было исторически необходимым этапом и сыграло прогрессивную роль, так как освободило одну группу населения от бремени тяжелого физического труда, возложив его на рабов, и создало ей необходимый досуг для занятия делами государства, для развития науки, техники и искусства. Оно возникло в недрах распадавшегося патриархально-родового строя и «скоро сделалось господствующей формой производства у всех народов, которые в своем развитии пошли дальше древней общины, но в конце концов оно стало также одной из главных причин их упадка. Только рабство сделало возможным в более крупном масштабе разделение труда между земледелием и промышленностью и таким путем создало условия для расцвета культуры древнего мира — для греческой культуры. Без рабства не было бы греческого государства, греческого искусства и науки; без рабства не было бы и Римской империи... без античного рабства не было бы и современного социализма»[10]
История античной Греции начинается с того момента, как возникает рабство. Из патриархального это рабство переходит в классическое, направлявшееся на производство прибавочной стоимости[11].
Вся история античного мира проходит в условиях постепенного изменения количества рабов и форм их эксплуатации. Рабы становятся главными производителями, и ради добывания их ведутся войны. Однако экономическую основу классического общества в лучшую его пору, как отмечает К. Маркс[12], составляло мелкое крестьянское хозяйство и производство самостоятельных мелких ремесленников. Это был период, когда первоначальное восточное общинное владение уже разложилось, а рабство еще не успело серьезно овладеть производством.
Увеличение количества рабов у рабовладельца было показателем его богатства и, принося ему новые богатства, давало превосходство над другими рабовладельцами, а это, в свою очередь, порождало разделение между рабовладельцами — крупными и мелкими собственниками — и бедняками-батраками (фетами), которые попадали в экономическую зависимость от своих богатых сограждан и становились предметом эксплуатации с их стороны. Такое положение нередко приводило к тому, что в поздние эпохи беднейшее население начинало сознавать общность своих интересов с рабами и даже поддерживать их в борьбе с рабовладельцами. Но рабы, забитые и разрозненные, составлявшие разноплеменную массу, не имевшую даже общего языка, «не могли создать сознательного большинства, руководящих борьбой партий, не могли ясно понять, к какой цели идут, и даже в наиболее революционные моменты истории всегда оказывались пешками в руках господствующих классов»[13].
Уже сами древние, начиная с Гомера («Одиссея», XVIII 320 — 323)[14], признавали слабую продуктивность подневольного рабского труда, и рабовладельцы, содержатели крупных рабских мастерских (эргастериев), старались возмещать этот недостаток, увеличивая численность своих рабов. Начиная со второй половины V в. до н. э. число рабов в греческих государствах стало превосходить число свободных, а в эпохи эллинизма и Римской империи намного превышало количество последних[15]. Это представляло серьезную опасность для рабовладельческого государства. Но хуже того было деморализирующее действие рабовладельческих отношений на самих рабовладельцев. «...Там, где оно (т. е. рабство. — С. Р.) является господствующей формой производства, — писал Ф. Энгельс, — превращает труд в рабскую деятельность, т. е. в занятие, бесчестящее свободных людей»[16]. Результатом этого было то, что значительная часть населения отходила от занятия производительным трудом, предпочитая жить подачками за счет государства. На этой почве постепенно нарастал экономический и социальный кризис. Труд многочисленных рабов перестал окупать себя для рабовладельцев: «Античное рабство пережило себя». Вместе с тем эта система сделалась причиной гибели античных государств[17]. На смену ей пришла феодально-крепостническая система.
Разделение общества на два основных класса — рабов и рабовладельцев — привело к образованию своеобразной формы античного государства, которую греки называли «полис». Эта форма совмещает в себе два понятия — и государства и города. Имеется в виду город с небольшой прилежащей к нему территорией. Это объединение явилось в то же время целым самостоятельным государством. Греция не составляла единого государства. Основная ее часть была расположена на Балканском полуострове, но значительная часть находилась на островах Эгейского моря, на западном побережье Малой Азии, на острове Сицилии, в южной Италии, частью на южном берегу Франции, в некоторых местах Испании и северного побережья Африки и по всему берегу Черного моря. В общем таких государств насчитывалось до двух тысяч. Это уже само по себе показывает, как невелики они были. Государство среднего объема имело около десяти тысяч мужского гражданского населения. Наиболее крупным из этих государств были Афины, они насчитывали, по приблизительному подсчету, до 500 тыс. жителей, среди которых граждан обоего пола было около 90 тыс., около 365 тыс. рабов и 45 тыс. свободных неграждан (метеков)[18]. К числу крупных государств принадлежали Коринф, Мегары и Сиракузы, а в позднюю пору — Александрия и Пергам.
Состав этих маленьких политических ячеек был неоднородным: полноправные граждане составляли меньшинство; таким образом, здесь формировалась своеобразная аристократия, причем и среди самой правящей группы возникали свои противоречия и борьба — между беднейшей частью и богачами. Но гражданин такого маленького государства, в лучшую пору его существования, был полон высокого самосознания и гордости и был готов жертвовать за его независимость своей жизнью. Конечно, это был еще узкий, чисто местный патриотизм.