Здесь уместно также сказать, что Давит Таикский продолжал в моральном отношении быть опекуном своего воспитанника. Это было очень заметно, когда Баграт III захотел покарать картлийского эристава Рада, происходившего из той семьи Липаритов, которая с этих пор стала такой знаменитой[427]. Давит, считавший, что может пострадать из-за самостоятельного решения Баграта, как сказано в «Грузинской хронике», поспешно приехал на место действия, заручившись поддержкой своих союзников, армянских правителей. Странно, что царь багратидской Грузии, Баграт II Регван, завидуя своему внуку, царю Абхазии Баграту III, пошел против него, присоединившись к Давиту Таикскому. Но Баграт III сам явился к куропалату. Благодаря давней любви воспитателя к воспитаннику Баграт без труда развеял подозрения Давита, и тот разрешил молодому царю привести Рада к повиновению.
Так рассказывает об этом «Грузинская хроника». В ней, как обычно, участие в событиях армян упомянуто лишь как что-то второстепенное: армянские князья выступают лишь в скромной роли союзников Давита Таикского. Зато текст Асохика, всегда очень точного, когда дело касается этой эпохи, сообщает, что вмешательство царя Армении Сембата II имело решающее значение. И действительно, Давит и его временный союзник, царь Грузии Баграт II Регван из рода Багратидов, очевидно, находились в достаточно трудном положении за Курой, когда, переправившись через эту реку, обратились за помощью к Сембату II. Сембат вызвал к себе своего брата Гагика (позже ставшего царем Армении Гагиком I), и тот со своими воинами присоединился к нему у селения Дливек. Родственник Сембата Абас, царь Карса, тоже поспешно явился на помощь «со своим легионом, одетым в красное». Прибыли также и войска князей Васпураканских[428], сюникских и агуанских. Короче, против царя абхазов была собрана объединенная армия всех армянских земель, и возглавил ее царь царей из Ани. В «Грузинской хронике» упомянуто, что абхазы сразу запросили мира, но Асохик добавляет, что Давит Таикский потребовал от абхазов в качестве возмещения понесенных им из-за войны убытков крепость Сакурет возле Самшвилде, или Шамшулде, в области Гугарк, а потом подарил эту крепость царю Армении Сембату II, «чтобы засвидетельствовать свою благодарность за помощь» (437 г. по армянскому календарю, 24 марта 988 – 23 марта 989 г.).
При жизни Сембата II крепость Сакурет оставалась в составе Армении. Абхазы вернули ее себе лишь после его смерти.
Смерть Сембата II. Оценка его царствования
Сембат II умер в 438 году по армянскому календарю (24 марта 989 – 23 марта 990 г.). По мнению Асохика, «ему удавалось все и внутри страны, и вне ее, и он пресытился успехами и процветанием». Но этот же летописец упрекает этого царя в греховной гордыне, которая была так велика, что Сембат II в последние дни своей жизни совершил три ошибки. Асохик тут же перечисляет их. Во-первых, из-за пожара, который уничтожил в Ани царские амбары, где хранились запасы пшеницы и кормов на случай плохого урожая, арестовали сумасшедшего, хвалившегося, что он устроил это бедствие. Царь велел бросить хвастуна в огонь и запретил монахам хоронить его пепел, несмотря на их настойчивые просьбы. Вторая ошибка, за которую Асохик упрекает Сембата II, – что царь нарушил свое слово, разорвав союз с эмиром Гохтна, чтобы заключить союз с эмиром Азербайджана Абул-Хаиджой, которого летописец называет Саларом. «Преступая свою клятву, он отдал армянские войска в распоряжение Салара, чтобы помочь тому стать эмиром. И на этом ведущем под уклон пути его удержала лишь боязнь, что его предаст родной брат, Гагик». Третьей ошибкой царя была любовная связь с собственной племянницей (дочерью его сестры).
Нет сомнения, что любовная связь царя была достойна порицания, даже если не принимать во внимание его родство с возлюбленной. Но то, что он жестоко покарал поджигателей, уничтоживших амбары с запасами, вполне можно понять. А что касается разрыва договора с одним соседом-эмиром в пользу другого соседа-эмира, то в дипломатии того времени, бесспорно, можно найти много таких примеров и у мусульман, и у христиан.
На самом деле Сембат II был хорошим царем. Отмеченное Асохиком всеобщее процветание в конце этого царствования во многом было делом его рук. Но не в его власти было сдержать дробление страны на феодальные владения. В первую очередь монарх был не в силах противостоять губительной удельной системе, которая каждый день уменьшала царские владения (слова Асохика о двусмысленном поведении Гагика, брата царя, ярко свидетельствуют, как опасно было такое положение вещей). Но Сембат II, по крайней мере, смог сохранить царскую власть настолько сильной, что каждый раз, когда возникала необходимость, был в состоянии собрать под своим началом войска всех князей и второстепенных царей христианской Армении. Несмотря на малый размер своих собственных земельных владений, он сумел сохранить роль государства как сюзерена и центра и внушить уважение к себе всем остальным армянским правителям, даже тем, кому их владения обеспечивали могущество, равное его собственному. И наконец, его прочный союз с куропалатом Таика Давитом, на три четверти Багратидом с армяно-грузинской границы, превратившимся в грузина, свидетельствует о политическом чутье и мудрости Сембата II. В этом случае заслуга Сембата была еще больше оттого, что Давит, как все нахарары, поселившиеся в бывшей Иберии, был воспитан в греческом православии, которое так не любили и армяне. Сембат II был достаточно умен, чтобы, несмотря на преграду, созданную различием в вере, понять, что его и Давита объединяли общие интересы и на Кавказе, и в борьбе с угрозами, мусульманской и византийской. Пока Сембат был жив, этот союз двух правителей был непобедимым. Именно поэтому император Василий II, хотя был рассержен и на Давита, и на большинство армян за их поведение во время мятежа Варда Фоки, был должен сдержать свой гнев. Но после смерти Сембата II эти «опасности замедленного действия» возникли снова.
Царь Гагик I и царица Катрамиде. Религиозные постройки. Примирение с сюникской церковью
Сразу после смерти Сембата II его брат Гагик был провозглашен царем и стал Гагиком I. Случилось это в Ани, зимой 989/90 года. Гагик I правил долго – тридцать лет (989–1020), и эти годы стали самыми счастливыми для его династии. Асохик пишет: «Он распространил свою власть до границ Вайоц-Дзора (в Сюнике), Хачена (в Агуании, южнее Берды) и Парисоса (в Арцахе)[429] на большее количество крепостей и областей, чем когда-либо имел его брат. При нем никто не мог испугать Армению, и так было до дня, когда я пишу эти воспоминания. Это был человек проницательный, опытный в военном деле и бескорыстно щедрый. Он освободил от налогов многие местности. По воскресеньям он пел псалмы на ночных богослужениях».
Гагик I был женат на княжне по имени Катрамиде, или Кадрамите, дочери Васака, местного царя Восточного Сюника[430]. Именно Катрамиде закончила постройку собора в Ани. Асохик пишет об этом соборе так: «Великолепное здание с высокими сводами, с подобным небу куполом над алтарем», добавляет к этому, что Катрамиде «украсила эту церковь тканями с рисунком в виде пурпурных цветов (эти ткани были затканы золотыми нитями и окрашены во множество оттенков), а также золотыми и серебряными сосудами, которые сверкали ярчайшим блеском. Благодаря этому великолепию святой собор в Ани сиял так же ослепительно, как небесный свод». Надпись, датированная 459 годом армянского календаря (1010), сообщает, что царица Катрамиде завершила постройку здания, начатого ее деверем Сембатом II. Царица добавляет, что она обогатила эту церковь драгоценными украшениями ради своего спасения и спасения ее трех сыновей – Ховханнеса-Сембата, Абаса и Ашота. Также в царствование Гагика I был построен шестигранный храм в Ани (1000) и начато восстановление зданий Хоромоц-Ванка (он же Кошо-Ванк) примерно в 15 километрах к северо-востоку от Ани. Этот древний монастырь (который в конце концов стал своего рода «армянским Сен-Дени» и был усыпальницей царей) был сожжен в 982 году азербайджанским эмиром Абул-Хаиджой. Гагик I в 1019 году построил там церковь Сурб-Григор. А его сын Ховханнес-Сембат в 1035 году пристроил к ней зал jama toun[431].
То, что рядом с царем Гагиком I на троне Армении сидела дочь сюникского царя Катрамиде, помогло решить вопрос с кафедрой сюникских митрополитов. Мы помним, что из-за проступков сюникского митрополита Хакоба патриарх Армении Анания из Мокса примерно в 958 году лишил митрополитов Сюника некоторых из их привилегий и почетных прав, в том числе права приказывать нести перед собой «крест, жезл и подушку». Когда примерно в 1005–1006 году умер епископ Сюника Григор, сюникский двор использовал назначение ему преемника, Ховханнеса, чтобы положить конец этому унизительному запрету. Царь Сюника Васак послал Ховханнеса в Ани «с богатыми дарами и свитой из благородных господ, чтобы тот был посвящен в сан патриархом Армении»[432]. То, что Васак Сюникский был тестем царя Гагика I, значительно облегчило переговоры. «Царю Гагику и царице Катрамиде Васак также прислал подарки, достойные царей, и сообщил в письме, чего требует от патриарха. Благодаря заботам Васака и святой царицы Катрамиде Ховханнес был с великой пышностью посвящен в патриархи. Первосвященник вернул ему, отдав в руки, подлинный крест Сюника с его вышитой золотом повязкой, драгоценный посох и почетную тронную подушку и вернул сюникской кафедре прежний ранг и прежние привилегии. После этого Ховханнес вернулся в Сюник с величайшим почетом, щедро одаренный царем Гагиком и царицей Катрамиде. Когда он вернулся, царь Васак выслал ему навстречу почетный отряд из князей и принял его не менее милостиво», – сообщает Степанос Орбелян. Этот отрывок показывает, что Гагик I умел одним лишь присвоением почетных привилегий поддерживать свой престиж и сохранять свою власть. К тому же прочный союз с патриаршим престолом обеспечивал ему поддержку огромной силы – армянской церкви. Пример религиозных дел в Сюнике только что показал нам, какой мощной опорой церковная власть служила для политической иерархии, согласно которой царь царей господствовал над провинциальными царями.