Летом 450 года Вардан Мамиконян, еще не решивший, что ему делать, встал со своими войсками лагерем в округе Дзахкотн возле того самого города Анкх, где всего за несколько месяцев до этого вспыхнул тот христианский бунт, о котором мы рассказали. Армянские епископы, которые больше не сомневались в Вардане, позвали его на ночное собрание, на котором снова допустили его к церковным таинствам. «Однажды ночью, когда они советовались со всем духовенством, они позвали его туда, расспросили, испытали его и признали, что он ни в чем не отступил от любви к Христу. Все вместе они помолились о нем и приняли его в сообщество христиан», – рассказывает Елисей. «Сразу было решено начать всеобщее восстание. Дворянин Андаган, который предавал христиан и теперь собирался предупредить марзбана, что они готовили, был арестован в Арцахе, отвезен под сильной охраной в Бердкунг в провинции Багреванд и побит камнями», – сообщают Лазарь и тот же Елисей. И Вардан, к которому присоединились все верные нахарары, поднял знамя восстания. По его приказу армянские армии, то есть войска семейства Мамиконян и других феодалов, собрались возле Шахапивана, у подножия нынешнего Аладага, который армянские географы называют Дзахкац, в округе Дзахкотн провинции Айрарат. Марзбан Васак Сюникский, захваченный врасплох и не ожидавший, что движение достигнет такого размаха и мощи, оказался, в сущности, пленником восставших и волей-неволей был вынужден присоединиться к ним. Елисей рассказывает, что Васак упал на колени перед епископами и поклялся на Евангелии в своей верности. Они, «хотя и были убеждены в его лицемерии», посчитали политически более выгодным и в то же время более христианским дать Васаку возможность обдумать, была ли его клятва ложной. Лазарь из Парпи добавляет к этому, что, когда восставшие феодалы пришли к Васаку и потребовали, чтобы тот встал на их сторону, этот князь не сразу согласился, но страх за сыновей, которые оставались заложниками в Персии и могли умереть, удерживал его слабее, чем привязанность к делу зороастрийцев, которая была глубже, чем полагали. В итоге «он был вынужден против своей воли присоединиться к восставшим».
После этого многие нахарары и первым Васак Сюникский произнесли торжественную клятву перед епископами и должны были в подтверждение своих слов поставить каждый свою печать на Евангелии. Рядовые солдаты сразу после этого, не дожидаясь приказа своих начальников, бросились на алтари огня и перевернули их. По словам Лазаря, они «хватали жаровни и бросали их в воду как в братские объятия: ведь персидские ученые говорят, что дух огня и дух воды – братья. Но вода охватывала огонь, как врага, и огонь угасал». Маги везде были арестованы; многие из них – зарезаны в Зареаване провинции Багреванд. И рассказ Елисея, и этот рассказ Лазаря создают впечатление, что, возможно, в этом случае, как всегда при подобных восстаниях, мятежный народ пошел дальше, чем были намерены пойти вожди. И действительно, нахарары не могли планировать истребление магов: если армянские феодалы желали добиться, чтобы персидский двор когда-нибудь разрешил свободно исповедовать христианство в Армении, им был невыгоден непоправимый разрыв отношений с этим двором. Но народное движение было неодолимым. Елисей Вардапет, очевидец и участник этих драматических событий, писал, что тогда «господин переставал показывать, что он главнее своего слуги, богач казался равным простолюдину. Мужчины и женщины, старики и дети имели одно общее сердце во Христе. Все были готовы умереть за свою веру».
Персидские гарнизоны, захваченные врасплох и оказавшиеся в окружении посреди восставшей страны, были взяты в плен или уничтожены. В руках восставших оказалась богатая добыча, но (вот доказательство, что восстание было чисто религиозным) эту добычу оставляли нетронутой, «словно по приказу царского двора». В этой святой войне «презирали золото, никто не брал серебро для собственного пользования, драгоценными одеждами пренебрегали».
Среди городов, которые тогда были освобождены от персидских гарнизонов, Елисей называет «великий город Арташат (Артаксату) и его пригороды», «неприступную крепость Артагер» (в области Аршаруник), «Охакан (в провинции Тарон), хорошо укрепленное место», Ван с зависевшими от него малыми городами и Оротн в Сюнике[166]. Уже одно то, как далеко находились эти города один от другого, показывает, что персидские гарнизоны были расставлены по всей территории Армении, а теперь оказались отрезаны от мира и утонули в волнах всеобщего восстания. И это восстание было таким стихийным, что, если бы армянские феодалы не присоединились к нему, восставшие повернули бы против них и это движение переросло бы в крестьянский бунт. Елисей намекает, что «несколько армянских солдат» переусердствовали и совершили ошибку: они «без приказа» пересекли армяно-персидскую границу и отправились разрушать часовни огня в персидской провинции Азербайджан.
Однако персы должны были начать ответные действия. Одна из тех персидских армий, которые вели войну против гуннов на кавказском направлении (несомненно, около Дербентского перевала) встала на квартиры в стране народа агуан, Албании у классических авторов[167], на северо-восточной границе Армении. Патриарх Ховсеп из Хохоцима и главные нахарары во главе с Васаком Сюникским (многозначительная подробность) отправили к константинопольскому двору посольство с просьбой заступиться за Армению. Послов было четыре – Атом Гнуни, Хемаяк Мамиконян, Вардан Аматуни и Меруджан Арцруни. Письмо, которое они везли, скопировал для нас в своей книге Елисей Вардапет (по его собственным словам). Оно было адресовано императору Феодосию II, но, пока посольство ехало, Феодосий умер, и его сменил на троне Маркиан (450). Елисей и Лазарь сообщают, что, по совету двух высокопоставленных византийских должностных лиц – Анатолия, начальника ополчения Востока, и Флорентия, комеса Востока, жившего в Антиохии, Маркиан «предпочел сохранить союз с язычниками, чтобы не нарушить мир, а не помочь оружием христианскому народу». На самом деле, надо признать, нерешительность Маркиана, который в других случаях был доблестным солдатом, нетрудно понять. Это был 450 год. Аттила, поселившийся со своим народом на тех равнинах, которые теперь входят в состав Венгрии и Румынии, угрожал Константинополю страшным вторжением. Опасность для Восточной Римской империи от гуннов со стороны Дуная была слишком сильна, и империя не могла позволить себе войну на два фронта, а потому разрыв отношений с персами на Евфрате был слишком большим риском. Лазарь из Парпи добавляет, что, по настоянию Вардана Мамиконяна, просьбы о помощи были направлены также армянским феодалам на западной границе армянских земель, вассалам Византии, владевшим землями в областях Ахцник (Арзанена), Дзопк (Софанена), Хашдеанк и Экехеац (Акилизена и Кельцен). Но жители этих областей не могли действовать без разрешения константинопольского двора, а он им этого не позволил. Агуаны же, естественные союзники армян и тоже христиане, сами были связаны обороной от оккупировавших их страну персов и не только не могли помочь армянам, но сами просили у них помощи.
В результате армяне могли рассчитывать лишь на самих себя. Они разделили свои войска на три армии. Первая под командованием Нершапуха Ремпосяна получила задание оборонять юго-восточную границу Армении с Азербайджаном возле округов Гер (Хой) и Зарванд (Салмас). Вторая армия, которой командовал Вардан Мамиконян, должна была защищать северную границу страны против персидской армии, которая действовала в Албании, на земле агуан. Третья оставалась в распоряжении Васака Сюникского.
Вардан Мамиконян и Васак Сюникский
В этом месте рассказа летописцы повторяют то, что они уже писали о подозрительном поведении Васака. По словам Елисея, «Васак взял с собой тех, о ком знал, что их вера не была горячей, – глав семей Багратуни, Хорхоруни, Апахуни, Вахевуни, Палуни, Габехян и князя округа Урдз» (этот округ находился в области Бахк провинции Сюник). Вместо того чтобы идти сражаться, «он совершил явное предательство – коварно отступил в крепости, находившиеся на его землях». Елисей уверяет, что Васак намеренно разделил на части армянские войска, что он тайно продолжал поддерживать связь с персами и даже подстрекал их к нападению на армию Вардана Мамиконяна. Лазарь из Парпи тоже пишет, что Васак посылал письма подобного содержания персидскому министру Михр-Нарсе и командующему персидскими войсками, находившимися в Дербентском проходе, между Кавказом и Каспийским морем. Вардан Мамиконян попытался опередить противника, и боевые действия начались.
Узнав о приближении армянской армии, персидские войска, охранявшие Дербентский проход, пересекли Албанию, иначе Агуанию, перешли Куру и встали лагерем на южном ее берегу возле Халхала в провинции Ути, которая тогда была в зависимости от агуан. Там их атаковал Вардан Мамиконян, который одержал блестящую победу, хотя его войска численно были меньше. Тут рассказы Елисея Вардапета (современника этих событий) и Лазаря из Парпи начинают звучать как эпос. Каждый из героев того дня удостоен отдельного упоминания. В самом начале Вардан поручил руководство правым крылом своей армии своему зятю Аршавиру Камсаракану, которому помогал Муше Димаксеан, а левое – Хорену Хорхоруни, заместителем которого был назначен Хемаяк Димаксеан. Сам Вардан возглавил центр и начал атаку. Битва состояла из двух сражений, произошедших одно за другим. В первом из них, перед Халхалом, Вардан заставил персов отступить и с мечом наперевес преследовал их до Куры, в которой многие из персов утонули. Но большая часть персидской армии отступила к реке Лопнас. Там ее снова атаковали армяне или, по меньшей мере, правое крыло армянской армии, и возле этой реки произошло второе сражение. Похоже, армяне позволили увлечь себя в болотистую местность. В этом бою Муше Димаксеан был убит. Аршавир Камсаракан был вынужден спешиться, но сумел вытащить своего коня из болота, снова сел в седло и заставил вражескую конницу отступить. Он и Вардан Мамиконян яростной атакой определили исход сражения. Когда бежавшие персидские солдаты попытались переправиться назад через Куру на подручных средствах, воины этих двух армянских военачальников изрешетили стрелами импровизированную персидскую флотилию.