В результате отряды армянских феодалов, общим числом 15 000 человек, под командованием Мушеха Мамиконяна присоединились к византийским войскам, которые вели боевые действия в Армении под командованием патрикия Иоанна, и к тем персидским войскам, которые встали под знамена Хусро Абхарвеза. Союзники атаковали армию Вахрама Чобена у Баларота (в армянском написании – Варарат) возле Гандзака, он же Гянджа, а в греческих источниках – Кантзакон, в провинции Ути (591). Армянские летописцы оставили яркий рассказ об этом сражении, в котором большую роль сыграли их соотечественники. Себеос пишет о боевых слонах, которые были у обоих претендентов; однако нет сомнения, что больше их было у Вахрама Чобена, который раньше был наместником Восточного Ирана, на границе с Индией. «Слоны яростно бежали. Благородные (армянские) воины пронзали снизу вверх тех, кто сидел на слонах. Они истребили большое количество всадников, слонов и погонщиков, управлявших слонами». Иоанн Мамиконян в своей истории области Тарон явно дает понять, что армянским бойцам было в какой-то мере противно спасать в этом бою Сасанидов – своих смертельных врагов. Чтобы поднять армян в атаку, понадобилась вся энергия Мушеха Мамиконяна. Автор летописи Тарона восхваляет подвиги этого вождя, которого называет нахараром области Муш, и упоминает, что рядом с Мушехом сражался Хут, нахарар Тарона и Санасуна (Сасуна)[216].
Что Византия вернула себе в Армении по договору 591 года
Сражение закончилось полной победой союзников. Побежденный Вахрам Чобен бежал в Балх, к тюркам, и позже там погиб. Хусро Абхарвез, снова севший с помощью Маврикия на трон своих отцов, исполнил все, что обещал. Он вернул Византийской империи не только месопотамские крепости Дару и Мартирополь, но и всю Армению до Двина. Граница между «романской» территорией и землями, оставшимися под властью Персии, была проведена по рекам Хураздан и Ашат, или Азат, нынешние названия которых Занга и Гарни-Чай. Первая из них течет западнее Еревана, вторая – западнее Двина. В результате обширные провинции, расположенные западнее этих рек и Айрарата – области Базеан, Вананд, Ширак, Арагацотн, – перешли под контроль византийцев, а сам Двин остался в Персармении. Себеос и вслед за ним Товма Арцруни сообщают еще, что византийцы также вернули себе округ Котайк до города Гарни (северней Двина), однако это трудно совместить с их предыдущим утверждением, что новой границей между двумя империями был Хураздан, который как раз является западной границей Котайка. Дальше к югу, по словам Себеоса и Товмы Арцруни, византийцы вернули себе «земли до Хачиуна и Маку», то есть всю территорию до провинции Коговит (области Аршамуник, Апахуник и другие земли). Дальше граница проходила по Бзнуникскому озеру, то есть озеру Ван, точнее, через область Арест (Ареставан); правда, мы не знаем, обозначает ли это название Рештуник или другую местность на берегах этого озера со стороны провинции Васпуракан. Однако Васпуракан остался во власти персов, так что граница, видимо, проходила через Энчак, или Энчакисар, который находился по середине южного берега озера.
Где проходила новая граница по южным провинциям Армении, не указано. Георгий Кипрский[217] включает в число новых византийских земель Арзанену (Ахдзник) и среди городов, которые тогда Византия получила обратно, упоминает Арибахон, но Маркварт считает, что это был Арвах в провинции Мокк (Моксоене).
Если говорить коротко, «границы византийской Армении были отодвинуты от Феодосиополя (Эрзерума) до берега озера Севан на севере и от Мартирополя (Майяфарикина) до берега озера Ван на юге».
А к северу от Армении так же, как и она, была поделена между византийцами и персами Иберия; там граница между сферами влияния проходила через Тифлис. Император Маврикий, по всей видимости, переименовал в свою честь город Ширакаван (Эразгаворк), который находился у границы Армении и Иберии, в армянской провинции Ширак, к северу от Ани, в верхнем течении Ахуряна, и он какое-то время носил название Маврикополь. Из этого центра византийцы осуществляли свое политическое господство над Арменией и Иберией.
Договор 591 года стал великолепным реваншем христианского мира в его борьбе с миром персидским. И этот реванш был еще более блестящим оттого, что император Маврикий добился его в той же мере дипломатическим мастерством, как и силой оружия, когда спас в Иране династию Сасанидов. Но если для греков успех был большим, то для Армении он оказался далеко не таким выгодным. Конечно, две трети ее территории были спасены от любых попыток уничтожить там христианство, однако возникшая дружба между византийцами и персами могла обратиться против армян примерно так же, как в более поздние времена царь и султан пришли к согласию за счет этого народа.
По договору 591 года о разделе территорий император Маврикий установил в армянских провинциях, которыми он владел, и в соседних с ними каппадокийских и понтийских округах новые административные границы. Название Первая Армения, которое до этого относилось к области вокруг Феодосиополя (Эрзерума) и к понтийском городам (Требизонду и др.), было передано провинции Мелитене. Второй Арменией осталась область вокруг Себастии в Каппадокии. Третья Армения, до этого состоявшая из Мелитены и городов Антитавра (Арабиссоса, Команы, Кокусоса), перестала существовать, ее сменила Большая Армения, включившая в себя долину верхнего Евфрата. Четвертая Армения Юстиниана с главным городом Мартирополем (Юстинианополем), позже Майяфарикином, уцелела, но под названием Месопотамия. Однако Маврикий добавил к ней вторую Четвертую Армению, которую также называли Четвертая Армения Юстиниана. В нее вошли города Дадима (Тадем, юго-западнее Харпута, в провинции Ханзит), Китаризон (Китриз в Астианене, она же Хаштеанк) и Арсамосата (Шимшат). Из округов, уступленных Персией, были «образованы Внутренняя Армения – из земель между Эрзерумом и Карсом, от долины Чороха до долины Аракса и Нижняя Армения, которая находилась между Карсом и озером Севан, а внутри этих границ от Аракса до Куры».
Мушех Мамиконян между персами и византийцами
Начнем с того, что в тех землях, которые остались Персарменией, отношения между Хусро Абхарвезом и армянскими вождями, внесшими вклад в его победу, были не так хороши, как можно было ожидать. Мы уже знаем, что Хусро поселил в Двине в качестве своего наместника и командующего армянскими войсками Мушеха Мамиконяна и как великолепно тот действовал потом в сражении у Гандзака. Через несколько дней после победы некоторые придворные из окружения Хусро оклеветали Мушеха перед своим царем: они заявили, что тот во время сражения взял в плен предводителя врагов Вахрама Чобена, претендента на престол, но потом якобы дал ему коня и снаряжение и позволил ускользнуть. Мушех был вызван ко двору. Хусро приказал арестовать армянского полководца, как только он приедет. «Но будьте осторожны, – говорит царь у Себеоса, – потому что он храбрец и может или убить меня, или сам быть убитым, а если убитым будет он, я буду отвечать за это перед императором». Мушех тогда находился в византийской Армении рядом с патрикием Иоанном. Думая, что персы его вызывают, чтобы он помог им в каком-то сражении, он простился с патрикием и уехал, взяв с собой 2000 воинов, «знатных и незнатных». Возле царского лагеря Мушех получил приказ оставить своих солдат далеко от лагерной территории. «Он не послушался и подъехал со всеми своими воинами к царскому шатру, спешился и подошел к пологу шатра в сопровождении сорока солдат, которые оставались вооруженными и сидели на конях». Придворные под предлогом требований этикета попытались разоружить героя. «Сними свой пояс с мечом и оставь здесь все свое оружие, потому что к царю не принято входить вооруженным», – потребовали они. Разгадав их замысел, Мушех ответил гордым отказом: «Я с детства рос вместе с царями, и так же росли мои предки и мои прародители. Почему я сейчас должен оставить здесь оружие и снять портупею и пояс, если я не снимаю их даже дома, когда развлекаюсь?» Мушех приказал одному из своих пажей бежать к его солдатам и предупредить их, а сам приготовился уходить.
Хусро Абхарвез, узнав, какой оборот приняли события, отложил выполнение своих замыслов. Мушех получил разрешение войти к царю в шатер при оружии. Он вошел в сопровождении семи спутников, «простерся на земле, поцеловал землю перед царем и встал. Царь не подал ему руку, как раньше, а держался враждебно. Мушех немедленно вышел из шатра; ему подали его коня, он сел в седло и уехал». Гоня скакуна во весь опор, он вернулся в византийскую Армению, в ставку патрикия Иоанна, и рассказал ему о коварстве Хусро. Но император Маврикий, которому были переданы жалобы Мушеха, не стал из-за такой мелочи разрывать союз с персидским двором.
Этот эпизод, но с некоторыми изменениями, есть и у Иоанна Мамиконяна. У него император Маврикий возбудил подозрения Хусро Абхарвеза против Мушеха, обвинив армянского князя, что тот хотел убить царя. Мушех, вызванный к персидскому царю, который желал его убить, вовремя получил предупреждение от сестры царя. Видно, что в этом месте рассказ приобретает сходство с романом. Дальше это сходство усиливается: Мушех приезжает ко двору в сопровождении всего сорока князей, «вооруженных как на войне, и они, надев пояса с боевыми саблями, предстали перед царем». Затем рассказ становится еще более литературным: сорок всадников упрекают царя в его коварных замыслах, оскорбляют его, а перед тем, как повернуться, чтобы уйти, плюют ему в лицо. Это прекрасный пример превращения исторического эпизода в восточную сказку по тому образцу, которому потом станут следовать персидские сказители.
Однако в этой истории, по меньшей мере в том виде, как ее описывает Себеос, есть доля правды. В ней ярко виден нрав армянских феодалов из рода Мамиконянов, царских сотрапезников, чья унаследованная от предков гордость была ничуть не меньше гордости самого царя царей. Разве Мамиконяны не были много раз хозяевами Армении, когда управляли этой страной официально и практически автономно? Разве не они то заставляли своего сюзерена-Сасанида отступить, как в 484 году, то спасали его, как в 591-м? Можно лишь пожалеть, что могущественное семейство Мамиконян не смогло восстановить трон Хайястана и взойти на него: этому помешало совместное противодействие Византии и Персии, а также зависть других наследственных армянских нахараров.