А вот Ашот II, чья поездка имела только политические цели, спокойно отправился в Константинополь (это был 921 г.). Всюду, где он останавливался на отдых, его принимали с поистине царскими почестями. Прием, которым его встретили в конце пути, отличался высочайшей утонченностью и величайшим великолепием. Ему оказали больше почета, чем знатнейшим князьям. К нему относились как к отпрыску царского рода и принимали почти с таким же великолепием, как самого императора. Ему подарили всевозможные украшения, положенные царям, его осыпали царскими почестями. Император называл его сыном мученика и обращался к нему «мое дорогое дитя». Император велел одеть его в пурпур, подарил ему великолепные одежды, украшенные золотом, и пояса, украшенные драгоценными камнями, усаживал его на быстрых коней, одетых в богатые попоны. И наконец, Ашот получил в подарок много ваз и кубков и много иной посуды из золота и серебра. Всем нахарарам, приехавшим с царем в качестве свиты, тоже щедро были оказаны почести. Им преподнесли крупные суммы денег и относились к ним с положенным почтением все время, пока они находились в Константинополе. Византийские летописцы также подтверждают, что Ашот был принят с великими почестями, и добавляют, что царь изумил придворных, свернув в кольцо железный прут.
За императорской пышностью, которой упивался патриарх-историк, мы угадываем важные переговоры. Несомненно, страх перед византийским вторжением и сама борьба возрождавшегося армянского народа сдерживали мусульман. Кроме того, эмир Юсуф, поднявший мятеж против халифа Муктадира, был схвачен и заключен в тюрьму властями халифата (919-922), но царь Васпуракана Хачик-Гагик напрасно пытался использовать эти благоприятные обстоятельства, чтобы снова начать наступления на северо-востоке своего государства, в пограничных округах Зареванд и Гер (Хой), в направлении Маранда и юго-восточнее Нахичевани. Из не слишком ясного по смыслу текста Ховханнеса можно сделать вывод, что это наступление не только потерпело неудачу, но и вызвало контратаку отрядов Юсуфа, которые дошли до берегов озера Ван и устроили набег на Мардастан и на окрестности самого города Вана. Впрочем, васпураканцы оправились от удара. Они не смогли договориться между собой, чтобы окружить и уничтожить налетчиков Юсуфа, но отбросили их к Салмасу и к округу Гер, то есть в земли северо-западнее озера Урмия, к границе Азербайджана. Кстати, соседи Васпуракана – Атом, ишхан Андзевацика, и Григор, ишхан Мокка, проявили достаточно любви к родине, чтобы помочь Хачику-Гагику в это тяжелое время. Он, как образно сказал Ховханнес, «вышел невредимым из столь глубокой пропасти», но его положение по-прежнему оставалось опасным.
Узнав об этих событиях, Ашот II посчитал, что ему следует вернуться из Константинополя в Армению. Императоры Роман Лекапен и Константин Багрянородный на прощание преподнесли ему, по обычаю, великолепные дары и, что было важнее, дали армию, которая должна была помочь ему умиротворить Армению. Эта демонстрация силы принесла отличные результаты, иначе быть не могло. Патриарх Ховханнес сообщает, что на обратном пути Ашот «установил свою власть во многих местах, которые покорялись добровольно и в большой спешке». Царь встретил сопротивление лишь в небольшом городе Кохб, стоявшем у слияния Ахуряна и Аракса, между Араксом и горой Перхи, в округе Чакатк. «Этот город принудили к повиновению, но за сопротивление отдали в рабство грекам». Это не значит, что в городе был размещен византийский гарнизон; речь идет о том, что его защитники были отданы в рабство византийским чиновникам и военным, которые возвращали Ашота II в его государство. К несчастью, округ Кохб принадлежал двоюродному брату и тезке царя, спарапету Ашоту[348], и случившееся стало причиной новых династических споров в Армении.
Соперничество двух Ашотов
Ашот II Эркат был торжественно введен обратно в свое царство византийской армией, и, по свидетельству патриарха Ховханнеса, народ усердно и спешно приготовил своему царю достойную встречу. Казалось, теперь Железный царь покончил с мятежами феодалов. Но едва он успел поселиться в Эразгаворсе, иначе Эразгаворке (Ширакаване), как вспыхнул новый мятеж, во главе которого встал Ашот Спарапет, двоюродный брат царя, сын его дяди Шапуха.
Ашот Спарапет, титул которого означал «генералиссимус», отличался, по словам патриарха Ховханнеса (который его хорошо знал), большой красотой и был весьма великодушным и щедрым. Очень вероятно, его феодальным владением были земли вокруг городов Багаран и Кохб, к северу и к югу от места слияния Ахуряна и Аракса, поскольку Ховханнес сообщает, что Спарапет построил в этих двух городах великолепные церкви. Так действовал тот удельный принцип, который в феодальной Армении так же, как во Франции той эпохи, при каждой смене поколений еще больше дробил на части владения королевской семьи. К несчастью, хотя Ашот Спарапет с величайшим усердием строил религиозные здания, совесть нисколько не мешала ему заключать союзы с мусульманами. Еще в 909–910 годах, в царствование Сембата Мученика, он без колебаний самостоятельно встретился с эмиром Юсуфом, стал его подданным и прислал ему продовольствие. Став вассалом Юсуфа, он послушно приезжал ко двору эмира в Азербайджан каждый раз, когда получал оттуда вызов. Именно у Юсуфа в Двине Спарапет находился в очередной раз, когда царь Ашот II возвращался из Константинополя во главе византийской армии. Ловкий эмир, чтобы разорвать только что заключенный союз армян и византийцев, который был направлен против всех мусульман и в особенности против него самого, держал у себя под рукой «запасного Багратида» и не упустил представившийся вскоре случай пустить в ход это ценнейшее орудие. Византийский двор теперь сделал Ашота II своим верным союзником. В ответ Юсуф выставил против этого «проримского» царя другого претендента на престол, тоже чистокровного Багратида, который будет всем обязан своим защитникам-мусульманам и даст им любые гарантии. В результате эмир в том же 921 году короновал Спарапета в Двине – «надел на его голову царскую корону и опоясал его мечом», а затем с большой пышностью отправил его обратно на родину, рассчитывая, что скоро начнется жестокая гражданская война между двумя Ашотами.
И действительно, вернувшись к себе, в Кохб и Багаран, Спарапет обнаружил, что там происходила настоящая трагедия. Как мы уже знаем, двоюродный брат Спарапета Ашот II как раз перед его возвращением разграбил Кохб руками своих солдат-византийцев из вспомогательных частей. «Спарапет увидел, что его подданные продаются на рынке, лежат среди мертвых или рассеялись по чужим землям. Его собственный дом был дочиста разграблен царскими войсками или византийцами, и то же стало с его другими, увеселительными дворцами и со всеми его городами». Это зрелище довело до предела гнев «антицаря», и Спарапет поступил, как рассчитывал его покровитель-мусульманин, то есть сразу же начал беспощадную борьбу против своего двоюродного брата и тезки. Однако отклик на его гнев, кажется, был не слишком сильным. Из-за вражды к мусульманам и их союзникам подавляющее большинство армянских князей, видимо, сплотились вокруг Ашота II и остались верны законному царю. Именно тогда Железный царь вызвал к себе Сембата, ишхана Восточного Сюника, и Васака, ишхана Западного Сюника (Гехаркуника)[349]. Можно представить усердие и почести, с которыми он принял их. Однако патриарх Ховханнес V, который печально рассказывает нам об этой нечестивой борьбе, вызвал обоих соперников к себе и благодаря своей настойчивости добился более-менее искреннего согласия между ними. К сожалению, это было лишь перемирие.
Ашот II, пользуясь этой передышкой, отправился в грузинский Гугарк, в верховья реки Кциа, покорять крепость Самшвилде, или Шамшвилде. Предыдущий царь Армении, Сембат Мученик, покорив когда-то эту крепость, вверил ее братьям Васаку и Ашоту Гентуни. Но в пользу гражданским войнам эти два управляющих стали считать себя независимыми, и Ашоту II пришлось вести против них осаду (ок. 921 г.). Братья Гентуни без колебаний обратились за помощью против него не только к своим соседям, горцам-грузинам, но и к эмиру Тифлиса (как мы знаем, этот город по-прежнему находился под властью мусульман). Отряды этих союзников столкнулись с маленькой армией царя возле места под названием Аскурет, внезапно атаковали ее и едва не победили, но она выдержала удар и разгромила противника[350]. Братья Гентуни смирились и получили прощение. Но из мусульман, воевавших в союзе с ними против царя, многие были взяты в плен и сурово наказаны.
Раны, оставленные вторжением Юсуфа, стали постепенно заживать. Люди, которым пришлось бежать с разоренной эмиром родины, постепенно возвращались в свои дома. С 921 года снова жили дома и сюникские князья. Князь Восточного Сюника Сембат, чьим главным владением был Вайоц-Дзор к югу от озера Севан, в беспокойное время, как мы уже знаем, укрывался у своего шурина Хачика-Гагика, царя Васпуракана. Пользуясь отступлением мусульман, он вернулся в свои владения и при этом не забыл нанести визит царю Ашоту II, который принял его очень радушно и «щедро расточал перед ним знаки своего удовольствия». Три брата Сембата – Саак, Бабген, владевший Бахком (Шушой), и Васак – тоже укрывались за пределами своих земель (Саак находился у своего тестя, который был бдеашхом Гугарка). Все трое одновременно вернулись в Сюник по приглашению Ашота II. Вернулись к себе и князья Западного Сюника (Гехаркуника) братья Саак, Ашот и Васак[351]. Этот Васак (которого не следует путать с его родственником и тезкой из Восточного Сюника) сначала не решался приехать к Ашоту II и дать ему вассальную клятву, потому что раньше сотрудничал с «антицарем» Спарапетом. Тем не менее, благодаря патриарху Ховханнесу V, который стал посредником между ними, он тоже приехал ко двору Ашота II, и тот принял его «с искренней сердечностью, как очень дорогого друга» и символически ввел во владение его землями как своего вассала. То есть, несмотря на постоянн