16. Воины Ксеркса выстроились в боевой порядок и начали наступление, а эллины неподвижно стояли у Артемисия. Варвары расположили свои корабли в виде полумесяца и стали окружать эллинов кольцом, чтобы охватить их со всех сторон. Тогда эллины также перешли в наступление и начали бой. И в этом морском сражении обе стороны оказались равносильными. Дело в том, что флот Ксеркса терпел неудобства вследствие своей же обширности и многочисленности кораблей, ибо корабли мидян смешивались в беспорядке и попадали один на другой; тем не менее они сопротивлялись и не отступали, считая позором для себя бежать перед небольшим числом кораблей. Эллинских кораблей и воинов погибло много, но варварских кораблей и людей погибло гораздо больше. После такого сражения оба войска разошлись.
17. В этой битве из воинов Ксеркса больше всех отличились египтяне: помимо других славных подвигов, они захватили пять эллинских кораблей вместе с воинами. Из эллинов в тот же день больше всех отличились афиняне, а из числа афинян сын Алкивиада Клиний; он на собственное иждивение вооружил двести воинов и прибыл на собственном корабле.
18. Обе стороны охотно прекратили сражение и поспешно возвратились к своим стоянкам. По окончании битвы и по возвращении на стоянку эллины имели в своей власти мертвые тела и обломки кораблей; но так как они пострадали жестоко, особенно афиняне, у которых половина кораблей была повреждена, то порешили бежать внутрь Эллады.
19. Однако Фемистокл сообразил, что, если от варваров отторгнуты будут племена ионийское и карийское, то эллины смогут одолеть остальное войско. Так как к тому времени эвбейцы выгоняли свой скот к морю, он собрал сюда вождей и сказал им, что знает средство, с помощью которого рассчитывает отторгнуть от царя доблестнейших из его союзников. Только это он и открыл им. Что же касается настоящего положения дел, сказал Фемистокл, то следует поступить так: пускай каждый из них убьет столько скота эвбейцев, сколько желает, ибо лучше, чтобы скот достался эллинскому войску, а не варварам. Вместе с тем постарался уговорить начальников, чтобы каждый из них приказал своим воинам зажечь огонь. О благовременном возвращении в Элладу, прибавил Фемистокл, он позаботился сам, о том именно, чтобы эллинам возвратиться невредимыми. Начальники приняли его совет, тотчас велели зажигать огни и приниматься за скот.
20. Эвбейцы пренебрегли изречением оракула Бакида, как ничего не значащим, поэтому совершенно ничего не унесли со своего острова, не приготовили никаких запасов на случай угрожавшей осады и тем сами себе уготовили несчастный конец. Изречение об этом Бакида гласило следующее:
Позаботься о том, чтобы удалить с Эвбеи многоблеющих коз,
Когда говорящий на варварском языке наложит на море папирусное ярмо.
Эвбейцы не применили этих слов ни к тогдашнему своему положению, ни к будущему, и потому теперь предстояло им подвергнуться величайшим бедам.
21. Пока они были заняты этим, явился соглядатай из Трахина. При Артемисии находился соглядатай Полий, родом из Антикиры; он имел наготове хорошо устроенную лодку и должен был дать знать находившимся в Фермопилах воинам, если бы флот сильно пострадал в сражении; также был соглядатай и при Леониде, афинянин Аброних, сын Лисикла; он обязан был отправиться на тридцативесельном судне к тем войскам, что находились у Артемисия, и известить их, если бы несчастие постигло сухопутное войско. Этот-то Аброних и явился к ним с известием о судьбе Леонида и его войска. Узнав об этом, эллины не стали больше медлить с отступлением и отправились в обратный путь в том самом порядке, в каком каждый народ был в стоянке; первыми шли коринфяне, последними афиняне.
22. Тогда Фемистокл выбрал из афинских кораблей самые быстрые, поплыл с ними кругом острова и во всех местах, где находилась вода для питья, начертал надписи, которые были прочитаны ионянами на следующий день по прибытии к Артемисию. Надписи гласили следующее: «Несправедливо поступаете, ионяне, воюя против отцов и порабощая Элладу. Лучше всего переходите на нашу сторону! Если же сделать этого не можете, то, по крайней мере, удалитесь и держитесь в стороне, и склоните к тому карийцев. Если вы не можете сделать ни того ни другого, если вы находитесь под столь тяжелым игом, что не в силах отложиться от царя, то, по крайней мере, помните, что происходите от нас и что начало этой борьбы нашей с варварами исходит от вас, поэтому в случае стычки будьте нерадивы в бою». Фемистокл начертал это с двояким расчетом, как мне кажется: или надпись останется неизвестной царю и побудит ионян изменить ему и перейти на сторону своих, или же она будет доставлена Ксерксу и истолкована в худом смысле, через то навлечет на ионян подозрение и устранит их от участия в морских сражениях. Вот что начертал Фемистокл.
23. Тотчас после этого явился к варварам в лодке некий житель Гистиеи с известием о бегстве эллинов от Артемисия. Варвары не поверили этому, заключили вестника под стражу и отрядили для расследования несколько быстрых кораблей. Когда корабли доставили известие о том, что было, весь флот целиком, с первыми лучами солнца направился к Артемисию. В том месте он прождал до полудня и затем поплыл к Гистиее. По прибытии туда варвары овладели городом гистиейцев и нападали на все приморские деревни местности Эллопии в земле Гистиеотиды.
24. Пока флот находился в этом месте, Ксеркс принял все меры касательно тел павших воинов и отправил во флот глашатая. Принятые меры состояли в следующем. Из всех своих воинов, павших подле Фермопил (а таких было около двадцати тысяч), он оставил только тысячу трупов, все остальные велел похоронить в вырытых канавах, насыпать сверху земли и набросать древесных листьев для того, чтобы воины флота не видели могил. По прибытии в Гистиею глашатай созвал на собрание все войско и сказал: «Союзники! Царь Ксеркс дает каждому из вас позволение покинуть свой пост и идти посмотреть, как он сражался с безрассудными людьми, рассчитывавшими одолеть мощь царя».
25. Когда это было объявлено, число лодок для переправы оказалось слишком недостаточным: столь многие желали поглядеть на поле сражения. Переправившись к Фермопилам, они ходили среди трупов и рассматривали их. При этом всем казалось, что павшие все лакедемоняне и феспийцы, хотя они видели тут и илотов. Однако от переправившихся не скрылось, что сделал Ксеркс с трупами своих воинов. И действительно, это было смешно: мертвых тел варваров лежало на виду только тысяча, тогда как тела эллинов собраны были все в одном месте в числе четырех тысяч. Этот день союзники употребили на осмотр мертвецов, а на следующий одни отплыли к кораблям своим в Гистиею, другие с Ксерксом во главе продолжали путь.
Подготовка к бою. Рисунок с древнегреческой вазы
26. Тем временем из Аркадии прибыли к варварам в небольшом числе перебежчики, которые просили пропитания и искали работы. Персы повели их к царю и расспрашивали, чем занимаются эллины; расспрашивал их об этом один из персов за всех. Те отвечали, что эллины устроили Олимпийские игры и любуются гимнастическими и конными состязаниями. На вопрос о том, что служит наградой победителю, из-за чего происходит состязание, перебежчики отвечали, что победителя награждают оливковым венком. Тогда сын Артабана Тигран высказал благороднейшее мнение, за что царь укорил его в трусости, а именно: услыхав, что наградой служит венок, а не деньги, он не мог сдержать себя, чтобы в присутствии всех не сказать: «Горе нам, Мардоний! Против какого народа повел ты нас на войну: они состязаются не из-за денег, а из-за доблести».
27. Между тем тотчас после поражения при Фермопилах фессалийцы отправили глашатая к фокийцам, на которых они всегда злобились, особенно после недавнего поражения. Дело в том, что за несколько лет до похода царя фессалийцы вместе с союзниками напали со всем войском на фокийцев, но были разбиты ими и подверглись жестокой участи. Когда фокийцы оттиснуты были к Парнасу, в числе их был и гадатель Теллий, родом из Элиды; этот Теллий придумал следующую хитрость: он побелил гипсом шестьсот храбрейших фокийцев, не только их самих, но и их вооружение, а ночью напал с ними на фессалийцев, отдав приказание убивать всякого, кого заметят непобеленным. Фессалийская стража первая увидела их и пришла в ужас, так как приняла это за нечто сверхъестественное; за стражей последовало все войско, так что фокийцы имели в своей власти четыре тысячи трупов и щитов неприятельских; половину щитов они пожертвовали в Абы, а другую – в Дельфы. На десятую долю денег, добытых в сражении, поставлены были большие кумиры вокруг треножника, что против храма в Дельфах, а другие такие же пожертвованы в Абы. Вот что учинили фокийцы с фессалийской пехотой, когда были осаждены ею.
28. Когда фессалийская конница вторглась в землю фокийцев, они нанесли ей поражение, от которого та не могла оправиться. В проходе, что у Гиамполиса, фокийцы выкопали огромную канаву, вложили в нее пустые амфоры и, набросав сверху земли, сровняли это место с остальной почвой; так ждали они вторжения фессалийцев. Между тем фессалийцы, рассчитывая без труда окружить фокийцев, стремительно бросились на них и попали на амфоры; там их лошади поломали себе ноги.
29. Будучи озлоблены этими двумя поражениями, фессалийцы отправили к фокийцам глашатая со следующим объявлением: «Теперь, фокийцы, вы уже яснее видите, что вам не равняться с нами. В самом деле, и раньше, пока только одобрялось нами поведение эллинов, мы всегда стояли у них выше вас, и теперь у варваров мы имеем такую силу, что от нас зависит лишить вас земли и обратить в рабство. Однако мы не злопамятны и потому, хотя могли бы сделать все, удовольствуемся за прежнее зло пятьюдесятью талантами серебра и тогда обещаем отвратить от вашей земли грозящие ей беды». Вот что объявили фессалийцы.
30. Дело в том, что одни лишь фокийцы из жителей той области не склонялись на сторону мидян, притом, как я по соображению заключаю, не по какой-либо иной причине, но вследствие вражды к фессалийцам; если бы, напротив, фессалийцы были на стороне эллинов, фокийцы склонились бы на сторону мидян. В ответ на заявление фессалийцев фокийцы сказали, что денег не дадут им вовсе и что они могли бы, если бы только захотели, принять сторону мидян, но что по доброй воле никогда не будут предателями Эллады.