А рынок получит белую ограду,
Благоразумному следует остерегаться деревянного воинства и красного вестника.
В то время у сифнийцев и рынок, и пританей были украшены паросским мрамором.
58. Это изречение оракула не могли понять сифнийцы ни тотчас, ни по прибытии самосцев. Подплыв к Сифносу, самосцы немедленно отправили в город послов на корабле. В древности все корабли окрашивались суриком. Это именно и было предсказано сифнийцам пифией, когда она велела остерегаться «деревянного воинства» и «красного вестника». Прибывшие послы требовали от сифнийцев взаймы десять талантов, а когда сифнийцы отказали в ссуде, самосцы стали опустошать их землю. Услыхав об этом, сифнийцы тотчас бросились на защиту страны своей, но были разбиты в сражении; многим из них неприятель отрезал обратный путь в город и таким образом вынудил их к уплате ста талантов.
59. На эти деньги самосцы купили у гермионян остров Гидрею, что подле Пелопоннеса, поручили его охрану трезенцам, а сами поселились в Кидонии на Крите, хотя туда они отправились не с этою целью, а только для удаления закинфян с острова. Самосцы остались в этом городе и благоденствовали в течение пяти лет, благодаря чему ими сооружены были храмы, находящиеся теперь в Кидонии (и храм Диктинны). На шестом году после этого они были разбиты в морском сражении эгинцами в союзе с критянами и обращены в рабство; носы у кораблей их, сделанные в виде кабанов, были обрублены и посвящены в храм Афины на Эгине; эгинцы учинили это по злобе на самосцев. Дело в том, что раньше, в царствование Амфикрата на Самосе самосцы напали на Эгину, причинили много бед жителям, но пострадали и сами. Такова причина этого похода.
60. Я потому распространился о самосцах, что у них есть три сооружения, громаднейшие из всех эллинских сооружений. Первое из них в горе, поднимающейся на полтораста саженей; это – туннель, начинающийся из-под горы, с отверстиями по обеим сторонам ее. Длина туннеля семь стадиев, а высота и ширина по восьми футов. Во всю длину туннеля выкопан канал в двадцать локтей глубиной и в три фута шириной; через него проведена вода из обильного источника; с помощью насосных труб она доставляется в город. Строителем туннеля был мегарец Евпалий, сын Навстрофа. Это – одно из трех сооружений; второе – насыпь земляная в море около гавани в двадцать саженей вышины и в два с лишком стадия длины. Третье сооружение – храм, обширнейший из всех известных нам храмов. Первым строителем его был уроженец острова, Рек, сын Филея. Вот почему я подольше остановился на самосцах.
61. В то время как Камбис все еще находился в Египте и страдал умопомешательством, против него восстали два брата, маги, одному из которых Камбис оставил свой дворец на попечение. Этот-то и восстал, зная, что смерть Смердиса содержится в тайне, что лишь немногим персам она известна, а что народ считает его живым. Имея это в виду, он для захвата царской власти устроил следующее: был у него брат, который, как я сказал уже, восстал вместе с ним; он был очень похож по наружности на Смердиса, сына Кира, умерщвленного по приказанию Камбиса, родного брата его; он носил и то же самое имя Смердиса. Этого-то человека маг Патизиф убедил, что все сделает для него сам, и посадил его на царский престол. Затем он повсюду разослал глашатаев, между прочим и в Египет, с приказанием по войскам, что впредь они обязаны повиноваться Смердису, сыну Кира, а не Камбису.
Маг. Серебряная статуэтка. VI–V вв. до н. э.
62. Глашатаи всюду возвещали об этом, а отправленный в Египет глашатай нашел Камбиса с войском в Акбатанах в Сирии; он вошел в середину войска и провозгласил приказание мага. Слушая глашатая и полагая, что он говорит правду и что, следовательно, Прексасп предал его, Камбис взглянул на этого последнего и сказал: «Так-то ты, Прексасп, исполнил возложенное на тебя поручение?» «Неправда, царь, – отвечал тот, – будто Смердис, брат твой, восстал на тебя; невозможно, чтобы от него последовало тебе какое-либо огорчение, большое или малое. Ведь я сам исполнил твое приказание и собственноручно похоронил его. Если же мертвецы встают, то жди, что и мидийский царь Астиаг восстанет на тебя. Но если и теперь все так, как было прежде, то не опасайся от Смердиса никакой беды. Поэтому, мне кажется, следует послать за глашатаем вдогонку и спросить его, от кого он принес нам требование признавать царем Смердиса и покориться ему».
63. Речь Прексаспа понравилась Камбису, за глашатаем тотчас послали погоню, и он явился. Прексасп тогда спросил его: «Ты говоришь, человек, что явился вестником от Смердиса, сына Кира. Скажи же правду и можешь идти с миром: сам ли Смердис лично дал тебе такое приказание или кто-нибудь из его слуг?» «Смердиса, сына Кирова, с того времени, как Камбис ушел в Египет, – отвечал глашатай, – я не видал еще. Дал мне это приказание маг, которого Камбис оставил смотрителем дворца, и при этом сказал, что так велел сказать вам Смердис, сын Кира». Так говорил глашатай без малейшей лжи. Тогда Камбис заметил: «Ты, Прексасп, исполнил мое приказание, как человек честный, и потому не виноват. Но кто же из персов этот мятежник, присвоивший себе имя Смердиса?» «Мне кажется, царь, я постигаю все случившееся, – сказал Прексасп. – Восстали на тебя маги: Патизиф, на попечение которого оставил ты свой дворец, и брат его, Смердис».
64. При имени Смердиса Камбис быстро уразумел и правдивость этих слов, и сбывшееся сновидение: ему во сне кто-то объявил было, что Смердис сядет на царский престол и головой будет касаться неба. Понял он также, что напрасно погубил брата, и оплакивал его. Оплакав брата и вообще погоревав по поводу несчастья, он вскочил на коня, решив немедленно идти войной на Сузы против мага. Но в то время как он садился на коня, отвалился наконечник от его ножен, и обнаженный меч ранил Камбиса в бедро, в то самое место, в какое прежде он нанес удар египетскому божеству Апису. Так как рана ему казалась смертельной, то он спросил, как называется город. «Акбатаны», – отвечали ему. Раньше еще царь получил изречение оракула, что в городе Буто, по смыслу которого конец жизни его наступит в Акбатанах. Камбис понял изречение в том смысле, что он умрет в мидийских Акбатанах старцем среди своих сокровищ; теперь оказалось, что оракул гласил об Акбатанах сирийских. Когда в ответ на вопрос назвали ему город по имени, он, потрясенный уже раньше вестью о злодеянии мага и мучимый раной, возвратился к рассудку, понял изречение оракула и воскликнул: «Здесь суждено умереть Камбису, сыну Кира».
65. В то время он не сказал ничего больше; но дней через двадцать после этого призвал к себе знатнейших из находившихся при нем персов и обратился к ним с такой речью: «Я вынужден открыть вам, персы, то, что старательнейше доселе скрывал. В Египте я видел во сне призрак – о! никогда бы мне не видать его! Мне представилось, будто из дому явился ко мне вестник с донесением, что Смердис восседает на царском престоле и головой касается неба. Из боязни, как бы брат не лишил меня власти, я поступил поспешно, но не благоразумно. Как оказалось потом, человек не в силах отвратить предстоящую ему беду. Между тем я, глупец, послал Прексаспа в Сузы с повелением убить Смердиса. Совершив такое злодеяние, я жил спокойно, в полной уверенности, что по умерщвлении Смердиса никто другой не восстанет на меня. Однако я совершенно обманулся относительно будущего, без нужды сделался братоубийцей и все-таки лишен царства. Тем Смердисом, о восстании которого предупредило меня божество в виде призрака, был маг. Дело совершилось, и знайте, что Смердиса, Кирова сына, нет более у вас; властвуют над вами маги: один, которого я оставил смотрителем дворца, другой брат его, Смердис. Тот человек, которому более всего подобало бы отомстить за учиненный мне магами позор, принял злополучную смерть от ближайших родственников. Его нет более; поэтому второе настоятельнейшее мое желание – возложить на вас исполнение моей предсмертной воли. Именем царских богов я требую от всех вас, в особенности от присутствующих здесь Ахеменидов, не допустить, чтобы власть перешла снова к мидянам; если они завладели ею хитростью, то хитростью же и вам следует отнять ее; если они приобрели ее силой, то силой и оружием вы обязаны добыть ее обратно. Если вы так сделаете, то земля будет приносить вам плоды, благословенны будут жены и стада ваши, и вы навсегда останетесь свободны. Если же не добудете власти обратно и не попытаетесь добыть ее, то заклинаю, чтобы вас постигла несчастная доля, и чтобы сверх того каждый перс кончил жизнь свою так, как кончаю я». Говоря это, Камбис оплакивал свою долю.
66. При виде плачущего царя все персы разодрали от верху до низу имевшиеся на них одежды и громко завопили. Когда вскоре после этого появилось в кости воспаление, а бедро было поражено гангреной, жизнь покинула Камбиса; царствовал он всего семь лет и пять месяцев, не оставив детей ни мужского ни женского пола. Однако у присутствующих персов возникло сильное недоверие к тому, чтобы маги захватили власть; они были убеждены, что Камбис рассказал им о смерти Смердиса с целью обмануть их и вооружить против него весь персидский народ. Таким образом, они верили, что на царском престоле сидит Смердис, сын Кира, тем более что Прексасп решительно отрицал умерщвление им Смердиса: теперь ведь, после смерти Камбиса, ему было опасно утверждать, что от его руки погиб сын Кира.
67. Между тем по смерти Камбиса маг, пользуясь тождеством своего имени с именем Кирова сына Смердиса, спокойно царствовал в течение семи месяцев, недостававших Камбису для полных восьми лет его царствования. За это время он сделал много доброго всем своим подданным, так что, когда он погиб, все в Азии жалели о нем, за исключением самих персов. Действительно, маг разослал по всем народам своего царства распоряжение о свободе от военной службы и от податей на три года. Распоряжение это сделал он тотчас по вступлении на царство, а на восьмом месяце после этого его узнали. Случилось это так.
68. У Фарнаспа был сын Отан, по происхождению и состоянию принадлежавший к знатнейшим персам. Этот Отан первый возымел подозрение против мага, что новый царь не Смердис, сын Кира, основываясь на том, что он вовсе не выходил из царского замка и не вызывал к себе никого из знатных персов. Для проверки подозрения он поступил так. Женой Камбиса была его дочь по имени Федима; она же была в то время женой и мага, который пользовался всеми вообще женами Камбиса. Отан через посланца спрашивал дочь, с кем делит она супружеское ложе, с сыном ли Кира, Смердисом, или с кем-нибудь другим. Дочь прислала ему ответ, что не знает, так как Смердиса, сына Кирова, она никогда не видела, поэтому не знает она и теперь, с кем делит ложе. Отан послал к ней вторично. «Если сама ты, – говорил он ей, – не знаешь сына Кира Смердиса, то спроси Атоссу, кто такой супруг ее и твой, она ведь хорошо знает своего брата». На это дочь отослала ему такой ответ: «Ни с Атоссой, ни с какой-либо другой из жен, вместе со мною живущих во дворце, я не могу говорить и не могу никого из них видеть. Как только этот человек, кто бы он ни был, сделался царем, он отделил нас одну от другой».