19. При виде этого Аминта негодовал, хотя оставался спокойным, потому что сильно боялся персов. Но присутствовавший здесь и видевший все Александр, сын Аминты, человек молодой и не искушенный бедами, был не в силах выносить такое зрелище и с горечью сказал Аминте: «Во внимание к своим летам тебе, отец, следует уйти отсюда и лечь отдохнуть, а не оставаться при попойке. Останусь здесь я и доставлю нашим гостям все нужное». Аминта понял, что Александр задумал недоброе, и сказал: «Так как ты вспылил, сын мой, то из твоих слов я вижу, что ты отсылаешь меня для того, чтобы учинить недоброе. Поэтому прошу тебя, не делай ничего дурного этим людям, чтобы не погубить нас; сдерживай себя при виде того, что творится; я же последую твоему совету и уйду отсюда».
20. Когда Аминта после этой просьбы удалился, Александр обратился к персам с такими словами: «Вы, друзья, совершенно свободно можете пользоваться этими женщинами, можете возлежать со всеми ими или только с некоторыми, как вам будет угодно. Только приказывайте. Я вижу, что приближается уже пора ложиться спать и что вы угощены прекрасно, а потому, если угодно, отпустите женщин обмыться и ждите их после омовения». Персы согласились на это. Тогда Александр велел женщинам выйти и отправиться в женские покои, а сам одел в женское платье такое же количество безбородых мужчин, вооружил их кинжалами, ввел к персам и сказал: «Кажется, персы, мы угостили вас на славу! Все, что у нас было и что только можно было придумать, все к вашим услугам! И даже, что драгоценнее всего, мы предлагаем вам родных матерей и сестер, чтобы вполне убедить вас, что мы чтим вас по достоинству, а вы уведомьте пославшего вас царя о том, как радушно принял и угостил вас пиром и ложем эллин, наместник Македонии». После этого Александр велел македонским мужчинам под видом женщин усесться подле персов, и последние, когда стали хватать их, были перебиты.
21. Такой смертью погибли эти персы, сами послы и прислуга их; за ними следовали повозки, слуги и всякого рода обильные запасы – все исчезло вместе с посольством. Вскоре после этого начаты были персами деятельные розыски погибших людей; но Александр ловко приостановил их, выдав большую сумму денег и родную сестру по имени Гигея персу Бубаре, стоявшему во главе лиц, отправленных на розыск погибших. Так было куплено молчание о гибели этих персов.
22. Что эти потомки Пердикки – эллины, о чем они говорят сами, в этом я убежден и в дальнейшем изложении покажу, что они – действительно эллины; кроме того, так решили и устроители Олимпийских состязаний: когда Александр вознамерился принять участие в Олимпийских играх и ради этого отправился в Олимпию, эллины, которым предстояло состязаться с ним, требовали его устранения на том основании, что состязание это принадлежит не варварским борцам, но эллинским. Тогда Александр объявил, что он аргивянин, и был признан эллином; в беговом состязании пришел к цели вместе с победителем. Так это было.
Изображение на древнегреческой вазе трех видов пятиборья: метание диска и копья, борьба
23. Вместе с пеонами Мегабаз прибыл к Геллеспонту и, переправившись через него, явился в Сарды. Между тем Гистией из Милета укреплял уже стенами ту местность, которую по просьбе получил от Дария в награду за охранение моста; местность эта расположена вдоль реки Стримон и называется Миркин. Узнав, что делает Гистией, Мегабаз по прибытии в Сарды вместе с пеонами немедленно сказал Дарию следующее: «Что ты сделал, царь? Ты предоставил эллину, человеку ловкому и хитрому, построить во Фракии город, там, где имеются в изобилии корабельный лес, дерево для весел и серебряные рудники; кругом живет множество эллинов и варваров, которые, признав его главенство над собой, будут делать все, что бы он ни приказал им, днем ли или ночью. Поэтому во избежание домашней войны останови его работы благовидным вызовом его к себе; когда ты будешь иметь его в своих руках, сделай так, чтобы он не мог уже перейти к эллинам». Такой речью Мегабаз легко убедил Дария и показал, что верно предусматривает возможное будущее.
24. После этого Дарий послал в Миркин вестника со следующим обращением: «Гистией, царь Дарий говорит тебе так: по размышлении я убеждаюсь, что нет никого более расположенного ко мне и более сочувствующего делам моим, нежели ты; убедился я в том не по речам только, но и по делам. Поэтому теперь, когда я задумываю важные предприятия, приходи ко мне непременно, чтобы мне советоваться с тобой». Гистией поверил этим речам и, высоко ценя положение царского советчика, явился в Сарды. Здесь Дарий сказал ему: «Призвал я тебя, Гистией, по следующей причине. После того как я возвратился из Скифии и ты удалился от меня, ничего мне так не хотелось, как видеть тебя и беседовать с тобой, потому что я убедился, что друг умный и благорасположенный драгоценнее всех сокровищ; то и другое ты доказал, и я могу подтвердить это состоянием моих дел. Ты хорошо сделал, что пришел, и я предлагаю тебе следующее: покинь Милет и новооснованный город во Фракии и, последовав за мной в Сузы, имей то, что я имею, будь моим застольным товарищем и советником».
25. После этого Дарий назначил наместником Сард единокровного брата своего Артафрена, правителем приморских народов назначил Отана, а сам вместе с Гистиеем удалился в Сузы. Отца этого Отана, Сисамна, бывшего в числе царских судей, царь Камбис за то, что он неправильно решил дело за деньги, велел казнить, снять с него всю кожу и, порезав на ремни, обтянуть ею то кресло, на котором казненный творил суд; засим Камбис назначил судьей на место Сисамна, которого он казнил и с которого снял кожу, сына его, повелев памятовать, на каком кресле он творит суд.
26. Этот-то Отан, посаженный на такое кресло и теперь ставший преемником Мегабаза в командовании войском, покорил византийцев, калхедонян, взял остров Антандр, что в Троянской земле, и Лампоний; отняв корабли у лесбосцев, завладел Лемносом и Имбросом; оба острова заняты были еще в то время пеласгами.
27. Жители Лемноса сражались храбро и были покорены только после продолжительного сопротивления. Правителем над уцелевшими лемносцами персы поставили Ликарета, брата Меандрия, царствовавшего на Самосе. Ликарет этот управлял Лемносом до самой смерти, и вот по какой причине: Отан обратил в рабство и укротил всех лемносцев, обвиняя одних в том, что они бежали из похода против скифов, а других – что они тревожили Дариево войско на обратном пути из Скифии.
28. Вот что совершено было Отаном во время командования войском. После этого на короткое время беды приостановились; но вскоре они снова обрушились на ионян из Наксоса и Милета. Если Наксос превосходил по богатству все Кикладские острова, то в это же самое время и Милет находился в более цветущем состоянии, нежели когда-нибудь, и занимал первое место в Ионии. За два поколения до этого Милет сильно терпел от внутренних неурядиц, пока не умиротворили его жители Пароса; из всех эллинов милетяне их выбрали умиротворителями.
29. Паросцы поступили при этом так: прибыв в Милет и увидев, что жилища милетян сильно повреждены, знатнейшие паросцы объявили, что желают обойти их страну. Так они и сделали. Проходя по всей Милетской земле, они, где бы ни увидели хорошо обработанное поле в разоренной стране, записывали имя хозяина этого поля. Прошли они всю страну, но таких полей нашли немного, а как только возвратились в город, созвали Народное собрание и объявили, что вручают правление государством тем людям, поля которых нашли хорошо обработанными; они утверждали, что эти хозяева будут так же заботиться об общественном достоянии, как они заботились о своем собственном, и приказали остальным милетянам, производившим смуты, подчиниться им. Так паросцы умиротворили Милет.
30. С этого времени от упомянутых государств стали исходить несчастья на Ионию. Из Наксоса изгнаны были народом богатые люди, которые и прибыли в Милет. Милетом управлял тогда Аристагор, сын Молпагора, зять и двоюродный брат того Гистиея, сына Лисагора, которого Дарий удерживал в Сузах. Дело в том, что тираном Милета был Гистией, находившийся в Сузах в то время, когда явились туда наксосцы, прежние друзья Гистиея. Явившись в Милет, наксосцы просили Аристагора дать им сколько-нибудь войска для того, чтобы они могли возвратиться на родину. Сообразив, что, если через него наксосцы возвратятся в свое государство, он сделается правителем Наксоса, Аристагор обратился к ним со следующей речью, прикрывая свои цели дружескими отношениями Гистиея к наксосцам: «Сам я не в состоянии доставить вам столько войска, чтобы вы могли возвратиться в Наксос вопреки желанию теперешних его правителей, потому что, как мне говорили, наксосцы располагают восьмью тысячами тяжеловооруженных воинов и множеством длинных судов. Однако я приложу к делу все мое старание и предполагаю действовать так: Артафрен – друг мой; он же, как вы знаете, сын Гистаспа и брат царя Дария, управляет всеми приморскими народами в Азии, располагая огромным войском и множеством кораблей. Я надеюсь, он сделает то, о чем мы его попросим». В ответ на это наксосцы просили Аристагора действовать наилучшим образом. Советовали ему обещать Артафрену подарки и заявить, что они сами покроют расходы на войско. Они вполне уверены, что при появлении их на Наксосе жители этого острова, равно как и прочие островитяне, сделают все, что бы ни было приказано им. Ни один из Кикладских островов не находился под властью Дария.
31. По прибытии в Сарды Аристагор заявил Артафрену, что Наксос – остров по объему не большой, но во всех отношениях благодатный и плодородный и расположен вблизи Ионии, что есть на нем много золота и рабов. «Поэтому, – говорил он, – иди войной на остров и возврати на него изгнанников. Для этого, во-первых, у меня имеется наготове в твое распоряжение много денег; нет только средств на содержание войска, но по всей справедливости нам самим следует доставить их, так как мы просим войска. Во-вторых, ты покоришь царю несколько островов: сам Наксос и зависящие от него Парос, Андрос и другие, так называемые Киклады. Действуя оттуда, ты легко завоюешь Эвбею, остров обширный, благодатный, не уступающий по величине Кипру, а взять его очень легко. Сотни кораблей достаточно для покорения всех этих островов». Артафрен на это отвечал: «Ты явился с предложением полезным для царского дома, и все, что советуешь, правильно, за исключением числа кораблей: вместо одной сотни для тебя готово будет с наступлением весны двести кораблей. Однако необходимо, чтобы и сам царь утвердил это».