Будучи выходцем из захудалого провинциального рода Югэ, До:кё: (?-772) прошел путь от простого монаха до всемогущего властителя страны. Выдвижение До:кё: тем более удивительно, что социальная структура японского общества VIII в. достаточно жестко детерминировала судьбу человека. При присвоении придворных рангов и распределении государственных должностей принадлежность к тому или иному роду играла определяющую роль.
До:ке: оказался исключением. И не только благодаря личным качествам, — согласно утверждениям современных графологов, До:кё: обладал «сильным и самоуверенным характером», — но и благодаря тому, что он был монахом. Буддийское духовенство представляло собой, пожалуй, единственную социальную группу, где в это время интенсивно осуществлялась вертикальная мобильность — представители наиболее могущественных родов предпочитали чисто чиновничью карьеру и потому не составляли конкуренции «худородным» внутри буддийской общины. Кроме того, обладая высокой образованностью (в особенности высоко ценились их навыки целителей), буддийские монахи сравнительно легко становились приближенными правителей и оказывали значительное влияние на расклад политических сил. К числу таких придворных монахов в первую очередь можно отнести упоминавшегося Гэмбо:, сыгравшего большую роль в удалении Фудзивара Хироцугу с политической арены. Однако и по сравнению с ним роль До:кё: в придворной жизни была огромной.
В штате придворных монахов До:кё: появляется в начале 750-х гг. За ним утвердилась слава умелого врачевателя. Видимо, поэтому его направили в 761 г. к занемогшей бывшей императрице Ко:кэн, До:кё: вошел к ней в доверие. Предполагается, что они состояли в интимных отношениях.
«До:кё: из рода Югэ делил с императрицей одну подушку и управлял Поднебесной» («Нихон рё:ики»).
И вот выздоровевшая Ко:кэн под влиянием До:кё: решительно заявила свои претензии на власть. В указе Ко:кэн от 762 г. (в это время она уже приняла монашество под именем Такано), в частности, говорилось: «…Стали мы послушницей Будды. А что до деяний разных — постоянными праздниками и делами мелкими пусть нынешний правитель [Дзюннин] ведает; а важными делами державными — наградами, наказаниями, этими двумя заботами мы ведать станем» (пер. Л.М. Ермаковой).
Какое-то время в стране существовало два параллельных центра властных полномочий. При этом резиденцией Дзюннин был императорский дворец, резиденция же Ко:кэн находилась в буддийском храме Хокэдзи в Нара.
Возникший конфликт между тандемами Ко:кэн-До:кё: и Дзюннин-Накамаро обычно рассматривается как проявление борьбы за власть между различными придворными группировками. Однако с точки зрения понимания общекультурной ситуации нам представляется весьма перспективным видеть в нем не только столкновение конкретных личностей, но и противостояние разных стратегических подходов (буддийского и конфуцианского) по отношению к будущему страны, которое, в свою очередь, в самом общем виде может быть интерпретировано как противостояние магического и прагматического подходов к управлению государством.
Применительно к этому времени употребление термина «политическая борьба» вполне условно, ибо оно включает в себя не только придворные интриги, но и откровенную магию. Так, соперники Ко:кэн тайно похитили прядь ее волос, вложили их в череп и бросили в реку, произнеся соответствующее проклятие, что должно было устранить ее из числа претендентов на престол. Однако эта запрещенная законом черная магия оказалась бессильна.
Режим Ко:кэн-До:кё: ответил на это также вполне ритуальным мероприятием. Для очищения от скверны, вызванной мятежом Фудзивара-но Накамаро, был вырезан один миллион (!) деревянных моделей трехъярусных пагод. И в каждую из них, высотою в 21,5 см. и покрытую каолином, вложили текст с оберегающими заклинаниями — дхарани. При таком массовом производстве допускаемая в размерах погрешность вызывает уважение: в 96 % случаев она попадает в пределы 5,9 мм. После окончания работ, которые заняли пять лет, эти пагоды были распределены по десяти крупнейшим храмам столицы. Указанная в источнике цифра может вызвать недоверие, однако до сих пор в храме Хо:рю:дзи сохраняется 45 тысяч таких пагод.
Иллюстрация 28. Модель пагоды для дхарани.
Влияние До:кё: стремительно возрастало. Он занял должность сё:со:дзу — одного из руководителей буддийской общины в стране. Накамаро, увидевший в До:кё: и его покровительнице Ко:кэн угрозу своему положению, поднял войска, но потерпел поражение от дружины Ко:кэн и был казнен.
Однако даже гибель всемогущего Накамаро не сказалась на положении в государственной иерархии фамилии Фудзивара в целом, поскольку представители других ветвей не поддержали Накамаро и выступили против него. Их лояльность была оценена — они немедленно получили повышение в рангах (Фудзивара-но Нагатэ, 714–771, Фудзивара-но Навамаро), а Фудзивара-но Тоёнари был возвращен пост правого министра. После его смерти этот пост занял Нагатэ — сын Фусасаки, что означало смену у кормила власти южного дома Фудзивара на северный, который будет с этого времени доминировать в политической жизни на протяжении нескольких столетий. Чуть позже Фусасаки получил пост левого министра.
Показательно, что ни одна из буддийских структур не поддержала Накамаро. Так, при известии о мятеже 16 переписчиков сутр из Сё:со:ин немедленно отправились в императорский дворец, где от главы Министерства народных дел они получили приказ возвратиться обратно и «обороняться», а оружие, находившиеся в хранилище Сё:со:ин в То:дайдзи, было доставлено в императорский дворец для применения его против Накамаро (совершенно очевидно, что к этому моменту Дзюннин уже не контролировал ситуацию). Храмы в провинции Оми (позиции Фудзивара там были особенно сильны) также встали на сторону императорской армии.
После подавления мятежа Накамаро Дзюннин был принужден к отречению и сослан. Вскоре он скончался при таинственных обстоятельствах. Настало время полного доминирования До:кё: и повторно взошедшей на престол Ко:кэн (поскольку ее посмертным именем стало Сё:току, то и время ее повторного правления обычно именуется «временем правления Сё:току»), Теперь До:кё: вместе с Сё:току (точно так же, как и чуть ранее Накамаро) пришлось обратиться к бюрократическому творчеству — специально «под До:кё:» стали создаваться должности, которые законодательством предусмотрены не были. Дело в том, что определенная законодательством бюрократическая система аттестаций даже при сильном желании власть предержащих обычно не позволяла слишком стремительного продвижения по служебной лестнице. Сначала До:кё: был назначен дайдзин-дзэнси («министр-учитель дхьяны»), затем — «главным министром-учителем дхьяны» (дайдзё: дайдзин дзэнси) и «владыкой Закона Будды» (хо:о:), причем материальное обеспечение До:кё: приравнивалось к императорскому. При этом назначение на должность министра-монаха обосновывалось с точки зрения выгоды для дела распространения буддизма — занимаемая До:кё: должность должна была обеспечить процветание закона Будды в Японии. Кроме того, подчеркивалась роль До:кё: в деле «защиты» государыни.
Возвышение До:кё: сопровождалось целой серией мероприятий и отрежиссированных «событий» буддийского характера. Это и введение должности ответственного за отпущение на волю «всех живых существ» (ранее выкупали и отпускали на свободу только соколов), и прекращение практики принесения подати животными и птицами, используемыми во время охоты (соколы, собаки, бакланы), и помещение статуи Будды в главное синтоистское святилище — храм Исэ, и обнаружение мощей Будды в храме Сумидэра, и начало строительства в столице крупнейшего после То:дайдзи буддийского храма Сайдайдзи, и упоминавшееся изготовление одного миллиона моделей пагод и т. д. Количество упоминаний относительно буддизма в «Сёку нихонги» в правление Сё:току-До:кё: намного превосходит все прошлые и последующие правления.
При этом, несмотря на то что в государственном аппарате Фудзивара формально по-прежнему доминировали, контролем над буддийской церковью они явно не обладали (например, ни одна из должностей в Управлении строительства Сайдайдзи фамилии Фудзивара не принадлежала — в основном эти должности занимали представители Саэки, Оотомо, Нунахара, Авата). Скорее наоборот, в это время До:кё: вместе со своими коллегами-монахами в значительной степени (в особенности в делах, касающихся буддийской церкви) подменили регулярный государственный аппарат — было создано Управление дворца До:кё:, штат которого был сопоставим со штатом дворца престолонаследника. На этом фоне посещение императрицей отдела столичной школы чиновников (Дайгакурё:) для участия в церемонии поклонения Конфуцию не выглядело слишком большой уступкой поборникам китайской учености (в это время пост правого министра занимал Киби-но Макиби, известный своей китайской образованностью), тем более что непосредственно после этого государыней было предпринято посещение крупнейших столичных храмов.
Вообще говоря, за записями «Сёку нихонги» этого времени постоянно ощущается скрытая борьба за идеологические приоритеты. Чрезвычайно показательной является запись, приуроченная к привычному уже обнаружению в 768 г. «чудесной черепахи» с цитатами из китайских классиков, которые свидетельствуют о первостепенной значимости этой находки. Во времена доминирования в прошлом какого-нибудь представителя клана Фудзивара это послужило бы непременным предлогом-причиной для переименования девиза правления (поскольку обнаружение «чудесной черепахи» считалось «великим счастливым знамением», требующим изменения девиза), но при Сё:току-До:кё: этого не произошло.
Разумеется, следует твердо помнить, что борьба в области строительства государственной идеологии шла за приоритетное место в ней. Никто не ставил вопрос об «искоренении» конфуцианства, синтоизма или буддизма. Так, например, несмотря на откровенно пробуддийскую направленность правления Сё:току, в ее указе, посвященном переименованию эры правления, упоминается о помощи синтоистских божеств (а не будд и бодхисаттв!), которые послали встречный «божественный ветер» (