[246]. Но если бы этот бог всех оленей, у кого наш черт позаимствовал свои рожки, был дьяволом, то его с полным правом можно было бы назвать добрым демоном. Божества у кельтов выполняли противоположные функции, и Сернуннос приходился кузеном не только богу Пану — защитнику пастухов и мелкого рогатого скота, но и покровителю охотников Св. Хуберту. А так как он оказался долгожителем, то в музее Реймса можно увидеть написанный во II веке портрет, на котором он изображен сидящим в позе Будды в окружении Аполлона и Меркурия, как того требовали римские завоеватели. Он — вылитый бог Пан, и в его облике нет ничего устрашающего. Однако если внимательно присмотреться к его портрету, также галло-римского происхождения, выставленному в музее Клюни, то нас может охватить некоторая оторопь: козлиными рожками и пристальным взглядом он удивительным образом напоминает нашего дьявола, каким его изображали средневековые художники. В Валь-Канонике, где был открыт наскальный рисунок, сделанный в IV—III веках до н.э., можно познакомиться с последней и не самой лучшей картиной одного из самых древних богов.
Другие образы оставляют странное впечатление: например, наскальный рисунок чудовища Нов, найденный в окрестностях города под тем же названием в департаменте Буш-дю-Рон и относимый учеными к III веку до н.э. На первый взгляд, попирающее ногами две отрубленные головы чудовище с длинными когтями, фаллосом в состоянии эрекции, огромными зубами, вцепившимися в наполовину обглоданную человеческую руку, представляет собой одно из наиболее совершенных изображений христианского дьявола, какое когда-либо знало человечество до изобретения письменности. Можно с уверенностью утверждать, что римские художники, также как и скульпторы, работавшие в готическом стиле, широко использовали рисунки подобного рода для воссоздания наиболее характерных изображений нечисти, в том числе горбуна с холма — бога Крома Круаша, наделенного сверхъестественными способностями и, по утверждению Юлия Цезаря, пожиравшего приносимых в жертву несчастных людей.
До наших дней сохранились каменные скульптуры этого кровожадного бога, однако, по свидетельству неизвестного монаха XI века, оставившего запись в «Книге Лейнстера», в старину отливались также идолы из чистого золота:
"... Они вели себя неправильно,
Заламывали руки, бичевали тела,
Проливали слезы перед связавшим их цепями чудовищем.
Стояли в ряд двенадцать идолов из камня;
Но среди них только Кром был из золота»[247].
Кром был верховным богом, о чем свидетельствует легенда, согласно которой во времена правления не менее легендарного короля Тьернмаса Шотландского в XVI веке до н.э. все первенцы племенных вождей были принесены в жертву Крому в долине поклонения под названием Мапплехт.
Однако, с другой стороны, подобный союз плодородия и смерти отражает двойственный характер сверхъестественных сил, которые могут приносить народам пользу точно так же, как и причинять им зло. И только мы, люди XX века, воспитанные на историческом наследии христианской иконографии, видим в них дьявола. Если бы Кром был истинной нечистой силой, нам бы пришлось согласиться с тем, что он не только совершал злодейские поступки, но и способствовал плодородию и вершил благие дела.
У кельтов все же была более подходящая кандидатура на звание кельтского предка дьявола. И звали его Локи. Дюмезиль посвятил ему целый труд, заметив в предисловии, что Локи был «одним из самых удивительных скандинавских богов»[248]. Он — хитроумный шутник скандинавского и германского пантеонов, покровитель и вожак осмелившихся выступить против воли богов волка Фенрира, богини преисподней Тильды, змеи Мидгарды[249]. Локи принимал разные обличья: в кельтских сказаниях он даже упоминается как отец коня о восьми ногах Слейпнира[250]. «Если изучать этимологию его имени, — писал Люркер[251], — можно заметить сходство со словом log (на немецком языке lohe означает дикий огонь)».
И хотя порой Локи менял свой облик, чаще всего он появлялся под видом низкорослого мужичка, почти карлика. Был ли он и впрямь дьяволом? Дюмезиль категорически не согласен с тем, что Локи — банальный шутник и хитрый пройдоха, trickster, некий мифический персонаж, встречающийся во многих религиях, которого можно сравнить с королевским шутом, поддразнивавшим царя богов, но, тем не менее, дорожившим своим местом при дворе. Следует заметить, что на всех изображениях, включая современные колоды карт, он похож на «лукавого» в лучшем смысле этого слова и выглядит эдаким опереточным чертенком. Но самое любопытное заключается в том, что подобный бог встречается в религиях, не имеющих между собой, казалось, никакой видимой связи; в пантеоне проживающей в Нигерии и Того народности йоруба он — слуга всех богов Эшу[252], которого по значению можно, пожалуй, сопоставить с Гермесом-Меркурием. И тем не менее, Дюмезиль, похоже, склонен видеть в Локи злого гения.
Однако Локи находился на посылках у высшего бога неба Одина. У него есть одна отличительная черта характера, которая не встречается ни у одного кельтского божества, кроме Одина и бога грома Тора, чьим приятелем он был: исключительная общительность. Он поддерживал хорошие отношения даже с великанами и чудовищами[253]. К несчастью, он не упустил случая сыграть со своим хозяином плохую, если не сказать жестокую, шутку, результатом которой стала смерть Бальдера и чуть было не наступил конец света.
В германской мифологии Локи — предтеча грядущего апокалипсиса Рагнарока: во времена плаща и кинжала люди станут воевать между собой до тех пор, пока не заполыхает весь мир. Тогда боги возьмут в руки оружие, чтобы покончить с силами Зла: великанами под предводительством Имира, сыновьями Муспелла с Локи во главе, а также Суртуром. Волк Фенрир проглотит великого бога Одина, но погибнет от руки Видара, отомстившего за смерть своего отца. В свою очередь, Тор одержит победу над Мидгардой, но преставится от отравленного дыхания змея. После того как супругу Одина Фрийю победит бог огня Суртур, он подожжет мир. «И померкнет солнце, океан поглотит землю, и с неба посыпятся блестящие звезды»[254]. Как ни странно, описания апокалипсиса во всех религиях похожи!
Итак, конец света должен был произойти по воле бога огня, происходившего от индоарийского божества Агни и отличавшегося от него только тем, что он не был возведен в культ. Тем не менее, его почитали скандинавские крестьяне: «В некоторых пословицах и преданиях упоминается его имя, — отмечает Дюмезиль. — В огонь бросают пенку с молока со словами: это для Локье», что звучит почти как Локи; в разных уголках Швеции, а также среди шведов, живущих в Финляндии, у детей есть обычай бросать в огонь выпавший молочный зуб, приговаривая: «Локье, вместо золотого дай мне зуб костяной!»
Однако можно ли с уверенностью утверждать, что он был богом огня? На сей счет Дюмезиль выдвигает гипотезу о «первых сторонниках натуралистической концепции». В наше время такое словосочетание, как «натуралистическая концепция», своей неблагозвучностью режет слух точно так же, как и давно вышедшие из употребления слова «антиклерикал», «грамотей» или «фармазон». Остается только добавить, что Локи чаще всего отождествлялся с огнем, что говорит о его причастности к нечистой силе. Однако некоторые ученые полагают, что он был богом воды, растительности, потусторонних сил, эдаким «джокером»[255], которому выпала честь перевернуть последнюю страницу мировой истории. Подобная интерпретация идет от желчно-иронического взгляда на судьбы человечества, что можно, например, сравнить с шедшей по четвергам третьей недели поста мистерии[256], когда режиссер-постановщик сначала выводит на сцену вихляющего бедрами актера, чтобы тот, протягивая яблоко Еве, поведал зрителям о том, что происходило на нашей планете, начиная с сотворения мира и кончая последними историческими событиями, включая коронацию, убийства, войну и королевскую свадьбу, а затем посылает на подмостки другого, не менее гротескного актера в шутовском колпаке, с бубенцами на голове, настоящего карлика, наряженного в костюм с желтой и красной штанинами, чтобы тот опустил занавес со словами: «История закончилась, потому что была слишком смешной».
Не будем спорить, что спектакль действительно получился бы забавным, если бы в роли режиссера выступил Локи. Остается только выяснить: был ли он дьяволом или же приходился ему близким родственником, кем-то вроде племянника персидского Аримана? Что весьма сомнительно, ибо он происходил из рода богов Аэзир[257] и обитал на скандинавском Олимпе Эсгарде вместе с такими полубессмертными божествами, как Один, Тор, Тир, Бальдер (который погибнет от руки Локи), Херимдал, а также богинями Фрийей, Наиной и Сифой. Кроме неподтвержденной гипотезы, у нас нет доказательств того, что Локи был настоящим демоном, а тем более дьяволом. Ибо дух загробный не может проживать на одной лестничной площадке с духом небесным. Однако посмотрим, куда нас заведут последующие рассуждения.
Похоже, можно отказаться от предположения, что Локи был богом растительности: одна из проделок Локи состояла в том, что он посмел отрезать волосы у прекрасной Сифы, супруги бога плодородия и грома Тора, притом кудри не простые, а золотые, которые олицетворяли пшеничное поле, колыхавшееся под легким ветерком, что прекрасно сочеталось с предназначением северной Сивиллы, богини урожая и растительности. Если бы проходимец Локи был и в самом деле богом растительности, ему бы ничего не оставалось, как покончить жизнь самоубийством после прикосновения хотя бы к одному локону волос бедной Сифы. Таким образом, богом урожая он никак не мог быть.