История Джис-Ук — страница 10 из 12

А затем в комнату вошла женщина, высокая, величественная, увенчанная короной сияющих, как солнце, волос.She seemed to come toward Jees Uck as a ripple of music across still water; her sweeping garment itself a song, her body playing rhythmically beneath.Движения ее были гармоничны, платье струилось, как песня, и она плыла навстречу Джис-Ук, как музыка над тихой водой.Jees Uck herself was a man compeller.Джис-Ук сама была покорительницей сердец.There were Oche Ish and Imego and Hah Yo and Wy Nooch, to say nothing of Neil Bonner and John Thompson and other white men that had looked upon her and felt her power.Стоило только вспомнить Оч-Иша, и Имего, и Ха-Йо, и Уи-Нуча, не говоря уже о Нийле Боннере и Джоне Томпсоне и других белых, испытавших на себе ее власть.But she gazed upon the wide blue eyes and rose-white skin of this woman that advanced to meet her, and she measured her with woman's eyes looking through man's eyes; and as a man compeller she felt herself diminish and grow insignificant before this radiant and flashing creature.Но она увидела большие синие глаза идущей навстречу женщины, ее нежную, белую кожу, оценила ее, как может оценить мужчина, и почувствовала, что становится маленькой и ничтожной перед этой сияющей красотой."You wish to see my husband?" the woman asked; and Jees Uck gasped at the liquid silver of a voice that had never sounded harsh cries at snarling wolf-dogs, nor moulded itself to a guttural speech, nor toughened in storm and frost and camp smoke.- Вы хотели видеть моего мужа? - спросила женщина, и Джис-Ук изумилась звенящему серебру ее голоса. Эта женщина не кричала на рычащих волкоподобных собак, ее горло не привыкло к гортанной речи, не огрубело на ветру и морозе, в дыму лагерных костров."No," Jees Uck answered slowly and gropingly, in order that she might do justice to her English.- Нет, - медленно ответила Джис-Ук, старательно выбирая слова, чтобы показать свои познания в английском языке."I come to see Neil Bonner."- Я хочу видеть Нийла Боннера."He is my husband," the woman laughed.- Это мой муж, - улыбнулась женщина.Then it was true!Так, значит, это была правда!John Thompson had not lied that bleak February day, when she laughed pridefully and shut the door in his face.Джон Томпсон не лгал в тот угрюмый февральский день, когда она гордо рассмеялась ему в лицо и захлопнула дверь.
As once she had thrown Amos Pentley across her knee and ripped her knife into the air, so now she felt impelled to spring upon this woman and bear her back and down, and tear the life out of her fair body.То же чувство, которое заставило ее когда-то опрокинуть Амоса Пентли к себе на колено и занести над ним нож, теперь неудержимо толкало ее броситься на эту женщину, повалить ее и вырвать жизнь из прекрасного тела.
But Jees Uck was thinking quickly and gave no sign, and Kitty Bonner little dreamed how intimately she had for an instant been related with sudden death.Мысли вихрем неслись в голове Джис-Ук, но она ничем себя не выдала, и Китти Боннер так и не узнала, как близка была она к смерти в эту минуту.
Jees Uck nodded her head that she understood, and Kitty Bonner explained that Neil was expected at any moment.Джис-Ук кивнула в знак понимания, и Китти Боннер добавила, что Нийл должен вернуться с минуты на минуту.
Then they sat down on ridiculously comfortable chairs, and Kitty sought to entertain her strange visitor, and Jees Uck strove to help her.Потом они сели в удобные до нелепости кресла, и Китти попыталась занять свою необычную гостью разговором. Джис-Ук помогала ей, как могла.
"You knew my husband in the North?" Kitty asked, once.- Вы встречались с моим мужем на Севере? -спросила Китти между прочим.
"Sure.- Ага, я ему стирай, - ответила Джис-Ук.
I wash um clothes," Jees Uck had answered, her English abruptly beginning to grow atrocious.Ее английская речь начала стремительно ухудшаться.
"And this is your boy?- Это ваш мальчик?
I have a little girl."А у меня дочка.
Kitty caused her daughter to be brought, and while the children, after their manner, struck an acquaintance, the mothers indulged in the talk of mothers and drank tea from cups so fragile that Jees Uck feared lest hers should crumble to pieces beneath her fingers.Китти послала за своей девочкой; и пока дети заводили знакомство, матери вели материнские разговоры и пили чай. Фарфор был такой тонкий, что Джис-Ук боялась раздавить свою чашку.
Never had she seen such cups, so delicate and dainty.В первый раз видела она такие изящные и хрупкие чашки.
In her mind she compared them with the woman who poured the tea, and there uprose in contrast the gourds and pannikins of the Toyaat village and the clumsy mugs of Twenty Mile, to which she likened herself.Мысленно она сравнила их с женщиной, разливавшей чай, и тут же невольно вспомнила деревянные и жестяные фляги тойатов, грубые глиняные кружки Двадцатой Мили и сравнила их с собой.
And in such fashion and such terms the problem presented itself.В таких образах рисовалась Джис-Ук дилемма.
She was beaten.Она признала себя побежденной.
There was a woman other than herself better fitted to bear and upbring Neil Bonner's children.Нашлась другая женщина, более достойная стать матерью детей Нийла.
Just as his people exceeded her people, so did his womankind exceed her.Как его племя превосходило ее племя, так женщины его племени превосходили ее.
They were the man compellers, as their men were the world compellers.Они покоряли мужчин, как их мужчины покоряли мир.
She looked at the rose-white tenderness of Kitty Bonner's skin and remembered the sun-beat on her own face.Джис-Ук взглянула на нежный румянец Китти Боннер и вспомнила свои обожженные солнцем щеки.
Likewise she looked from brown hand to white-the one, work-worn and hardened by whip-handle and paddle, the other as guiltless of toil and soft as a newborn babe's.Потом она перевела взгляд с темной руки на белую. Одну покрывали ссадины и мозоли от весла и рукоятки бича, а другая, не знавшая труда, была мягка и нежна, как рука новорожденного.
And, for all the obvious softness and apparent weakness, Jees Uck looked into the blue eyes and saw the mastery she had seen in Neil Bonner's eyes and in the eyes of Neil Bonner's people.И все-таки, несмотря на мягкость и внешнюю слабость этой женщины, Джис-Ук увидела в синих глазах ту же силу, которую она видела в глазах Нийла Боннера и в глазах соплеменников Нийла Боннера.
"Why, it's Jees Uck!" Neil Bonner said, when he entered.- Да это Джис-Ук! - сказал вошедший Нийл Боннер.
He said it calmly, with even a ring of joyful cordiality, coming over to her and shaking both her hands, but looking into her eyes with a worry in his own that she understood.Он сказал это спокойно, даже сердечно, пожимая ей обе руки, но в глазах его она увидала тревогу и поняла.
"Hello, Neil!" she said.- Здравствуй, Нийл! - сказала она.
"You look much good."- Как живешь?
"Fine, fine, Jees Uck," he answered heartily, though secretly studying Kitty for some sign of what had passed between the two.- Хорошо, хорошо, Джис-Ук! - весело ответил он, тайком поглядывая на Китти и стараясь угадать, что произошло между ними.
Yet he knew his wife too well to expect, even though the worst had passed, such a sign.Но он знал свою жену и знал, что ничего не прочтет на ее лице, даже если случилось самое худшее.
"Well, I can't say how glad I am to see you," he went on.- Ну, я очень рад тебя видеть, - продолжал он.
"What's happened?- Что произошло?
Did you strike a mine?Ты нашла жилу?
And when did you get in?"А когда ты приехала?
"Oo-a, I get in to-day," she replied, her voice instinctively seeking its guttural parts.- Оо-а, я приехала сегодня, - ответила она, бессознательно подчеркивая гортанные звуки.
"I no strike it, Neil.- Я не нашла, Нийл.
You known Cap'n Markheim, Unalaska?Знаешь капитан Маркхейм, Уналяшка?
I cook, his house, long time.Я стряпай его дом долго-долго.
No spend money. Bime-by, plenty.Деньги копи и вот много.
Pretty good, I think, go down and see White Man's Land.Я решай: хорошо посмотреть земля белых.
Very fine, White Man's Land, very fine," she added.Очень красиво земля белых! Очень красиво! -прибавила она.
Her English puzzled him, for Sandy and he had sought, constantly, to better her speech, and she had proved an apt pupil.Нийла удивила ее речь. Он и Сэнди старательно учили ее говорить по-английски, и она оказалась способной ученицей.
Now it seemed that she had sunk back into her race.А теперь она говорила, как ее сородичи.
Her face was guileless, stolidly guileless, giving no cue.