Вторым — по времени публикации — монгольским источником по истории монголов и ойратов является анонимное сочинение «Алтан Тобчи», переведенное на русский язык ученым ламой Галсаном Гомбоевым и впервые опубликованное в трудах ВОРАО в 1858 г. Это сочинение было написано неизвестным автором в первой четверти XVII в т. е. на 20—30 лет раньше труда Саган-Сэцэна. Как мы покажем ниже, эти два монгольских сочинения значительно расходятся по ряду важных вопросов истории ойратов. В советской и зарубежной литературе уже отмечалось несовершенство выполненного Гомбоевым перевода, равно как и использованного им списка. В 1955 г. в Висбадене вышел в свет труд Ч. Боудэна, содержащий текст «Алтан Тобчи» в латинской транскрипции и перевод на английский язык, сопровождаемый критическими замечаниями и указанием разночтений с рядом других списков. Стремясь свести к минимуму возможные ошибки, мы пользовались текстами как Гомбоева, так и Боудэна. Наравне с трудом Саган-Сэцэна «Алтан Тобчи» имеет важное значение как источник по предыстории Джунгарского ханства.
Третий монгольский источник, известный под сокращенным названием «Эрдэнийн эрихэ» (его полный заголовок «Летопись под названием "Драгоценные четки"», был частично переведен А. Позднеевым и издан в Петербурге в 1883 г. В 1960 г. летопись была полностью опубликована в Улан-Баторе. Автор «Эрдэнийн эрихэ» — тайджи Галдан, занимавший пост тусалакчи (помощника) владетельного князя одного из хошунов Тушетухановского аймака. Время написания «Эрдэнийн эрихэ» точно неизвестно, но, судя по содержанию, летопись была закончена автором в 60-х годах XIX в. В этом сочинении имеются некоторые существенные сведения по истории Джунгарского ханства.
Четвертым монгольским источником, переведенным Н. П. Шастиной и впервые опубликованным в 1957 г. в Москве, является «Шара Туджи» («Великая желтая история происхождения монгольских ханов»). Автор неизвестен; не установлено точно и время создания летописи. Несомненно лишь, что она была известна Саган-Сэцэну, ссылающемуся на «Шара Туджи» как на один из использованных им источников. Следовательно, она могла быть написана не позднее середины XVI в. В «Шара Туджи» имеются данные, относящиеся к истории ойратов до образования Джунгарского ханства.
Этим и ограничивается перечень опубликованных монгольских источников, в той или иной мере освещающих историю ойратов и Джунгарского ханства. Как видим, он невелик, причем публикация памятников производилась с огромными интервалами: первая — в 1829 г., вторая — в 1858 г., третья — в 1883 г. и четвертая — в 1957 г.
Кроме опубликованных имеется ряд ценных монгольских источников, которые еще ждут своего издания. Многие из них хранятся в Ленинграде, в Рукописном отделе филиала Института народов Азии АН СССР. Из этих источников отметим в первую очередь биографию Зая-Пандиты, одного из видных деятелей ламаистской, церкви в Западной Монголии, игравшего в первой и начале второй половины XVII в. важную роль в общественно-политической жизни Халхи и Джунгарии. Дошедшая до нас биография Зая-Пандиты принадлежит перу одного из его учеников и почитателей — Ратнабхадры. В нашем распоряжении была фотокопия ойратского текста биографии Зая-Пандиты из фондов Института народов Азии АН СССР. В 1961 г. мы получили из Улан-Батора изданный по списку Государственной библиотеки МНР в 1959 г. монгольский текст этой биографии. В предлагаемой книге мы пользовались, как правило, текстом улан-баторского издания.
Характерными особенностями всех перечисленных выше монгольских источников является то, что они принадлежат перу крупных феодалов или выходцев из их среды; все они носят следы влияния ламаистской церкви и ее идеологии. Произведения, написанные в период господства в Монголии Цинской династии, отражают интересы маньчжурских и китайских феодалов не в меньшей, если не в большей мере, чем интересы феодалов монгольских.
Следует отметить, что монгольские источники в течение длительного времени игнорировались специалистами и не получали должного признания в науке. Востоковеды XIX в. полагали бесполезным обращаться к монгольским произведениям как к источникам по истории монголов и в лучшем случае видели в них материал, пригодный только для этнографов и археологов. Так рассуждал, например, выдающийся русский востоковед XIX в. П. Савельев.
Редким, если не единственным исключением в этом отношении является русский ученый конца XIX в. А. М. Позднеев. Его многочисленные и интересные труды по истории Монголии и монголов основаны, как правило, на монгольских источниках. Исследованиям А. Позднеева, однако, свойственно немало недостатков, существенно снижающих их научную ценность. Главными из них являются пренебрежительное, в известной мере великодержавно-шовинистическое отношение к монголам вообще и не всегда объективная интерпретация исторических событий. Некоторые из указанных недостатков подвергались критике еще в XIX в.
Только в наше время монгольская дореволюционная историография стала объектом пристального изучения с методологических позиций марксизма-ленинизма. Это открыло богатые возможности для познания исторического прошлого монгольского народа, его общественного строя и культуры. Труды Б. Я. Владимирцова служат тому убедительным свидетельством. Само собой разумеется, однако, что к монгольским источникам необходимо подходить так же критически, как и к любым другим.
Близко к охарактеризованной категории источников подходят калмыцкие исторические произведения, авторы которых являются выходцами из калмыцкой феодальной аристократии, обосновавшейся в XVII в. в низовьях Волги. Мы имеем в виду прежде всего «Сказание об ойратах», написанное 1739 г. эмчи (врачом) Габан-Шарабом, и "Сказание о дэрбэн-ойратах", написанное в 1819 г. калмыцким владетельным князем Батур-Убаши-Тюменом. Автор первого "Сказания" сообщает, что его сведения почерпнуты из бесед с главой церкви Гоман-ламой, ученым ламой Алдар-габжи, вдовой известного ойратского правителя Очирту-Цецен-хана Доржи-Рабдан, правителем калмыков Аюка-ханом и сановником Табын-Уханом. Всех их Габан-Шараб расспрашивал о событиях прошлого, а их рассказы записал, по возможности проверяя и снабжая иногда своими оценками и комментариями. Излагая легенду о происхождении торгоутов, согласно которой их родоначальник был в XIII в. придворным правителя кереитов Ван-хана, Габан-Шараб пишет, что не может сообщить, когда и отчего тот ушел от Ван-хана, ибо не имеет точных данных, но возможно, что надежные письменные сведения об этом имеются в Халхе. Важно отметить, что такого рода оговорки калмыцкий летописец делает не один раз. Утверждая, например, что ойратские князья фамилий дэрбэтов и чоросов имеют общее происхождение, он вместе с тем пишет, что отсутствие точных данных не позволяет ему сказать, когда именно первые отделились от вторых. По этой же причине он отказался от освещения деятельности правителей торгоутского дома до Хо-Урлюка и т. д. Оговорки Габан-Шараба дают известное основание сделать вывод, что автор «Сказания об ойратах» пользовался некоторыми письменными источниками и что он сознательно не останавливался на таких событиях ойратской истории, подтверждения которым не находил. Это обстоятельство повышает значение «Сказания об ойратах» как одного из источников ойратской истории.
Текст «Сказания о дэрбэн-ойратах» Батур-Убаши-Тюмена был впервые литографским способом издан в 1885 г. А. М. Позднеевым. Еще раньше оно было переведено на русский язык Ю. Лыткиным и опубликовано в «Астраханских губернских ведомостях». Превосходное знание Ю. Лыткиным калмыцкого языка обусловило высокое качество перевода, благодаря чему можно уверенно им пользоваться.
В распоряжении Батур-Убаши-Тюмена были, по-видимому, какие-то монгольские источники, но они часто ставили его в тупик, не давая возможности распутать узлы и внести ясность и порядок в изложение хода исторических событий. Он писал: «Говорят, что монгольские летописцы вели сказание о своих кочевьях от самых древних времен, но нынешним летописцам, которые отдалены временем от самих событий, трудно распутать беспорядок в их, быть может, тогда ясных рассказах о происшествиях.
Как и Габан-Шараб, Батур-Убаши-Тюмен оговаривает случаи, когда он не имел возможности подкрепить сообщаемые сведения и соображения ссылкой на авторитетный источник, вследствие чего, по его мнению, были возможны ошибки. Так, излагая генеалогию князей из дома хошоутов, он в примечании писал: «Здесь и дальше, кажется, есть ошибки в исчислении преемств и имен, но исправить их теперь не можем, потому что при себе нет источников, для того необходимых».
Впрочем, один источник вполне определенно выясняется из текста «Сказания» самого Батур-Убаши-Тюмена: в одном из примечаний последний прямо ссылается на летопись Унзат-Алдар-Габжи. Возможно, что этот Унзат-Алдар-Габжи и Алдар-Габжи Габан-Шараба — одно и то же лицо, автор неизвестной нам летописи, которой пользовался Батур-Убаши-Тюмен.
Указанные калмыцкие источники в русской и тем более зарубежной литературе по истории монголов и ойратов вплоть до настоящего времени почти совершенно не использовались, что объясняется и тем, что их мало, и общей недооценкой многими востоковедами значения монгольских источников. Нам известна только одна попытка использования калмыцких «Сказаний» как источников по истории Монголии. Ю. Лыткин в тех же «Астраханских губернских ведомостях» опубликовал в 1860 и 1861 гг. обстоятельный и весьма интересный исторический очерк, озаглавленный им «Материалы для истории ойратов». Помимо упомянутых «Сказаний» автор использовал биографию Зая-Пандиты, сочинение Саган-Сэцэна, эпические сказания калмыков о разгроме ойратами в конце XVI в. войск халхаского Шолой-убаши-хунтайджи и «Джангариаду», а также личные беседы со многими «почтенными» калмыками. На основе этих материалов Ю. Лыткину удалось составить довольно обстоятельный очерк истории ойратов конца XVI и первой половины XVII в. Недостатком очерка является то, что его автор не вышел за рамки политических, религиозных и военных событий в жизни владетельных князей, полностью игнорировал социально-экономические факторы, дал мало сведений по внешнеполитической истории ойратов и об их экономических связях с соседними странами.