Начало официальным русско-ойратским отношениям было положено посольством, отправленным по распоряжению Москвы в январе 1607 г. тарским воеводой Гагариным к кочевавшим невдалеке ойратским князьям, чтобы предложить им перейти в русское подданство. В июне того же года это посольство вернулось в сопровождении ойратского посла, представлявшего, по его словам, 5 правителей главных и 45 зависимых от главных, у которых вместе было якобы 120 тыс. подвластного ойратского населения. Ойратские послы от имени своих правителей просили: «Воевати их не велети, и велети им быти под нашею царскою высокою рукою, и кочевати на нашей земле вверх по Иртишу к соленым озерам, а что де нам с них, с колмацких людей, имати годно коньми или верблюды или коровами, и они де тем нам бьют челом».
Из материалов посольства видно, что эта группировка ойратских владетельных князей возглавлялась дэрбэтским Далаем и торгоутским Дзорикту, что брат последнего Хо-Урлюк тремя годами раньше, т. е. в 1604 г., отделился от них и самостоятельно кочевал со своим сыном Кирасаном в верховьях Иртыша.
Тарский воевода согласился удовлетворить просьбы ойратских правителей. Это было одобрено Москвой, предложившей Гагарину направить к ойратам еще одно посольство, которое уже от имени русского царя должно было передать им «наше царское жаловальное слово, что мы, великий государь, их пожаловали, велели им по их челобитию кочевати вверх по Иртишу и в-ыных местах, где похотят, и держати их велели под нашею царскою высокою рукою, и велели их ото всех недругов от Казацкие орды и от Нагаи и от иных недругов беречи и обороняти... а ясак велели есмя имати с них лошедьми и верблюды или иным чем, чтоб им не в нужу».
21 сентября 1607 г. в Тару прибыло второе посольство от Далая, повторившее прежнюю просьбу князей разрешить им кочевать «на нашей земле вверх по Иртишу к соляным озерам и по Камышлову, и от Алтына-царя и от Казацкие орды велели их оберегати». Вместе с посольством прибыл от ойратов купеческий караван, пригнавший на продажу 550 лошадей в обмен на платье, деньги и писчую бумагу. Тарские власти освободили эти операции от пошлинных сборов, а самих послов отправили в Москву для представления царю.
В январе 1608 г. тарский воевода докладывал Москве, что Хо-Урлюк и его сын с улусами прикочевали в район Тары и кочуют на расстоянии трех дней пути от города, что дэрбэтский тайша Далай вновь присылал к воеводе представителей с просьбой разрешить ему кочевать по Оми, тогда как другие тайши продолжали кочевать по Иртышу. Ойратские тайши по-прежнему просят «от Алтына-царя велети их оберегати, и ратных людей на него велети им давати, и город бы велети поставити на Оми реке от Тары 5 днищ, чтобы им тут кочевати было от Алтана-царя безстрашно. И будет тому городку учнет быти теснота от Алтына-царя, и они того города учнут оберегати вместе с нашими людьми». Тайши, кроме того, соглашались давать ясак скотом, «а собольми бы и лисиц черных пытати на них не велеть, потому что в их земли того зверя нет, а бьют де они зверь, только что съесть».
Получив эту информацию, правительство Москвы предложило тарскому воеводе отправить к Далаю и другим ойратским правителям, в том числе и к Хо-Урлюку, новое посольство с Заданием убедить тайшей лично прибыть в Москву к русскому царю, который гарантирует им защиту от Алтын-хана, от нагаев, казахов и других недругов. Следует отметить необычайный интерес, проявленный Москвой к возможности визита ойратских правителей для переговоров с русским царем. «И будет они не поверят, — говорилось в грамоте на имя тарского воеводы, — и к нам, великому государю, ехати не похотят, и вы б им для веры дали закладных людей, сколько человек пригож, и сами б естя им слово прямое на том дали, чтоб они ехали к нам безо всякого опасения, и ласку и привет к ним держали, и задору б им от наших людей ни в чем не было».
20 сентября 1607 г. в Тару прибыл представитель Хо-Урлюка, выражавшего готовность жить с Русским государством в мире и дружбе, просившего позволения кочевать по Ишиму и Камышлову, а также присылать людей для торговли в Тару. Тарский воевода велел передать Хо-Урлюку, что тот, не приняв русского подданства, не имеет права кочевать на русской земле и должен ее покинуть, если же присягнет на верность царю, то ему будет разрешено кочевать в русских пределах. При этом выяснилось, что улус Хо-Урлюка насчитывает всего 3 тыс. человек.
Из донесения томского воеводы в Москву, датируемого мартом 1609 г., мы узнаем, что посольство к Алтын-хану и в Китай во главе с Иваном Белоголовым, отправленное из Томска шестью месяцами раньше, возвратилось в Томск, не выполнив поручения, чему причиной была война между Алтын-ханом и ойратскими правителями. Самый факт военных действий между главой алтынхановой державы и группой ойратских правителей не может вызывать сомнений: сведения об очередной вспышке халхаско-ойратской войны находят подтверждение в ряде документов. К сожалению, источники не приводят почти никаких подробностей. Мы знаем лишь, что война началась осенью 1608 г., что победителями оказались ойраты, которые «отгнали де от зимнево ево кочеванья далече, где он преж сево кочевал. И ясашные люди алтыновы от Алтына-царя отступили и с ним воюютца», что в этих боях участвовали многие ойратские владетельные князья, включая тех, кто кочевал в районе Тары и группировался вокруг дэрбэтского Далая, что какое-то участие в войне против ойратов принимали казахские ханы и султаны, что единство ойратских князей было непродолжительным и вскоре сменилось новой вспышкой междоусобной борьбы. В марте 1609 г. из Тары было отправлено посольство к ойратским правителям во главе с Голубиным. В июле оно вернулось в Тару и доложило, что «кочуют де колмацкие тайши все вместе», их возглавляют вдова тайши Узенея по имени Абай и ее соправитель тайша Кошевчей (Хошучи?), что в присутствии русских послов состоялся съезд всех владетельных князей, входивших в эту группировку, что руководили съездом Абай и Кошевчей. Съезд обсуждал предложения русской стороны, чтобы ойратские правители присягнули на верность царю, заключили соответствующий договор, а главные тайши посетили г. Тару, регулярно платили ясак и т. д. Но съезд отклонил эти предложения по той причине, что «ныне в Казачье орды промеж собя люди секутца, и они де идут на них войною». Со своей стороны ойратские правители предложили, чтобы тарский воевода сам прибыл к ним в верховья Иртыша с торговыми русскими людьми, «а был бы де воевода и люди все нарядны, и гостей бы к ним (к ойратам. — И. З.) было много з дорогими товары, и они де с ними учнут торговати». Что касается ясака, то они «ясаку никому не давывали, и сами з Белых Колмаков ясак емлют, и вперед де ясаку давати никому не хотят». Столь же определенным был их ответ по вопросу о кочевании на русской земле. «А люди де они кочевые, а не месные, где похотят, тут и кочюют». На предложение русской стороны не трогать обитателей Барабинской и других волостей, подданных русского царя, а передавать жалобы на них, если таковые будут, на рассмотрение властей в г. Тару правительница Абай заявила: «Посылать де о управе на тех татар к воеводам на Тару не хотят, управятца и сами».
Материалы этого посольства отражают укрепление позиций ойратских феодалов, связанное с их победами над халхаским Алтын-ханом и казахскими правителями. Изменившаяся обстановка отразилась и на отношении ойратских правителей к России. Они уже не просят у русского царя защиты от недругов и разрешения кочевать на его земле, не заявляют о своем согласии стать его верными подданными, платить ясак и т. д. В переговорах с Голубиным они держатся заносчиво и вызывающе.
Обращают на себя внимание и некоторые изменения, происшедшие внутри этой группировки ойратских князей. Раньше она возглавлялась Далаем, а теперь — вдовой Узенея и Кошевчеем, сам же Далай в материалах посольства Голубина даже не упоминается; раньше Хо-Урлюк кочевал отдельно от группировки Далая, теперь же он оказался одним из ее участников и кочевал вместе со всеми. Русским послам бросилось в глаза единство и согласие, царившие между правителями владений, входивших в группировку, объясняемые, видимо, только что одержанными победами и подготовкой нового похода против казахов. Заслуживает внимания и рассказ Голубина о роли княжеского съезда, созванного главными правителями объединившихся владений для определения их внешней политики.
Отдельно от этой группировки кочевала другая группа ойратских феодалов во главе с Байбагасом хошоутским и Хара-Хулой чоросским. Эта группа кочевала в верховьях Иртыша, к юго-востоку от первой, и включала в себя основную массу ойратского населения и большую часть владений. Ни Байбагас, ни Хара-Хула и никто иной из этой группировки до конца второго десятилетия XVII в. не вступал в сношения с властями Русского государства, что и объясняет отсутствие каких-либо сведений о них в русских источниках. Из калмыцких источников мы знаем, что между обеими группировками ойратских феодалов поддерживались близкие и разносторонние связи: заключение брачных союзов, участие в обще-ойратских съездах и военных походах.
Важнейшим событием было принятие в середине второго десятилетия XVII в. всеми владетельными князьями Западной Монголии буддизма-ламаизма в качестве их официальной религии. Это произошло почти на полстолетия позже, чем в ханствах и княжествах Халхи и Южной Монголии. Учитывая, однако, его важность, мы позже остановимся на этом событии специально.
Относительно мирная обстановка, наблюдавшаяся в течение почти всего второго десятилетия XVII в. в ойратских владениях, находит подтверждение в материалах посольства Михаила Тиханова, посланного царем Михаилом Федоровичем в 1613 г. к персидскому шаху Аббасу. Знающие люди, привлеченные властями к участию в составлении маршрута, советовали направить посольство на Самару, затем ногайской степью к Яику, а оттуда к Ургенчу и дальше в Персию. «И тою дорогою, — говорили эти люди, — ехати мочно и безстрашно, только беречись надо на станех одних облавников колматцких людей... А иных никаких людей ныне на Ногайской стороне нет... А как де только, государь, на реках лед вскроется и снеги последние сойдут, и конской корм будет, тогды де, государь, колмыки и ногаи лошади откормят, и без людей в степи не будет, потому