Тюркоязычная литература по истории ойратов недостаточно хорошо известна и еще менее изучена. Между тем, учитывая многовековое соседство и разносторонние связи ойратов с тюркоязычными народами Восточного Туркестана и Средней Азии, можно предполагать, что в литературе этих народов содержится немало важных сведений об ойратах, их жизни, быте и истории. Мы можем судить об этом главным образом по трудам В. В. Бартольда и Ч. Валиханова. Но как бы ни были немногочисленны почерпнутые нами из этой литературы сведения об ойратах, они тем не менее существенно дополняют китайские и монгольские источники, особенно в отношении второй половины XV и первой половины XVI в., о которых как те, так и другие говорят очень мало. В этой связи нельзя не пожалеть о том, что до сих пор не изучена история улуса Джагатая, которому в этом отношении повезло гораздо меньше, чем улусу Джучи. Между тем раскрытие исторической эволюции державы джагатаидов весьма облегчило бы заполнение многочисленных белых пятен в истории ойратов XV и XVI вв. Об этом лишний раз свидетельствуют недавние публикации Института истории, археологии и этнографии АН Казахской ССР.
В заключение остановимся на русских источниках по истории ойратов. Их значение, особенно в отношении XVII и XVIII вв., исключительно велико. Без них невозможно восстановить и тем более понять историю Джунгарского ханства. Важнейшее место среди них занимают документальные фонды Центрального государственного архива древних актов (ЦГАДА), Архива внешней политики России (АВПР) и Архива Академии наук (ААН), содержащие статейные списки почти всех русских посольств к ойратским ханам и князьям, а также материалы об ойратских посольствах в Россию, донесения в Москву и Петербург русских пограничных властей об их сношениях с ойратскими правителями, расспросные речи русских служилых и иных людей, ездивших по разным делам в Джунгарию, письма джунгарских ханов и князей русским властям и правительству России, указы и грамоты Москвы и Петербурга местным властям об отношении к ойратским княжествам, записи дипломатических переговоров и т. д. Особую ценность этим документам придает то, что они в своем большинстве являются подлинниками. Число их огромно — многие тысячи, а может быть, десятки тысяч.
Русские архивные документы повествуют об ойратах и Джунгарском ханстве начиная с событий 1604 г. и вплоть до 60-х годов XVIII в.; по ним можно проследить почти год за годом историю ойратов на протяжении полутора столетий. В этих документах фиксируется все наиболее важное о внешнеполитической деятельности ойратов и их экономических связях, сообщается ряд исключительно ценных сведений об их внутренней жизни и социально-экономических и политических отношениях. Некоторые русские архивные документы были опубликованы в различных изданиях XVIII и XIX вв., но число таких публикаций микроскопически мало по сравнению с тем, что еще ждет своей очереди.
Помимо документов официального характера в архивных хранилищах Москвы, Ленинграда, Омска и Красноярска находятся рукописи неизданных книг и статей, посвященных Джунгарскому ханству и ойратам. Некоторые из них имеют значительную ценность. Укажем, в частности, на работу «Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского, и поступок их ханов и владельцев, сочиненное статским советником Васильем Бакуниным в 1761 году». Автор этого сочинения много лет жил при ставке калмыцкого хана, а затем наместника ханства в качестве переводчика, после чего длительное время находился в составе русской администрации по калмыцким делам. Отличное знание языка, жизни и быта калмыков позволило Бакунину включить в свое «Описание» интересные данные, рисующие общественное и административно-политическое устройство калмыков, что облегчает понимание внутреннего строя всего ойратского общества и, в частности, Джунгарского ханства. Текст этого «Описания» был частично и с некоторыми купюрами опубликован в Москве в 1939 г. в № 3 и 5 журнала «Красный Архив» В. Разумовской, предпославшей ему небольшую статью. При сличении с подлинником выяснилось, что в опубликованный текст вкрались ошибки.
Нельзя сказать, что в прошлом не предпринимались попытки использовать русские источники по истории Монголии. К ним неоднократно прибегали исследователи истории России, в частности историки Сибири и Средней Азии, равно как и Калмыцкого ханства. Первыми, кто в научных целях ознакомился с документами русских архивов, были историки Сибири Г. Миллер и И. Фишер. Естественно, что их труды были и первыми, в которых нашла свое место история русско-монгольских, в частности русско-ойратских отношений. Впоследствии историки Сибири, Калмыкии и Средней Азии, касаясь взаимоотношений русского государства и Джунгарии, опирались на сведения и документы, использованные Г. Миллером и И. Фишером. Г. Миллер и И. Фишер, однако, не только не смогли исчерпать тему, но даже поставить ее с достаточной полнотой и научной объективностью. Как уже отмечалось в литературе, подобранные ими документы о русско-монгольских и русско-ойратских отношениях имели случайный характер. Оба они, кроме того, придерживались ярко выраженной антимонгольской и подчеркнуто пророссийской ориентации в освещении событий, оказав соответствующее влияние на всю последующую дореволюционную русскую литературу.
Огромную работу по изданию русских архивных материалов, освещающих историю внешней политики России на Дальнем Востоке вообще и сношений России с ойратами и Джунгарским ханством в частности, выполнил в конце XIX в. Н. Бантыш-Каменский. Ему удалось благодаря этим материалам гораздо шире и объективнее, чем Г. Миллеру, И. Фишеру и другим предшественникам, изложить почти двухвековую историю взаимоотношений России с Китаем, монголами и Джунгарским ханством. Однако внутренняя история Монголии его, как и других, интересовала мало. Поэтому он не обратил внимания на сведения о жизни, быте, экономике, общественных отношениях, внешних экономических и политических связях монгольских ханств и княжеств. Нельзя не учитывать и того, что Н. Бантыш-Каменский в изложении и интерпретации исторических событий не выходил за рамки русских архивных материалов, не прибегал к помощи других источников, что неизбежно приводило его к некоторой односторонности в освещении исторического материала.
Огромную работу по изучению русских архивных материалов выполнил известный монголовед В. Котвич. Никто до него, а возможно, и после него не знал так хорошо, содержания русских архивных документов по истории русско-ойратских отношений. Остается пожалеть, что ему не удалось в полной мере использовать результаты своего труда. Его работа, посвященная этому вопросу, носит по преимуществу источниковедческий характер.
Важным источником по истории Джунгарского ханства являются так называемые монголо-ойратские законы 1640 г. Подлинный текст законов до нас не дошел. Калмыцкие владетельные князья, принимавшие участие в Джунгарском съезде. 1640; г., утвердившем эти законы, привезли их текст на Волгу. Однако подлинник, хранившийся в ставке калмыцкого хана, погиб в самом начале XVIII в. во время одной из усобиц. С сохранившихся на Волге копий позднее делались многочисленные списки; некоторые из них переведены на русский язык и опубликованы. Монголо-ойратские законы являются исключительно ценным памятником, рисующим внутреннюю жизнь и общественные отношения в Монголии. Ему посвящены работы многих исследователей.
Однако все эти ученые в характеристике исторической обстановки, предшествовавшей съезду 1640 г. и породившей утвержденные им законы, шли за Н. Бичуриным. Их исследования были весьма далеки от раскрытия социально-экономических факторов, обусловивших создание законов 1640 г. и их отличие от более древних правовых памятников Монголии. Но, отмечая этот существенный недостаток, мы не можем вместе с тем не подчеркнуть огромной заслуги упомянутых ученых, обогативших науку публикацией текста самого памятника и положивших начало его изучению.
Особое место в русской исторической литературе о Монголии и монголах, о Джунгарии и ойратах занимают труды Г. Грум-Гржимайло. Хорошо знакомый со всей русской и западноевропейской литературой, посвященной этим странам, но не пользуясь источниками на восточных языках, Грум-Гржимайло пытался создать обобщающий труд по истории Монголии с древнейших времен до начала XX в. В некоторых случаях его оценки существа тех или иных исторических фактов представляют интерес, но в целом работы Г. Грум-Гржимайло по истории Монголии являются обширной, тщательно выполненной компиляцией.
Зарубежная литература, специально посвященная ойратам и Джунгарскому ханству, не очень обильна; она насчитывает едва ли более десятка авторов, труды которых заслуживают упоминания. Одним из первых по времени является католический миссионер Жербийон, ряд лет состоявший на службе при дворе императора Хун Е и неоднократно выполнявший его поручения по обследованию и описанию Монголии. Жербийону принадлежит работа о монголах и ойратах, частично переведенная на русский язык, в настоящее время она представляет интерес "лишь как свидетельство очевидца, записавшего некоторые важные подробности крупных исторических событий его времени.
Европейские ориенталисты XIX — начала XX в. в своем большинстве не проявляли интереса к собственно ойратской истории. Те из них, которые посвящали свои труды народам Дальнего Востока, предпочитали писать о Китае и лишь в связи с историей этой страны затрагивали вопрос о монголах, вскользь и мимоходом упоминая также об ойратах. Исключением являются труды Т. Ховорса, М. Курана, Г. Казна, Д. Бэддли, X. Хаслунда и Э. Хэниша. Г. Ховорсу принадлежит обширная работа по истории Монголии, по своему характеру близко напоминающая указанные выше исторические произведения Г. Грум-Гржимайло. Труд Г. Ховорса о монголах покоится не на оригинальных источниках, исследованных им, а на исторических сочинениях его предшественников, которые он подвергает некоторому анализу, высказывая по существу спорных вопросов свои мнения и предположения.
Работа М. Курана посвящена Центральной Азии XVII—XVIII вв., главным образом Джунгарскому ханству. В ос