Эта длинная выдержка довольно красочно изображает развитие операции и ход самого сражения. Сведения, сообщаемые Г. Ильиным, находят подтверждение и некоторое дополнение в рассказе посла ойратского Аблая-тайши — Бахтыя, прибывшего в феврале 1644 г. в Тобольск.
Источники ничего не говорят о причинах ойратско-казахской войны 1643—1644 гг. Эта война имела важные последствия для ойратского общества, вызвав новую вспышку междоусобной борьбы. В беседе с воеводой Куракиным посол Аблая Бахтый, подтвердив, что Батур-хунтайджи вернулся из похода против казахов с большим уроном, добавил при этом, что в походе участвовали и «урлюковы люди немногие. А как де он, контайша, пришел ис походу, и тех де урлюковых людей отпустил к Урлюку с аблаевыми да с тайчиновыми тайшей людьми, а с ними де послал лист, чтоб Урлюк-тайша с ним, контайшею, пошел заодно на Талайтайшиных детей да на Кунделеня войной за то, что де Талайтайшины дети и Кунделен с контайшею на Янгира не пошли и ево де, контайшу, выдали. И тех де ево контайшиных послов с листом на дороге, не допустя до Урлгока, Кунделентайша изымал и держит у себя и лист де у них взяли. И ныне де у него, контайши, с Талайтайшиными детьми и с Кунделенем в том стала большая ссора и без войны де у них, чает, не будет». Аблай прислал Бахтыя в Тобольск с заявлением о своей готовности служить русскому царю, «как де служил тебе, великому государю, отец ево Байбагиш-тайша. И ныне де он, Абулай-тайша, с Кунделенем-тайшею готов идти на твою государеву службу на Урлюка-тайшу войною».
Из слов Бахтыя видно, что Батур-хунтайджи удалось достаточно прочно привязать к себе правителя складывавшегося калмыцкого ханства на Волге Хо-Урлюка и обеспечить его участие в общеойратском походе против казахов. Наследники дэрбэтского Далай-тайши, занятые своей борьбой за раздел отцовского наследства, уклонились от участия в этом походе, вызвав гнев Батур-хунтайджи; Хундулен-тайша, брат хошоутского Байбагас-хана, старый противник Батура, также уклонился от участия в походе и занял открыто враждебную по отношению к нему позицию. Что же касается Аблаятайши, племянника Хундулена, то у него были претензии как к собственному брату Очирту-Цецен-хану в связи с разделом наследства их отца Байбагасхана, так и к Батур-хунтайджи, в тесной дружбе и союзе с которым находился Очирту. Старые внутриойратские межфеодальные противоречия, ликвидировать которые было не под силу нч «Цааджин бичиг», ни централизаторским тенденциям власти Батур-хунтайджи, стали прорываться наружу, угрожая взорвать внутренний мир и относительное единство, достигнутые в результате политики Батура.
Сведения, сообщенные Бахтыем в Тобольске, получили подтверждение в докладе Г. Ильина. Находясь в ставке Батур-хунтайджи, Г. Ильин установил, что Батура от Хо-Урлюка отделяет огромное расстояние, равное пяти месяцам езды, что сношения между ними затруднены, ибо «меж де ими кочуют многие тайши, которые с ним во брани: Кунделен-тайши и Талайтайшины дети и Янгир-царевич и Ялантуш... И в нынешнем де во 152 г, (1644 г. — И. З.), пришед не походу, контайша послал к тестю своему к Урлюку-тайше людей своих 40 человек с листом, чтоб де Урлюк-тайша дал ему, контайше, людей своих на помочь и велел бы де людем своим итти на Кунделеня-тайшу войною. А он де, контайша, пойдет з другую сторону на Янгира-царевича и на Ялантуша для того, что де с ним, контайшею, Кунделен-тайша на Янгира и на Ялантуша войною сам не ходил, и людей своих не посылал, и стоит за Янгира, и называет ево названым сыном. И тех де ево контайшиных послов Кунделен-тайша на дороге перенял и лист у них отнял и к Урлюку-тайше их не отпустил». Батур-хунтайджи не знал, что в это время Хо-Урлюка уже не было в живых, что он был убит в боях с черкасами на правобережье Волги.
Батур-хунтайджи был полон решимости отомстить казахскому Янгиру, равно как и ойратским князьям, Хундулену и другим, уклонившимся от участия в походе. Документы свидетельствуют об организованной им закупке оружия и предметов военного снаряжения в Кузнецком уезде, куда он направил своих представителей, которые «у государевых ясачных людей покупают куяки (род кольчуги. — И. З.), и шеломы, и стрелы, и копья и всякое железо». Он послал также своих людей к киргизам, «а велел просить у киргиз на себя ясаку и лошадей, потому что у него лошади на боях побиты».
Источники не дают ясного ответа, состоялось ли намеченное Батуром-хунтайджи на весну 1645 г. новое выступление против казахского Янгира. Учитывая, что в это именно время заканчивалась подготовка к активным операциям против группировки Хундулена-тайши, можно думать, что это выступление не состоялось, что оно было отложено. По данным биографии Зая-Пандиты, очередная ойратско-казахская война имела место 1652 г., причем в этой войне отличился 17-летний сын Очирту-Цецен-хана Галдама, который в единоборстве поразил Янгира.
Таковы свидетельства источников об ойратско-казахских отношениях в годы правления, Батур-хунтайджи. Несмотря на их скудность, они все же позволяют судить о дальнейшем изменении соотношения сил в пользу ойратского государства.
Что же касается внутриойратской усобицы, то она, возникнув в 1646 г., сразу приняла довольно острую форму и тянулась несколько лет. Автор биографии Зая-Пандиты рассказывает, что весной 1646 г. Хундулен-тайша выступил против двух дэрбэн-ойратских тайджи (чоросского Батур-хунтайджи и хошоутского Очирту-Цецен-хана). Собрав войска, он прибыл в район Хара-Тала при р. Хуху-усун. Туда же прибыли и войска «хоёр тайджи», перевалившие через гору Боро-ходжир. Сражение произошло в местности Ухарлик. На стороне хошоутского Хундулен-тайши выступали и сыновья дэрбэтского Далай-тайши. В сражение втягивались все новые участники. Бой закончился поражением Хундулена и его союзников. На обратном пути Хундулен был встречен Зая-Пандитой, возвращавшимся от торгутских князей с р. Урал.
Узнав о происшедшем, Зая вызвался примирить противников. Зимой 1647 г. состоялось свидание Хундулена с Очирту Цецен-ханом и Батур-хунтайджи, не принесшее, однако, результатов.
По свидетельству Габан-Шараба и Батур-Убаши-Тюмена, Хундулен-тайша в конце 40-х годов ездил на богомолье в Тибет, посетив по дороге своего брата Туру-Байху (Гуши-хана), которому говорил: «Не возбуждай зависти к богатству во мне, обедневшем, не возбуждай тщеславия во мне, потерявшем уважение».
Борьба между Батур-хунтайджи и Хундулен-тайшой оставила известный след и в русских источниках. О ней в своем статейном списке говорил тобольский посол Данила Аршинский, ездивший по разным пограничным делам к Батур-хунтайджи, к которому прибыл в конце мая 1646 г. Аршинский отметил, что незадолго до его приезда между Батуром и Хундуленом было сражение «и убил контайша у Кунделеня 250 человек, а у контайши Кунделен убил 20 человек, да за тем боем меж собя помирилися». Показания источников свидетельствуют, что глава ханства и его союзник Очирту-Цецен-хан принимали меры к восстановлению мира и внутреннего единства в ханстве. Ф. Иванов и Б. Якшагулов, ездившие в конце 1648 г. к брату Хундулена Эрдэни-хунтайджи и пробывшие в его ставке на Иргизе семь месяцев, по возвращении в Тобольск рассказывали, что «Ирдени-контайша с урлюковыми людьми и с контайшею, Каракулиным сыном, меж собою воюютца. А при них де... приезжали к нему в улус для миру Кунделен да Доен-Онбо тайши с своими людьми и иные многие тайши, чтоб ево, Ирденю-контайшю, с урлюковыми людьми и с контайшею каракулиным помирить. И Ирдени де контайша миритца не хочет. И Кунделен де и Доен-Анбо тайши [с] своими людьми и иные тайши, которые с ними на миру были, поехали от Ирдени-контайши для того же миру к урлюковым людем в улус». Но мира не получилось. Возвращаясь в Тобольск, Иванов и Якшагулов узнали, что «Ирдений контайша урлюковых людей с их кочевий збил и стал на тех кочевьях сам он, Ирденя, своим кочевьем».
Конфликты и открытые вооруженные действия на путях, связывавших кочевья ойратских князей на Волге с территорией Джунгарского ханства, оказались главными причинами, сорвавшими план возвращения ойратов с Волги в Джунгарию. Габан-Шараб рассказывает, что в 1632 г. ставка правителя торгоутов Дайчина впервые расположилась на Волге. «Прошло 14 лет. Вспомнив клятву, данную дэрбэн-ойратам, стали возвращаться на родину к своим ойратам». Его слова подтверждают приведенные выше показания русских источников о готовившейся в 1646 г. откочевке ойратских владетельных князей с Волги обратно в Джунгарию. Но туда они не дошли. Слишком уж длинной и трудной оказалась дорога для ослабленных военными неудачами преемников Хо-Урлкжа. Они должны были собственными силами пробивать путь к владениям Батур-хунтайджи, преодолевая сопротивление враждебных группировок Аблая, Хундулена и пр. Однако Батур-хунтайджи, видимо, до конца своих дней не переставал думать о возвращении ойратских князей с берегов Волги. Об этом свидетельствует рассказ уфимского толмача В. Киржатцкого астраханскому воеводе Пронскому о беседе с правителем торгоутов Мончаком в 1653 г. «Слышел он, — говорил Киржатцкий, — от самово Мончака-тайши и от ево улусных людей, что де в нынешнее вешнее время с отцом ево, Мончаковым, з Дайчином-тайшею будут к ним дальние калмыцкие люди Батыр-контайша Каракулин со многими своими калмыцкими воинскими людьми. А в какову пору они придут и куды их поход будет, того не ведомо».
Смерть Батур-хунтайджи и последовавшая за ней новая междоусобица ойратских феодалов заставили, по-видимому, отказаться от планов возвращения ойратов с Волги в Джунгарию. Об особой близости между джунгарским ханом и торгоутскими правителями на Волге свидетельствует тот факт, что правнук Хо-Урлюка, впоследствии Аюка-хан, с младенчества жил и воспитывался при ставке Батур-хунтайджи и лишь после смерти последнего в возрасте 12 лет был доставлен на Волгу.
Наши источники приводят и некоторые сведения о положении ойратских народных масс в годы правления Батур-хунтайджи. Эти сведения заслуживают серьезного внимания, отражая наличие классовых противоречий в ойратском обществе. Документы свидетельствуют, что в 1644 г. в Джунгарском ханстве был голод, вынудивший владетельных князей разрешить трудящимся временно откочевать в русские пределы. Об этом доложили тарскому воеводе братья Костелецкие, ездившие в Барабинскую, Чуйскую и Теренинскую волости для сбора ясака и видевшие «в Теренинской волости контайшиных ясачных людей з женами и з детьми 9 изб, живут с нашими с теренинскими ясачными людьми вместе. А прислал де их контайша в Теренинскую волость кормитца, потому что у него, у контайши, голод. Да иные де многие контай-шины люди от Теренинской и от Барабинской волостей кочюют неподалеку, в полуднище и во днище и в дву днищах, во многих в розных местех изб по ш[ес]тидесяти и больши, и ясак де с них, с теренинских и з барабинских ясачных людей на контайшу емлют».