В 1678 г. Галдан овладел Восточным Туркестаном. Мы не видим необходимости подробно излагать события, обусловившие присоединение этого богатого и культурного края к Джунгарскому ханству. Они подробно освещены в трудах Ч. Валиханова и В. Бартольда, в распоряжении которых были оригинальные и вполне достоверные источники. Отметим лишь, что подчинение мусульманских владений Восточного Туркестана хану Джунгарии явилось результатом, с одной стороны, внутренней борьбы в этих владениях, а с другой — вмешательства руководителей ламаистской церкви в Тибете. «Кашгарский хан Измаил, — писал Ч. Валиханов, — ревностный Черногорец, принудил Аппака оставить свое отечество; ходжа пробрался в Кашмир и оттуда в Тибет, представился Далай-ламе и успел так ему понравиться, что тот отправил его к Джунгарскому хон-тай-дзи Галдану с письмом, в котором просил его, Галдана, утвердить Аппака в Кашгаре и Еркенде. Галдан, пользуясь этим случаем, в 1678 г. покорил Малую Бухарию и сделал Аппака своим наместником».
Примерно то же говорит об этих событиях и В. Бартольд, отметивший наличие расхождений в источниках и литературе относительно датировки указанных событий. По одним данным, они произошли в 1678 г., по другим — в 1679, по третьим — в 1682, по четвертым — в 1683. Учитывая, что в начале 80-х годов Галдан уже был полностью поглощен делами Халхи, следует думать, что подчинение Восточного Туркестана было им осуществлено в 1678—1679 гг.
К этому времени завершилась и борьба Галдана с Очирту-Цецен-ханом. В августе 1678 г. цинские власти провинции Ганьсу допрашивали Дархан-хасиха, одного из подданных Очирту-Цецен-хана, попавшего в плен к Галдану, а затем бежавшего. «Оной Дархан-хасиха сказывал им, что как Галдан убил их владельца Очирту-хана, то он второй луны сего году своим зажиточным людям приказал взять по 10 лошадей, по 3 верблюда и по 10 баранов, а скудным и не весьма зажиточным по 5 лошадей, по 1 верблюду и по 5 баранов, и с тем своим войском из своей земли в поход выступил. А куда он намерен итти, того он, Дархан-хасиха, подлинно не знает».
Свидетельство Дархан-хасиха позволяет точно установить, что разгром Очирту-Цецен-хана произошел в 1676—1677 гг.; оно особенно интересно тем, что характеризует методы комплектования и организацию войск Галдана, а также способы их материального обеспечения — то бремя, которое легло на плечи трудящихся ойратов. Мало того, что араты должны были по воле правителей бросать мирный труд, выступать в поход и сражаться за чуждые им интересы ханов и князей, — обеспечение воинов лошадьми и продовольствием целиком возлагалось также на трудящихся.
Разгром Чохур-убаши и Очирту-Цецен-хана окончательно развязал руки Галдану, превратив его в единственного первенствующего члена ойратского чулгана. Но победа далась Галдану не легко. В ходе этой борьбы некоторые владетельные князья, опасаясь тяжелой руки нового хана Джунгарии, предпочли покинуть родные кочевья и откочевать на Волгу или в Кукунор, где к этому времени окрепли ойратские ханства, во главе которых стояли потомки Хо-Урлюка и Гуши-хана. Так, в 1672 г. на Волгу прикочевали не раз упоминавшийся хошоутский Хундулен-тайша и дэрбэтский Соном-Церен-тайджи со своими улусами; в 1678 г. туда же прибыла жена Очирту-Цецен-хана Доржи-Рабдан, родная сестра Аюка-хана, правителя калмыцкого ханства на Волге. Галдан потребовал, чтобы Аюка вернул бежавших, но Аюка не подчинился. Вопрос об этих беглецах стал яблоком раздора; отношения между Галданом и Аюкой резко ухудшились. В 1687 г. Аюка писал русским властям, что «Бушухтухан с ним в войне... А наперед де сего тот Бушухтухан жил с Ним, Аюкаем, в миру. А ныне де прислал к нему, Аюкаю, он, Бушухтухан, посланцев своих для того, что наперед де ево, Аюкаевы, люди отбегали к нему, Бушухту-хану, а ныне де от него, Бушухтухана, его владения люди пришли к нему, Люкаю, кочевать... И Аюкай де тайша тех ево Бушухтухановых людей от себя отпускает, и те Бушухтухановы люди не идут... И ныне де тот Бушухту-хан хочет итти на него, Аюкая, войною».
Что касается сыновей и вассалов Очирту-Цецен-хана, то многие из них пытались найти убежище на востоке, в районе Кукунора. Укажем для примера на внука Очирту-Цецен-хана Лубсан-Гомбо, который в августе 1682 г. доносил в Пекин, что «его дед и отец из имений своих лутчие вещи его величеству в дань посылали, но после того, как у них, элетов, произошло великое междоусобное кровопролитие, то он к Далай-ламе откочевать принужден был. А понеже ныне оной мятеж уже несколько утих, то просит он, дабы его величество... около горы Алак-Алинь кочевать позволил». Неоднократно наш маньчжурский источник говорит об ойратском князе Батур-джинуне (или Батур-Эрхе-джинуне), сыне (или внуке) Очирту-Цецен-хана, также просившем у императора Сюань Е убежища. Первое упоминание о нем относится к октябрю 1677 г., когда власти провинции Ганьсу доносили в Пекин, что этот Батур-джинун называет себя сыном Очирту-Цецен-хана, что он понес поражение от Галдана, с остатками своего улуса прибыл к границам империи и просит дать ему землю для кочевания. Из дальнейшего выясняется, что Батур-джинун совершил нападение на одно из монгольских владений и разграбил его. В связи с этим Сюань Е в начале 1684 г. издал указ следующего содержания: «Когда Галдан победил Оцирту-хана, то Батур-Эрхе-дзинун с товарищами, оставя свою землю, прибежал к нашим границам и пограбил моуминганов и уратов, за что по всему праву подлежал он конечному истреблению. Но понеже как он, так и протчие были подданные Оцирту-хана, который нам из рода в род... дань приносил... чего ради мы и вину ему отпустили. Что же касается до Лобдзан-Гумбу-Арабтана, то и он также находится Оцирту-хану внуком, а Батур-Эрхе-дзинуну братом». Исходя из этого Сюань Е распорядился дать им место для кочевания, титулы и золотые печати.
К защите Цинской династии прибегли и потомки Чохур-убашн. В конце того же, 1684, года Ханьду-тайджи и служитель его Эрдэни-хошоуци обратились к Сюань Е с письмом, в котором первый сообщал: «Во время того нещастия, как нашему элетскому роду приключилось великое разорение, Галдан деда моего Чухур-убашия поймал, а отца моего бандия живота лишил. В которое время был я, всенижаший раб, от рождения моего только 13 лет. И служитель мой Эрдени-хошоуци взял меня и бегом живот мой спас». Эрдэни-хошоуци в свою очередь писал: «Мои два государя нояна: один будет Галдану дядя, а другой — меньшой брат, которых Галдан без всякие вины одного в полон взял, а другого живота лишил. И как он меня моих государей лишил, то мне служить ему, Галдану, весьма противно показалось. Для того я, пограбя его пограничные земли, в здешнюю сторону побежал». Сюань Е и в этом случае пошел навстречу просителям» простил им набеги на его подданных, дал убежище и выделил территорию для кочевания.
Между тем посол Галдана в Пекине Ботой-Элету, прибывший туда летом 1677 г., заявил властям, что не может возвратиться на родину: когда он выезжал из Джунгарии, Очирту-хан и халхаский Тушету-хан с двух сторон выступили против Галдана. Сейчас он узнал от купцов, прибывших из Кукухото, что халхаский тайджи Церен-Даши с отрядом в 300 воинов поджидает его на дороге, чтобы захватить. Он просил разрешения остаться на некоторое время в Пекине. Имея в виду, что Ботой-Элету потратил на проезд в Пекин не менее шести месяцев, можно заключить, что нападение Тушету-хана и Очирту-Цецен-хана на Галдана было произведено в конце 1676 г.
Весной 1678 г. в Пекине были получены сведения, что Галдан готовится к выступлению против кукунорских правителей. Учитывая близость возможного театра военных действий к границам Китая, Сюань Е издал указ, гласивший: «Ежели Галдан пойдет воевать хухунорских элетов дальнею дорогою, т. е. через гобийскую степь, Датбасату-гоби называемую, то дать ему волю. А ежели ой примет намерение, чтоб ему итти ближнею дорогою через местечко Сира-Тала, и станет показываться у наших границ, то генералу Джан Юну (Чжан Юну. — И. З.)... взяв с него с крепким обязательством... чтобы он нашим подданным никакой обиды и утеснения не учинил, пропустить его с войском под крепким конвоем нашего войска». В этом эпизоде отчетливо проявилось стремление цинского правительства уклониться от конфликта с Галданом и сохранить нейтралитет в его борьбе с правителями Кукунора.
Между тем пекинские власти узнали, что местные тангуты (народность фань), обитавшие в окрестностях г. Ганьчжоу, при жизни Сенге платили дань ему, а теперь платят Галдану. Осенью 1678 г. Галдан прислал к старшинам фаней своего посла с предложением явиться на совет в местность Тоул. Цинские власти выяснили также, что «Галдану из мунгал, кочующих в соседстве его земли, многие покорились, а некоторые из покорившихся и опять от него отстали, и что прежде Галдан намерен был итти к кукунорским владельцам, но затем он отложил сие намерение, что не все люди были в том согласны».
О том, что овладение Кукунором стало очередной задачей Галдана, свидетельствует его письмо Чжан Юну, полученное последним в августе 1679 г. Излагая содержание этого письма, Чжан Юн докладывал в Пекин: «Галдан давно намерен был послать ко мне людей, но за препятствием некоторых дел, случившихся в дороге, того своего намерения исполнить не мог. А ныне нарочно прислал он с ним, джайсаном, при своем поклоне в подарок 3 лошадей и 1 соболью шубу. И что Галдан северозападную сторону без остатку всю под свое владение достал. Но только хухунорскою землею, которую их деды обеих сторон обще завоевали, владеют ныне одни хухунорцы. И хотя имеет он намерение из оной земли свою часть взять, то однако ж сего дела того ради начать не смеет, что здешние земли состоят под моею командой».
Перед нами постепенно вырисовывается план действий Галдана, стремившегося образовать объединенное монгольское государство под эгидой далай-ламы. Укрепив свою единоличную власть в Джунгарском ханстве и превратив последнее в главную операционную базу, обезопасив свой тыл соответствующей политикой по отношению к России и переоросив ханскую ставку на территорию бывшего алтынханов