В ответ на этот доклад Тушету-хану от имени Сюань Е рекомендовалось не нарушать мир. В сентябре 1687 к, к владетельным князьям Халхи и Джунгарии был послан указ Сюань Ее предложением не начинать войну. Тушету-хан и некоторые другие владетельные князья Халхи представили в Пекин новый доклад, гласивший: «Мы против Галданева письма посылали к нему своих послов, которым объявлял он, что понеже он есть желтых шапок главный государь олигейства, то он восприятого своего намерения во всем отложить не может, но всеми мерами стараться будет о том, чтобы способного случая сыскать, что подтвердили нам как природные наши калкасцы, которые, находятся в его элетской земле, так и сами элеты, которые с нами дружески обходятся, что Галдан к нашим землям подвинулся и идет он против нас войною двумя дорогами и что все наши калкаские князья правого крыла, кроме Джасакту-хана, Дыкдехый-мыргын-ахайя и Дайцин-тайдзия, вооружились и с ним сюда же идут, отчего наши пограничные подданные пришли в великой страх и нас неоступно просили, чтоб мы оружием их защитили. То мы по тому их прошению, вооружившись, навстречу к нему пошли... А Галдан, сколько можно примечать, то намерен он под видом защищения права законов с нами в войну вступить».
Получив столь тревожную информацию, пекинское правительство решило обратиться к далай-ламе с просьбой о посредничестве в этом новом конфликте, а Тушету-хану и Галдану послать новые указы с предложением сохранять мир.
О дальнейшем развитии событий рассказывал в Пекине в июне 1688 г. посол Джебдзун-Дамба-хутухты, прибывший с поручением доложить о крайне тяжелом положении халхаского первосвященника. «Прошлого году, — говорил посол, — Галдан, собрав своего войска до 30000 человек, разными дорогами шел против калков, и потом Джасакту-хана, Дыкдехый-мергын-ахайя и Дармасири-нояна на свою сторону склонивши, взбунтовал. А как о сем их бунте Тусету-хану известись учинилось, то он за ними в погоню побежал и, догнавши их, объявил им, что третьего году (т. е. в 1686 г. — И. З.) семь калкаских знамен уже примирены и что потому им бунту чинить не надлежит, и оных трех калкаских владельцев вооруженною рукою назад возвратил. После чего Галда-невы меньшие братья, а именно Дордзиджаб, Гуньджан-Гумбу называемые, захватя владельцев правого крыла, а именно: Баньди-Дайцин-тайдзия, Балдан-тайдзия, Бутуксень-кутухту, и пограбя их имения и скот, к себе повели. Однако Тусету-хан, уведавши о том, их догнал и Дордзиджаба убил. Но токмо не мог он найти, куда они отвели Бутуксень-кутухту и Балдан-тайдзия с товарищи. А протчих тайдзиев и их имения все назад возвратил. А потом, когда Тусету-хан услышал о приближении Галданевом с тремя частьми войска, то он с хухунорским владельцом Лобдзан-Гумбуем пытал против Галдана и доходил даже до Галданевых кочевных местечек, Кара-Эрцик, Цаган-Эрцик называемых, где он встретил от Далай-ламы посланных послов, которые объявили ему, что ваше величество священный государь... и далай-лама желают калков с элетами помирить и чтоб он со своим войском назад возвратился, то он, Тусету-хан, потому без всякого прекословия, собрав свое войско, назад возвратился... А ныне Галдан, как сказывают, от северной стороны Хангайских гор, пограбя правого крыла владельцев Выйджен-Хатан-батура, Чечен-нояна, Илден-тайдзия, да левого крыла владельца Кундулен-бошоктуя, стоит на местечке Темур, где Тусету-ханов сын, Галдан-тайджи называемый, с ним баталию имел, однако с уроном ста человек сам с Эрким-дайцином и протчим осьмью человеками едва бегом живот свой спас. И что ныне Даньдзин-Омбу, Даньдзила и Дугар-Арабтань взяли городок Эрдени-джоу и оным совершенно овладели, который состоит от моего кочевья в двух дня езды».
Почти одновременно в Пекин поступило донесение от сановника Арани, направлявшегося через территорию Халхи в Россию, в г. Селенгинск, где его ожидал русский посол Головин. В своем донесении Арани описывал обстановку, которую он застал в Халхе. «А потом я, не доехав за 7 или за 8 дней до кочевья Джебдзун-Дамбы-кутухты, — писал Арани, — получил ведомость, что Галданево войско уже прибыло на местечко Эрдени-джоу. Однако я, не веря тому, с одной стороны, для подлинного известия отправил на подводах находящегося при мне... Санданя к Джебдзун-Дамбе-кутухте, а сам, следуя обыкновенным трактом, в пополнение прежнего получил ведомость, что Галданево войско владельцев Выйджен-Хатан-батура и Кундулен-бошокту называемых совершенно разбило, а Дармасири-нояновых тайдзиев и протчих князков войско в его, Галданеву, волю отдались. И потом, когда пошел он к местечку Эрдени-джоу, то Тусету-ханов сын, Галдан-тайдзи называемый, на его учинил нападение, но претерпя великой урон, с такой скоростью обратился в бегство, что со своими детьми и женою соединиться не успел... А Галданево войско около помянутого местечка Эрдени-дзу, кочующих его владения мунгал всех до последнего человека разграбя, стало при местечке Хара-Джоргонь называемом, которое состоит от Джебдзун-Дамбы-кутухты не далее одного дня езды, чего ради оной кутухта, забрав тусету-хановых детей, жен и невесок, тож своих, сам и бандиев (молодых лам, послушников. — И. З.) до 300 человек, с великой робостью от Галдана на побег пошел, а протчие калки все до последнего человека, оставя войско, свое имение, кибитки, посуду, оружие, лошадей, верблюдов, и рогатый скот... бегут к нашим землям... а где сам Тусету-хан обретается, 6 том никто не знает».
Дополнительные сведения о событиях в Халхе весной и в начале лета 1688 г. поступили в Пекин от послов цинского правительства, назначенных для участия в похоронах халхаского Цецен-хана Норбо. Они доложили: «Прибыли мы в землю Чечень-ханову, где нам тутошние обыватели объявили, что когда Галданев меньшой брат Дордзиджаб с четырьмя стами человек своего войска ехал к ним, для того чтобы ему о состоянии всех калкаских владельцев уведать, то Тусету-ханов сын, Галдан-тайдзи называемый, на его нападение учинил и его, Дордзиджаба, убил. После чего сам Галдан с войском своим пошел и прежде... Выйджен-Хатан-батура разбил, а потом местечко Эрдени-джоу огнем выжег, а Тусету-ханов улус пленным учинил. А сам Тусету-хан к реке Онгин называемой убежал. А Джебдзун-Дамба-кутухта... убежал в Чечен-ханову землю на местечко Эгумур называемое с таким намерением, чтоб ему там собрать войско и на помощь к Тусету-хану итти. Но когда увидел он, что и Чечен-хановы люди все разбежались, то он, опасаясь элетов, чтоб его не захватили, от реки Керулен оборотясь на южную сторону, к нашим сунютским караулам пошол». Доклад заканчивается выражением опасения, как бы смятение, охватившее всю Халху, не перекинулось в районы Внутренней Монголии.
Пекинское правительство, обсудив обстановку, решило до поры до времени не впускать халхаских беженцев в районы Внутренней Монголии, исходя из того, что они, как докладывали Сюань Е советники, «от крайнего утеснения, а не добровольно под защищение вашего величества пришли... И того ради сие дело еще отсрочить на один месяц». Сюань Е согласился с этим предложением и утвердил его.
В это же время в Пекине было получено новое письмо от Галдана. «Когда Джебдзун-Дамба-хутухта и Тусету-хан, — говорилось в нем, — преступи Далай-ламинские законы, Ширетую достойного почтения и по его характеру не отдали... то я для общего благополучия предложил им свое мнение, чтоб тем исправить сию их погрешность, учиненную против законов. Однако они не токмо оное моё предложение пренебрегли, но и против меня вооружились. Однако я щастием Далай-ламы так благоуспешно против них оборонялся, что и кочевье их совсем опровергнул. А понеже никто их за правых не признает, то им убежать некуда, а хотя к кому и побегут, однако их, как уповается, никто не примет, и за них не вступится». Устно послы Галдана передали следующую его просьбу: «Что ежели Джебдзун-Дамба-кутухта придет в защищение, то б его величество не принимал или б, поймав, ему отдал».
Советники Сюань Е, обсудив по его предложению просьбу Галдана, высказались за то, чтобы Джебдзун-Дамба-хутухту, даже если он и вступит в пределы Китая, Галдану не выдавать. Император согласился; по его распоряжению Джебдзун-Дамба-хутухте были посланы для сведения копии писем Галдана и ответы на них пекинского правительства.
Есть все основания полагать, что политика Цинов по отношению к Галдану и его государству к этому времени вполне определилась. Период выжидания и невмешательства закончился. Победа Галдана над халхаскими владетельными князьями ставили Цинскую империю перед возможностью образования объединенного монгольского государства под властью ойратского Галдана-Бошокту-хана и высших иерархов ламаистской церкви. Этого она не могла допустить. Вот почему борьба против Галдана с целью его полного сокрушения превратилась в одну из главных задач цинского правительства.
Началась мобилизация маньчжурских, монгольских и китайских войск, стягивавшихся в район р. Халхин-гол; готовились запасы продовольствия и транспортные средства.
Что касается Галдана, то он, овладев территорией Халхи, прилагал усилия к тому, чтобы привлечь на свою сторону ее владетельных князей, изолировать Тушету-хана и Джебдзун-Дамба-хутухту, которых он считал своими главными врагами, а затем, договорившись с цинским правительством, завершить образование самостоятельного объединенного северомонгольского государства.
О методах, с помощью которых Галдан пытался осуществить эти цели, дает представление доклад маньчжурского сановника Цзинь-дзиня. Он сообщал, что к нему явился Араптань, сын одного из цеценхановских зайсанов, и рассказал, что обычно они кочевали по южному берегу Керулена, но «6 месяца 8 числа передняя часть элетского войска, состоящая из нескольких сот человек, нечаянно на них напала... После чего сам Галдан с некоторой частью войска вниз по реке пошол и прислал к его отцу своих людей, чтоб он ехал к нему в лагерь без всякого страху и опасения для взятия от него охранительных грамот. По которому его призыву отец его... принужден был к нему ехать. И как в 4 дни нагнал его на местечке, Дойнок называемом, то Галдан, взяв его перед себя, объявлял ему, что Тусету-хан и Джебдзун-Дамба-кутухта его крайние неприятели и злодеи и того ради он сюда пришел, а до них никакого дела нет. А чтоб никто им обид не чинил, то он, Галдан, давать им будет охранительные грамоты и опять каждого на прежние места отпустит... И потом