ство в связи с тем, что Галдан, несмотря на уже наступавшую весну, не строил никаких планов и бездействовал. Один из его соратников прямо сказал: «Разве нам здесь, с тобою будучи... з голоду помереть? Так же ты прежде сего всегда говаривал, что ты все делаешь в пользу закона Дзункабина, но своими делами так оказался несогласен, что не токмо семи знамен калкаской народ, но и весь четырех родов элетский народ крайнему нещастью подвергнул, правительство свое разрушил... Мы прежде сего тебе ничего не говорили... а ныне уже великая нетерпеливость и крайняя горесть побуждает нас обо всем тебе выговорить». Очевидцы передавали, что Галдан молча выслушал эти гневные упреки, не сказав ни слова в ответ.
Несмотря на безвыходность положения, он все же упорно отклонял предложения о капитуляции, которые ему делали как сам Сюань Е, так и его приближенные. Возможно, что Галдан все еще надеялся на помощь из Лхасы, где делами церкви вершил диба — его наставник и союзник. И в самом деле, диба делал все возможное, чтобы помочь Галдану. Благодаря его усилиям Цэван-Рабдан уклонился от участия в походе на последнюю базу Галдана. Цэван-Рабдан сам рассказывал прибывшему к нему представителю цинского правительства, что «по силе вашего величества указу, взяв свое войско, на Галдана пошел. И не дошедши за 20 дней езды до рек Сакса и Техурик, нагнал его Далай-ламин посол, Дархан-эмци называемый, который объявил ему... чтоб он в свою землю возвратился и более ни против кого не воевал. И того ради он, Цэван-Рабдан... возвратился назад».
В это же время диба пытался созвать съезд всех кукунорских князей. Один из них переслал в штаб Сюань Е полученное им письмо на тибетском языке, предлагавшее, чтобы «все хухунорские нояны с посланными от Далай-ламы и дибы послами первого месяца 28 дня при горе Чаган-Толохой называемой на съезд соберутся и свое военное оружие исправлять будут. Того ради и тебе со всеми твоими людьми военное оружие исправить, и наступающего месяца к 5 числу, нигде ни мало не стоя, со всевозможным поспешением неотменно на показанное место быть надлежит». Мы не знаем точно целей этого съезда, но не представляем себе, чтобы он не был связан с вопросом о помощи Галдану. Во всяком случае штаб Сюань Е в этом не сомневался. Советники императора так оценили действия дибы: «По всем сим делам довольно явствует, что Диба и поныне Галданеву сторону держит и нас явно обманывает».
В марте 1697 г. Сюань Е направил Галдану еще одно послание с предложением сдаться. Но это послание уже не застало Галдана в живых. Утром 13 марта 1697 г., находясь в урочище Ача-Амтатай, он занемог, а к вечеру того же дня, на 52 году жизни, умер. В ночь на 14 марта его труп был предан сожжению. Сюань Е в письме к сыну сообщил об этом: «Галдану случилась смерть от принятого им ядом исполненного зелия... Но токмо того жаль, что Галданево тело сожжено. А однако ж только б мы одну его сухую голову видеть могли, хотя б он и совсем цел был, прежде сего и У Сань-гуево тело также сожжено было, однако оное потом на лобном месте в ступе истолчено и по всем рынкам рассеяно. И тако сего закону мы уже переменить не можем».
Смерть Галдана положила конец военным действиям. Цинская империя победила. Халха вошла в ее состав. Но Джунгарское ханство продолжало существовать как самостоятельное монгольское государство.
Приведенные в главе документы убедительно свидетельствуют, что Галдан-Бошокту-хан был ставленником влиятельных кругов ламаистской церкви Лхасы, возглавлявшихся далай-ламой и дибой и стремившихся к образованию объединенного независимого монгольского феодально-теократического государства под эгидой руководителей ламаистской церкви. Вся деятельность Галдан-Бошокту-хана была подчинена этой цели. Она определяла его внутреннюю и внешнюю политику, равно как и его отношение к тому или иному монгольскому владетельному князю. Все те, кто поддерживал план образования монгольского государства, были союзниками Галдана, все противники этого плана были его врагами.
Руководители ламаистской церкви активно поддерживали Галдана на всех этапах его деятельности, поставив, ему на службу многочисленные слои ламства разных степеней и рангов, используя в этих же целях огромное религиозное влияние, которым церковь пользовалась в народных массах. Без могущественной помощи церкви Галдан не смог бы овладеть Восточным Туркестаном, разгромить Тушету-хана и его союзников, а после понесенных поражений продержаться почти целое десятилетие.
Планы Лхасы и Галдана встретили решительное противодействие маньчжурской знати во главе с императором Сюань Е, который раньше своих сановников и советников понял, какая грозная для интересов династии опасность таится в планах Лхасы и Галдана. Уже после гибели Галдана подводя итоги всей кампании, Сюань Е говорил: «Галдан так далеко распространил свои победы, что он в западной и северной стороне живущих многих хуйдзыских (татарских и бухарских — И. З.) владельцев, а именно: Самархань, Бухар, Хасак, Бурут, Еркень, Хасхар, Сайрам, Турфань и Хами, под свое владение подбил и покорил, а городов и местечек более тысячи двух сот во владении своем имел. И понеже он в войнах почти век свой изжил и воинским делам довольно искусился, то калкам ни по которой мере стоять было против него не можно. И тако он семи знамен кал-каской народ, состоящий из многих сот тысяч человек, в один год очистил. Чего ради калкаские ханы, нойяны и тайдзии... под покров наш прибежали. Однако ежели бы мы их тогда не приняли... то б они поневоле принуждены были поддаться элетам. А коль был тогда силен Галдан, то и кроме нашего изъяснения всяк видеть может. Так же и о том довольно размышляли мы, что элеты, по той причине, ежели мы калков примем, и нам явными неприятелями учинятся. Однако мы калков приняли, предусмотревши все худые следствия... Галдан по сей причине, требование калков о выдаче за свое истинное право почитая, в наши земли впал. А хотя бывший наш президент Арани... при реке Улхун-бира на него и напал, то однако ж Галдан над ним великую победу одержал и его с потерянием немалого урону прогнал... В сражении при Улан-Бутуне маньчжурское войско... хотя левое крыло неприятеля, сбивши с места, и прогнало, однако правое крыло одолеть его не могло. И тако на сей баталии из высших чинов начальных людей, так и из протчих офицеров и рядовых побито и ранено было превеликое множество. Однако и Галдан, видя свою неудачу, в свою землю пошел, а на дороге напала на него моровая язва, и такой в его людях причинила великий мор, что он не во многих тысячах к кочевью своему, имеющемуся при реке Хобдо-бира, пришел... Однако ежели б мы сего дела благополучно окончать не могли, то б мы... ту бы на себе славу понесли, что мы все соки своего государства в северных странах истощили».
Решающей причиной, обусловившей поражение Галдана, было то, что ему даже с помощью церкви не удалось объединить вокруг себя и своей программы большинство монгольских владетельных князей. Более того, в результате его чрезмерно прямолинейной и деспотической политики в числе открытых врагов Галдана оказался Цэван-Рабдан, который фактически изгнал его из Джунгарского ханства и тем лишил надежного тыла; по этой же причине Галдан не сумел привлечь на свою сторону князей Кукунора, активная поддержка которых могла бы коренным образом изменить обстановку в его пользу, значительно увеличив людские и материальные ресурсы, обеспечив надежные коммуникации с Лхасой. Трудно сказать, какую помощь могло оказать Галдану Калмыцкое ханство на Волге, но он умудрился восстановить против себя и Аюку — правителя этого ханства.
Панмонгольские и панламаистские планы, разработанные в Лхасе, отвечали интересам монгольских феодалов, но они не меняли сколько-нибудь существенно положения народных масс Монголии, для которых войны Галдан-Бошокту-хана ничем или почти ничем не отличались от обычных феодальных войн, всю тяжесть которых они несли на своих плечах, ничего или почти ничего от них не выигрывая. Положение народных масс Джунгарского ханства и их настроение наилучшим образом отразились в словах, которые мы приводили выше: «Будет ли нашему горю конец?»
ГЛАВА ПЯТАЯДЖУНГАРСКОЕ ХАНСТВО В ПЕРИОД НАИБОЛЬШЕГО МОГУЩЕСТВА(первая половина XVIII в)
Гибель Галдан-Бошокту-хана отдала ойратское государство в руки Цэван-Рабдана. Годы правления Цэван-Рабдана и особенно его преемника — Галдан-Церена были временем наибольшего могущества Джунгарского ханства, наиболее активной его роли в международной жизни Восточной и Центральной Азии.
Отличительная черта его истории в это время — исключительная интенсивность его внешнеполитических и экономических связей с Китаем и Россией, с феодальными владениями Казахстана и Киргизии, Средней Азии и Восточного Туркестана, оставивших более или менее заметный след в истории указанных стран.
Именно это обстоятельство обусловило особый интерес исследователей к истории ойратского государства первой половины XVIII в. и породило поток книг и статей; их авторы стремились возможно полнее рассказать о событиях этого периода, раскрыть их причины и внутренний смысл. Больше всего публикаций, книг и статей появилось на русском языке. Однако документов и других источников опубликовано все же мало; гораздо больше документальных материалов ожидает своей очереди в архивохранилищах МНР, КНР и СССР.
Недостаточность источниковедческой базы и некритическое отношение исследователей к имевшимся источникам явились причиной многих ошибок и неточностей в изложении и трактовке событий. А. Позднеев, например, по-прежнему слепо следуя за монгольскими источниками XVIII и китайскими XIX вв., игнорируя показания русских архивных документов, отрицательно характеризовал Джунгарское ханство и его деятелей, идеализируя в то же время политику и правителей Цинской империи, Перу А. Позднеева принадлежит несколько значительных работ, посвященных монгольской истории рассматриваемого времени. В них он настойчиво проводит мысль, что именно ойраты, т. е. правители Джунгарского ханства — Цэван-Рабдан и Галдан-Церен, были инициаторами и виновниками войн и других международных осложнений того времени. Говоря о событиях собственно халхаской истории, А. Позднеев писал: «Виновниками нового смутного времени в Халхе были опять таки те же чжунгары, во главе которых стоял теперь так недавно изъявлявший свою преданность маньчжурам и искавший у них защиты от нападений Галдана — Цеван-Рабдан». Попытка А. Позднеева объяснить сложные исторические процессы первой половины XVIII в. в странах Центральной и Восточной Азии только злой волей ойратских ханов находится в резком противоречии с показаниями источников; в свете этих показаний концепция А. Позднеева не выдерживает критики и должна быть отвергнута. Следует также отметить, что в его основной работе по истории ойратов указанного времени — «Материалы для истории Халхи» — содержится много фактических ошибок и неточностей.