Относительно объективный характер русских источников объясняется главным образом особым положением Российской империи, правящие круги которой хотя и были заинтересованы в сохранении независимого Джунгарского ханства, но не без основания опасались его чрезмерного усиления. Двойственное отношение России к ойратскому государству имело своим результатом исключительно внимательное, систематически организованное русскими властями наблюдение за происходящими в нем событиями. Оренбург и Тобольск стали главными пунктами этого наблюдения, куда стекался весь поток информационных материалов из Джунгарии и о Джунгарии. Губернаторы Сибири и Оренбургской губернии регулярно и довольно часто представляли в Петербург подробные доклады «о тамошних обстоятельствах», прилагая к докладам многочисленные донесения, поступавшие в их губернские канцелярии из пограничных с Джунгарией районов и крепостей. Среди этих приложений были рапорты и доклады местного военного командования и управителей, послов и курьеров, купцов и их агентов, а также случайных людей, ездивших в Джунгарию на короткое время или длительно там проживавших и потому являвшихся очевидцами тех или иных исторических событий. Большое место среди архивных материалов занимают многочисленные сообщения простых ойратов и представителей ойратской аристократии — выходцев из Джунгарии, так или иначе участвовавших в развернувшейся там борьбе. Особый интерес представляют материалы, связанные с жизнью и деятельностью Амурсаны, игравшего выдающуюся роль в ойратской истории того времени, его личные усише и письменные обращения к российским властям переговоры с ним и с его послами. Важно отметить, что в подавляющем большинстве случаев перечисленные нами материалы представляют собой подлинные документы, снабженные собственноручными подписями их авторов. Большую ценность представляют также копии указов Правительствующего сената, Коллегии иностранных дел и других правительственных органов России на имя губернаторов и командования войск в Сибири и Оренбурге, доклады этих органов на имя царей, а также дипломатическая переписка с правительственными учреждениями Цинской империи.
Указанные материалы сосредоточены главным образом в АВПР в фонде «Зюнгарские дела», а также в фондах «Киргиз-кайсацкие дела» и «Калмыцкие дела». Большое число документов и их разнообразие позволяют, сопоставляя и проверяя содержащиеся там сведения, установить факты, являющиеся бесспорными или наиболее вероятными, и таким путем представить — мы в этом уверены — в основном достоверную хронику событий тех лет.
Если А. Левшин и П. Рычков использовали в своих трудах некоторые документы оренбургских архивов, затрагивавшие обстоятельства крушения Джунгарского ханства, то в той лишь мере, в какой они были связаны с историей Казахстана. Сычевский гораздо шире охватил архивы Троицкосавского пограничного управления, а Н. Бантыш-Каменский — Московского главного архива Министерства иностранных дел, что помогло лучше осветить события середины XVIII в., связанные с русско-китайскими противоречиями в монгольском и джунгарском вопросах. В отличие от трудов указанных исследователей наше изложение истории гибели ойратского государства базируется на полном и, как нам кажется, всестороннем использовании документальных материалов, хранимых в упомянутых выше фондах АВПР. Мы сознательно не останавливаемся на отдельных эпизодах, не имеющих отношения к главным событиям тех лет и не оказавших на них существенного влияния. К таким эпизодам относятся, в частности, посольства из Джунгарии в Сибирь и в Москву от сменявших друг друга на ханском престоле недолговечных правителей, переговоры с ними и т. д.
В конце 1962 г. в Улан-Баторе был опубликован труд молодого ученого Ишжамца «Вооруженная борьба монгольского народа за независимость в 1755—1758 гг. посвященный освободительной борьбе монголов Халхи и Джунгарии, восстаниям Амурсаны и Ценгуньжаба. Исследование Ишжамца, целиком основано на оригинальных монгольских и китайских архивных и летописных материалах, до того нам неизвестных. Тем более важно отметить, что новые исторические источники, введенные в научный оборот книгой Ишжамца, во всем существенном вполне согласуются с ранее перечисленными нами источниками.
Смерть Галдан-Церена повлекла за собой длительную междоусобную борьбу среди наследников и претендентов на ханский трон, которая в конечном счете и обусловила распад и гибель ойратского государства.
У Галдан-Церена было три сына и несколько дочерей. Старшему сыну — Лама-Доржи в год смерти отца исполнилось 19 лет, среднему — Цеван-Доржи-Аджа-Намжилу — 13, младшему — Цеван-Даши только минуло семь лет. Галдан-Церен завещал трон среднему сыну, который в 1746 г. и был провозглашен ханом под именем Аджа-хана. Но ханствовал он недолго. В 1749 г. в результате заговора он был свергнут с престола и убит. Ханом Джунгарии стал Лама-Доржи, принявший титул Эрдэни-Лама-Батур-хунтайджи. Но и его правление не было длительным. Титулованная ойратская знать не желала признавать ханом Лама-Доржи — человека незнатного происхождения, побочного сына Галдан-Церена, рожденного от наложницы. Возник новый заговор, имевший целью свержение Лама-Доржи и возведение на ханский престол малолетнего Цеван-Даши. Заговор был раскрыт, его участники понесли суровое наказание.
Об этих событиях российский канцлер Бестужев-Рюмин 27 января 1756 г. сообщил наместнику Калмыцкого ханства. Цевана-Доржи «зайсанги зенгорские, присутствующие в зарге, сперва низложили, а потом умертвили, а на его место, обойдя ближнего наследника — внука большого Черен-Дондука, а Намджилова сына — Дебачу, избрали в главные владельцы Галдан же Черенова сына, рожденного от подложницы, Ламу-Доржу и назвали его при том случае Эрдени Лама Батур хонтайджи». Дебачи же, опасаясь за свою жизнь, бежал в Средний казахский жуз к Аблаю, «и туда же ушел хошоутовой фамилии нойон Амур Санан».
Переход власти в руки Лама-Доржи еще более накалил обстановку в ханстве. Тогда, как видно из текста доклада ойратских сановников Наугата и Габан-гелуна на имя сибирского губернатора Мятлева, «кроме тех, которые с ним (с Лама-Доржи. — И. З.) имели согласие, все подлые, жестоко оскорбясь, и почти вся Зенгория к ноену Дебаче склонны явились».
Так появился новый претендент на ханский престол — Дебачи (правильно — Даваци), происхождение которого давало ему преимущественное перед другими право на престолонаследие. Родовое владение Даваци находилось в Тарбагатае, как и владение другого ойратского нойона — Амурсаны, с которым Даваци был в тесной связи и дружбе.
Даваци и Амурсана принимали активное участие в борьбе против Лама-Доржи. Потерпев вначале поражение, они в 1751 г. вынуждены были бежать к казахам, в Средний жуз, где нашли убежище у Аблая. Через год они вернулись на родину и возобновили борьбу против Лама-Доржи, который был ими убит в самом начале 1753 г. Повелителем ойратского ханства стал Даваци. Но здесь поднялись «малосильные зайсанги и нойоны», которые в свою очередь возвели на престол своего ставленника — Немеху-Жиргала. В Джунгарии оказалось сразу два хана. Но Даваци с помощью Амурсаны низложил Немеху-Жиргала и Тогус-Кашку, убил их и вновь стал ханом. Во всех этих делах Амурсана помогал Даваци, как писали современники, «не щадя живота». За оказанные услуги ему был обещан богатый удел. Подавив сопротивление своих противников, Даваци в конце 1752 — начале 1753 г. стал ханом ойратов.
Но в это время ханство было уже далеко не тем, каким его оставил Галдан-Церен. Оно вступило в полос) упадка, что проявилось раньше всего в подрыве единства ойратского государства, в крушении авторитета и принудительной силы центральной власти, служивших главным условием силы и могущества ханства.
Ослаблением ойратской державы не замедлили воспользоваться Цины, внимательно следившие за происходившими в ханстве событиями. Со времени заключения мира 1739 г. обе стороны — как Цинская империя, так и Джунгарское ханство — стремились не допускать нарушений установленной между ними границы и бдительно ее охраняли. Значительные цинские гарнизоны были расположены в районах Баркуля, Хами, Модон-куля, Хара-Усу, Кобдо и Улясутая. Но если между Цинской империей и ойратским ханством не произошло вооруженных столкновений, то не было и добрососедских отношений, не было никакой торговли.
В 1750 г. появились первые признаки начавшегося распада ойратской державы. В ноябре этого года из Джунгарии бежало несколько ойратских семейств, решивших в Цинской империи искать спасения от ущерба, который они понесли в результате усобиц и войн. Через несколько месяцев в Китай перебеляла уже большая группа ойратских семейств во главе с демечи (демечи — староста 40 семейств).
Тогда же в Пекине появился некий чиновник, бежавший из ойратского ханства. Так впервые в истории ойратской державы начались переходы в противный лагерь людей из различных слоев ойратского общества.
Цинские власти щедро одаривали каждого перебежчика, предоставляя на первых порах налоговые и иные льготы, награждая представителей знати и чиновничества различными пышными титулами и званиями. Одновременно цинское правительство стало готовиться к новой войне, справедливо полагая, что при обострении внутренних противоречий Джунгарское ханство уже не сможет оказать эффективного сопротивления. Правительство Хун Ли приступило к мобилизации сил для предстоящей войны.
Весной 1751 г. в Пекин прибыл посол Лама-Доржи. Последний предлагал императору свою дружбу, обещал сохранять мир, но просил дать ему взамен 100 тыс. лан серебра. Предложение Лама-Доржи было отвергнуто, причем его послу заявили, чтобы «они (ойраты. — И.З.) вперед со своими посольствами к ним в Пекин не ездили, ибо де они не за посольством, но за торгами приезжают». Осенью 1751 г. ойратское посольство вернулось в Джунгарию.
В 1752 г. подготовка к войне против ойратов усилилась. В Халхе был получен приказ о поголовной проверке и переписи всех без исключения мужчин, годных к военной службе, и их вооружения. На лето 1752 г. в районе Эрдени-дзу был назначен смотр халхаских войск. Здесь была построена крепость, от стен которой до самой ойратской границы протянулась цепь постов и застав, где были использованы войска халхаских князей. С весны 1753 г. на джунгарскую границу стали подтягиваться новые части цинской армии, снабженные артиллерией, значительными запасами вооружения, снаряжения и продовольствия.