В доперестроечные времена регион давал стране 38% его охотничьей пушнины [14]. Главным объектом охоты, за которым, собственно, и шли "встречь солнца" русские первопроходцы, был соболь. Уже к середине XVII века из Якутска в Москву доставлялось свыше 100 тысяч драгоценных шкурок. Чрезмерный промысел привел почти к полному исчезновению этого зверька, и к началу XX века заготовки сократились до 3-4 тысяч штук. В 1935 году был объявлен пятилетний запрет на его промысел, и численность соболя, ареал его обитания постепенно восстановились. В начале 80-х годов объем добычи возрос до 78,5 тысяч шкурок.
В 20-30 годы были акклиматизированы на Дальнем Востоке ондатра, норка, они хорошо прижились, их численность достигла 2 миллионов особей для ондатры и 50-60 тысяч для норки, добыча составила соответственно 550 и 20 тысяч шкурок в год. Очень много у нас белки (добыча от полумиллиона до двух миллионов шкурок в год), горностая, колонка, песца (добыча 20-30 тысяч в год), лисицы, зайца, выдры, енотовидной собаки и других пушных зверей [15].
Численность бурого медведя составляла в середине 80-х годов 30-35 тысяч голов, сколько осталось сейчас, неизвестно. Тигров в 1996-м году осталось на российской территории Дальнего Востока 250, леопардов 25-30 особей.
На Дальнем Востоке, с его обилием больших и малых рек и с огромными площадями богатых первичной органикой морей, сосредоточено запасов рыбы и морепродуктов общей массой 26 млн тонн, возможна добыча до 5 млн тонн продукции [16]. Здесь добывается свыше 60% рыбы и морепродуктов России - около 4 миллионов тонн, это больше, чем добывает вся рыбная промышленность США. При этом наиболее ценные продукты моря - лососевые, осетровые рыбы, кальмары, крабы, морская капуста - практически нигде в стране, кроме Дальнего Востока, не добываются.
За послевоенные пятилетки, по мере возрастания объемов вылова, уменьшалась доля ценных пищевых видов рыбы: если в начале 60-х годов 95% составляли сельдь, камбала, морской окунь, угольная, треска, палтус, а доля минтая достигала едва несколько процентов, и поначалу он вообще не считался пригодной в пищу рыбой, то к середине 60-х на минтая пришлась уже треть добычи, а к 70-му - две трети; за оставшейся в океане рыбой пришлось отправлять экспедиции во все более и более далекие районы Мирового океана.
И снова те же проблемы - ставится задача повышения эффективности рыбной отрасли, но возможно ли это вообще в наших условиях? Еще в 60-х годах, когда я жил на Камчатке, меня удивляло, как может камчатский Океанрыбфлот сравниваться с владивостокским? Да одни камчатские надбавки пустят ко дну всю промышленность полуострова в соревновании с приморской! Может ли себестоимость продукции камчатского траулера быть такой же, как и у приморского траулера, если рыбачат оба у Гаваев или у берегов Перу? А если сравнивать нашу промышленность с японской? Да там же труд и жизнеобеспечение работников в несколько раз дешевле, если учесть наши удорожающие факторы. Вот и получалось, что чисто экономические оценки в условиях Дальнего Востока бессмысленны. Только если учитывать оборонную роль нашего региона, а также фактор целостности и самодостаточности хозяйственного организма страны...
В послевоенные годы было произведено техническое перевооружение рыболовного флота, советские рыбаки впервые вышли в открытый океан, добыча рыбы на Дальнем Востоке стала резко возрастать. В 1950 году она составила 4,8 миллиона центнеров, в 1958 году 8,2 миллиона, в 1965 году 19,8 миллионов. В строй действующих вошли современные рыбоприемные и рыбоперерабатывающие плавучие базы, сейнеры и траулеры с большим сроком автономного плавания. И пока не были введены 200-мильные прибрежные экономические зоны, наши суда ловили рыбу по всей акватории Тихого океана - и в Бристольском заливе, и у Гаваев, и у берегов Перу. Роль рыбного хозяйства Дальнего Востока в общесоюзном производстве пошла вверх - от 28% в 1958 году до 34,4% в 1965 году.
К началу 1960-х годов непосредственная военная угроза и всему Советскому Союзу в целом, и Дальнему Востоку в частности, ушла в прошлое. Жестокий урок Великой Отечественной пошел впрок, сумела наша Родина обезопасить себя настолько, что никто нам уже не угрожал напрямую, только Америка исподволь копила силы да вела широкомасштабную деятельность по разложению советского народа изнутри.
Роль нашего региона как форпоста России на Дальнем Востоке хотя и перестала теперь быть заглавной, но все же осталась в числе ведущих; на авансцену вышел дальневосточный природно-ресурсный потенциал, уже к тому времени достаточно изученный, хотя и в обзорном, предварительном плане.
Настоятельно необходимым стало более детальное исследование, инвентаризация природных богатств, доведение степени изученности до уровня рекомендаций по сдаче природного объекта в эксплуатацию добывающей промышленности.
Я помню, какая гигантская работа развернулась по сплошному геологическому картированию всей территории Советского Союза - сначала в масштабе 1:500 000, потом в масштабе 1:200 000.
И все же этой работе предшествовала топографическая съемка с применением аэрофотоматериалов. К 1954 году вся территория страны была положена на карты масштаба 1:100 000. Карты, как я знаю по своему богатому экспедиционному опыту, отличаются высочайшим качеством, на них любые детали местности прекрасно распознаются, ориентироваться по ним - одно удовольствие, и заблудиться в лесу, в горах или в тундре, если в твоем распоряжении есть такие карты, можно только при очень большом желании.
После создания топографической основы можно было переходить к детальному изучению территориального распределения природных богатств - полезных ископаемых, лесных, водных и земельных ресурсов. Данные специализированных съемок позволили составить научно обоснованные прогнозы, приведшие в конечном счете к открытию крупнейших месторождений и целых рудных узлов и районов.
На Дальнем Востоке была создана крупнейшая оловорудная база СССР с горнообогатительными комбинатами Хинганолово и Солнечный в Хабаровском крае, Хрустальненский в Приморском крае, Депутатский в Якутии и Иультинский на Чукотке.
Алмазодобывающая и обрабатывающая промышленность возникла с открытием кимберлитовых трубок в заполярной Якутии - "Зарница" в 1954 году, "Мир" - в 1955-м; в 1957 году был заложен город Мирный и страна получила первые караты алмазов. Далее, с открытием новых трубок - "Айхал" и "Удачная" - производство значительно расширилось.
Три кита, три отрасли специализации нашей экономики, определяющие облик Дальнего Востока - это лесная промышленность, рыбная, а также горная, точнее, добыча руды цветных металлов. Заготовка древесины на душу населения у нас в 4 раза превышала среднесоюзный показатель, добыча сырья для цветной металлургии в 5 раз, добыча рыбы и морепродуктов в 15 раз.
Но были и другие отрасли промышленности, кроме отраслей специализации; доля машиностроения в валовой продукции региона составляла 23%. Прежде всего это была продукция военного назначения, среди которой наиболее известны самолеты Су-27, атомные подводные лодки, многоцелевые вертолеты "Черная акула" и крылатые ракеты морского базирования.
В Приморье наиболее значимыми индустриальными отраслями были судоремонт, производство цемента. В Хабаровском крае, где машиностроение было основным в экономике, оборонная промышленность производила до 50% всей продукции машиностроения - подводные лодки, военные самолеты, боеприпасы, суда. Кроме того, здесь была развита нефтепереработка, черная металлургия (завод "Амурсталь"), фармацевтическая промышленность; гражданское машино-строение представляли "Амурлитмаш" в Комсомольске, "Дальэнергомаш" и "Дальдизель" в Хабаровске, "Дальсельмаш" в Биробиджане (в те времена Еврейская автономная область входила в состав Хабаровского края). Предполагалось значительное дальнейшее развитие машиностроения, были заложены десятки новых заводов. Однако с началом перестройки все было заморожено. Край оказался заложником госзаказа.
Амурская область традиционно была житницей Дальнего Востока. Обеспеченность пашней здесь в несколько раз больше, чем в прочих краях и областях Дальнего Востока, - здесь и наиболее плодородные почвы, значительно более теплый климат.
Энергетика в регионе работала в основном на угле или на привозном мазуте. Кроме этих станций (ТЭЦ), были построены Зейская, Колымская и Вилюйская ГЭС, Билибинская АЭС на Чукотке, Паужетская и Мутновская геотермальные теплоэлектростанции на Камчатке. Планировалось строительство АЭС в Хабаровском крае, заложена Бурейская ГЭС.
За период 1980-1988 годы экономический рост составил: Якутия 152,4%, Магаданская область 145,3%, Амурская область 144,2%, Хабаровский край 139,1%, Камчатская область 136,0%, Приморский край 135,15%. Регион интенсивно строился, доля строительства в региональной хозяйственной структуре была в 1,5 раза выше среднесоюзного показателя. При этом все края и области региона, если использовать соотношение произведенного и потребленного национального дохода, оставались экономически неэффективными, государственные дотации на одного человека составляли за 1988 год по Якутии, Амурской и Сахалинской областям более тысячи рублей, по Хабаровскому краю около 500 рублей, в других областях меньше.
Сельское хозяйство в регионе создавалось с целью снизить зависимость от завоза, особенно - от северного завоза. Потому и уделялось большое внимание даже такому экзотическому и малопродуктивному виду животноводства, как оленеводство. Признавалось, что оно в значительной степени снимает напряженность с транспортного звена, обеспечивает хотя бы относительную самодостаточность территории, тем более что территории севера большую часть года остаются практически отрезанными от "материка".
На каждого дальневосточника завозилось по 30 килограммов овощей и фруктов. Однако возможности сельскохозяйственного производства на Дальнем Востоке были невелики. Сельхозугодья составляют только 1,5% площади Дальнего Востока. На душу населения приходится по 1,32 га, в то время как в целом по СССР 2,8 га. Да и земли у нас худшего качества, и климат тоже не благоприятствует. 92% нашей пашни размещается на юге: Приморье, Амурская область, Еврейская область, юг Хабаровского края. С 1966 по 1982 год в сельское хозяйство Дальнего Востока было вложено 12 миллиардов рублей [17].