т французских вальденсов. Благодаря средневековой бессвязности изложения единственного источника не совсем легко представить себе даже ход переговоров между французами и ломбардцами; впрочем, для нас этот вопрос имеет второстепенное значение.
Ломбардцы определенно отделяют себя от «ultramontani elect! Valdesii socii»{81}, иначе называемых ими fratres ultramontani, просто ultramontani или по имени основателя секты — Valdesiani (Valdesii socii). Себя учениками Вальда они не называют, именуясь или societas ytalicorum fratrum (в противоположность societas ultramontanorum fratrum), fratres ytalici, ytalici или fratres pauperes spiritu{82}. И надо заметить, что некоторая обособленность обоих братств восходит еще к тому времени, когда жив был Вальд. «Audi-vimus Valdesium dixisse, quod, cum de omnibus aliis esset pax et concordia inter eum et fratres ytalicos, nisi…»{83} Перед нами, таким образом, две societates, под которыми можно подразумевать только две группы бродячих проповедников, или вальденсов-перфектов, а никак не оседлые братства. Это, вопреки мнению Прегера, доказано Мюллером методом анализа терминологии «Рескрипта» и аналогиями других источников. Такое понимание вытекает и из сопоставления Pauperes «Рескрипта» с Pauperes Catholici. Но обе группы связаны со своими amici (amicae) и credentes — элементом оседлым.
Первым вопросом, вызвавшим разногласие обеих societates, был вопрос характера организационного — De preponimento. «Audivimus Valdesium dixisse, videlicet se nolle aliquem in societate ultramontanorum autytalicorum fratrum fore prepositum in vita sua nec post mortem»{84}. Надо полагать, что Вальд имел в виду в данном случае местных (по-сколько слово местный применимо к бродячим перфектам) предстоятелей и, следовательно, противился обособлению групп. Предположение об общем для обеих societates предстоятеле, не вытекая из приведенного текста, отпадает еще потому, что при жизни своей Вальд считал стоящим во главе и итальянских, и французских еретиков себя самого, хотя и был более тесно связан с загорными братьями. Но как понимал Вальд свое положение и считал ли он необходимой какую-нибудь общую организацию вальденства после своей смерти или, как позже ученики Сегарелли, полагал, что организация должна отсутствовать так же, как у апостолов, сказать невозможно. Во всяком случае у ломбардцев еще при жизни Вальда обнаружилось стремление к собственной, так сказать национальной, организации, которое в связи с другими обстоятельствами и привело их к разрыву с французскими братьями. После смерти Вальда, когда возник вопрос о слиянии обеих societates, французы, желая сохранить единство вальденсов и, может быть, не нарушить предначертаний Вальда, выступили защитниками идеи общей организации обоих братств, считая занявшим место Вальда верховным органом общее собрание всех перфектов — commune nostrum et illorum. Этот верховный орган по мысли их стоял выше местных prepositi или rectores, по смерти основателя секты появившихся и у французов. Ломбардцы им уступили и согласились избрать или избирать на общем собрании обеих societates «предстоятелей на всю жизнь или временных правителей», не предрешая, таким образом, вопроса о сроке полномочий избранников, разделявшего оба братства: французы избирали своих rectores на год, ломбардцы — пожизненно (eternaliter). Очевидно, и здесь речь идет о местных предстоятелях, а не о преемнике или преемниках Вальда, место которого заняла commune. В акте выбора, таким образом, выражается единство вальденсов, но жизнь и организация обеих групп самостоятельна. Это было уже фактом, с которым спорить было невозможно и неразумно. Но каковы функции prepositi или rectores? Сношения societates друг с другом шли через них. Значит, им принадлежало руководство братством. Но обладали ли они какою-нибудь духовною властью, являясь предшественниками будущих Majorales{85} — епископов? Этого мы не знаем. Против признания за ними духовных функций говорит срочность их выбора у французов; Мюллер же высказался за под влиянием едва ли могущих быть сюда привлеченными поздних текстов.
Ниже вальденсов — братьев и во Франции, и в Италии (и в Германии) — стоят amici, amicae или credentes. Судя по буллам о Pauperes Catholici, положение этих верующих было различно: от простого подчинения руководству вальденсов до создания под руководством вальденсов замкнутой конгрегации, пример чему имеется в Эльн-ском диоцезе в южной Франции. Правда, мы не знаем были ли такие конгрегации у французских вальденсов-еретиков и руководились ли Католические бедняки, создавая эльнскую, образцами еретическими (вальденскими). Что касается Италии, то в ней еще при жизни Вальда такие организации «друзей» существовали, возникая на почве совместного труда. Уничтожение их было одним из условий, которых Вальд требовал для примирения с ним: «nisi separarentur laborancium congregationes, que tunc tempons erant in Ytalia, ita ut unus cum alio non maneret»{86}. Ценившие труд и, может быть, сами не пренебрегавшие им, «cum tempus ingruit»{87}, ломбардские братья были заинтересованы жизнью этих конгрегаций; по их инициативе, как видно из примирительной формулы «товарищей Вальда», возникали и новые, стоявшие в каком-то отношении к самой societas братьев.
2. Congregationes laborancium ломбардских братьев нам совсем почти неизвестны. Были ли они ассоциациями только мужчин или и женщин? Жили ли члены такой congregatio в одном доме или только объединялись общею экономическою деятельностью и общими религиозными интересами? Какой вид труда (terrenus labor) объединял их, сукноделие или что-нибудь другое? По контексту вероятнее, что congregatio laborancium была ассоциацией работающих на сбыт, а не для себя и не для целей благотворения лиц. В таком случае она отличается несколько от конгрегации, основанной или легализированной Дурандом, и приближается к типу гумилиатской. Это все, что мы можем предполагать о ней. Но можно ли отсюда заключать, что первые конгрегации ломбардских братьев были перешедшими под их руководство гумилиатскими domus? Известное родство гумилиатского и вальденского учений существовало, но достаточно ли оно для установления прямого взаимодействия?
Гипотезу о гумилиатском происхождении вальденских конгрегаций со свойственной ему поспешностью впервые высказал Прегер, усматривающий и в самих Pauperes Lombardi не что иное, как увлеченных Вальдом гумилиатов и арнольдистов. Мнения других исследователей разделились. Одни (Брейер, А. Де Стефано) всецело примкнули к Прегеру; другие (Токко), допуская арнольдистский элемент в Pauperes Lombardi, отвергали гумилиатский; третьи, отстраняя первый, выдвигали второй (Мюллер).
В конце XII века какое-то еретическое движение в братстве гумилиатов было, даже во всех трех его «членах», одинаково (вопреки убеждению Токко) доступно ереси. Но трудно определить, в чем это еретическое движение заключалось. Церковь ставила в вину гумилиатам разнообразие уставов в их втором ордене, неповиновение, выражающееся в отказе платить десятину и отрицании грешного клира, связанным со стремлением занять его место, проповедь догматического характера на их собраниях, отрицание позволительности клятвы и брака. Конкретнее дела мы себе представить не можем. Конечно, некоторое сходство с вальденским учением тут заметно, но такое же сходство может быть установлено и между гумилиатами и арнольдистами, а отношение первых к браку, скорее, даже подходит к катарам. Все свои положения гумилиаты с одинаковым успехом могли почерпнуть и у вальденсов, и у арнольдистов, и у катаров, могли прийти к ним и сами под влиянием настроений и воззрений, в Ломбардии распространенных. Специфически вальденского или арнольдистского я не вижу ничего. Нет даже такого основного для обеих последних сект пункта, как идеал апостольской жизни. Апостольство, напротив, не умещается в рамках оседлой и промышленной гумилиатской организации, скорее близкой к традиционной монашеской форме, чем к братству бродячих проповедников. Рождение итальянского вальденства в гумилиатской среде менее вероятно, чем рождение его в среде клира или монашества. Отдельные лица могли увлечься новым учением и перейти в ряды вальденсов, но для этого они должны были разорвать со своим гумилиатским орденом, оставить свой «дом», если они были гумилиатами первого или второго ордена, оставить мир и семью, если были терциариями. Строй гумилиатской жизни, развитие в ней экономического момента и ее традиции делают невероятным генезис вальденской или вальденскоподобной идеи в среде второго или первого орденов и третьего, поскольку он связан с первыми двумя. Если же допустить развитие вальденства из гумилиатских терциариев, мы должны будем отказаться от предположения о переносе в вальденство гумилиатских конгрегаций, потому что они были только в первых двух орденах; и, таким образом, гипотеза теряет всю свою полезность.
Остается предположить, что отдельные гумилиаты были увлечены вальденсами. Так и думает Мюллер: «Die Lombarden durch Waldes zum apostolischen Leben und Beruf gewonnen worden sind… Und sie sich gerade so, wie andere, seinem Verband apostolischer Männer angeschlossen haben»{88}. Это вполне возможно и вероятно, но для спасения остатков гипотезы Прегера нужно больше. Следует тогда предположить, что вальденсами были увлечены — все равно через посредство гумилиатов-перебежчиков или непосредственно — некоторые гумилиатские дома и в организации работы этих домов и новых возникших по их образцу принимали участие fratres ytalici. Это предположение нуждается в доказательствах, и Мюллер и Прегер их дают.