й общины вальденсов: это не было решением, а скорее возвращением к основной теории еретиков. Точно так же не могло помочь и отрицание существования преемственности сана в самой римской церкви. Оно только приближало вальденсов к настоящему выходу, формулируя идею о единстве церкви апостольской и церкви вальденской. Они представляли себе Вальда реформатором или возродителем падшей церкви, утверждая, что их братство и есть истинная церковь, непосредственно связанная с апостольскою. Этим создается почва для возникшей не ранее половины или конца XIII века и распространенной главным образом среди ломбардцев легенды о прямой связи Вальда с апостолами. Вальд получил поставление от своих предшественников и посвятил епископами перфектов. Таков был единственный не приводящий к противоречиям аргумент, но он появился поздно и у французов большого распространения не получил. Для защиты права своих sandaliati или Majoralis им приходилось обращаться к своему апостольству, ради которого Бог поставил их (или его) в епископы. Приближались ли вальденсы в этой основе своего учения, стоявшей, как замечено, в противоречии с признаваемым ими принципом ординации, к идее всеобщего священства?
Если под всеобщим священством подразумевается право всякого совершать таинства, то ни в коем случае. Высокая степень праведности (апостольство) еще более, чем орди-нация, была условием, ограничивающим круг могущих быть святителями лиц. Если единственным содержанием понятия всеобщего священства является возможность совершения таинств без предварительного поставления, хотя бы другие условия были исполнимы лишь для самого ограниченного круга лиц, хотя бы для одного только человека, то да[16]. Но и в этом случае нельзя забывать, что идея приобретения прав духовенства апостольскою жизнью сосуществовала у вальденсов с признанием необходимости ординации, что вальденсы прибегали к этой идее, как к последнему аргументу, когда уже не было других, что за все время своего существования они пытались ее преодолеть запутанными ли силлогизмами, творчеством ли легенды.
Возвратимся к анализу показаний Раймунда. Собственно секта, к которой не принадлежат не только credentes, но и обучающиеся новиции и женщины, вероятно по прежнему живущие в госпициях, состоит из ведущих апостольскую жизнь старейшины (или двух старейшин), пресвитеров и диаконов. Мы должны себе представлять ту же в общих чертах структуру вальденской церкви, что и в «Актах Каркассонской инквизиции» и в трактате «De Vita…». Та же сеть госпициев: Раймунд попался именно в основанном им госпиции. Часть пресвитеров отличается временной оседлостью в качестве ректоров или магистров еретических домов. Другая часть бродит, визитируя госпиции и верующих, третья, вероятно, берет на себя роль миссионеров вальденства. Известная подвижность свойственна и диаконам, сопровождавшим визитаторов или самого Majoralis. Не обладая правом исповедовать и не имея возможности осуществлять свое право чтения в церкви Евангелия, диаконы берут на себя заботы о материальной стороне жизни старейшины и пресвитеров, что не мешает им продолжать изучение Священного Писания, сопровождая в странствиях более опытных перфектов или даже посвящая этому специальное время. Благодаря деятельности диаконов возможна апостольская жизнь той части перфектов, которая не связана с госпициями. Из них наименее связан с каким-нибудь местом сам Majoralis. Старейшина как бы верховный визитатор секты и верующих. Его постоянное передвижение с места на место делает излишним общее собрание перфектов, опасное и неудобное для раскинувшейся секты вальденсов — «Major non congregat capitulum, in quo socii congregantur, sed notam facit sociis voluntatem suam, non literatorie, sed ipsemet vadit vel mittit aliquem de sociis ad eos, quia seit, ubi quilibet de sociis morantur»{156}. О периодическом соборе Раймунд не упоминает, а он был с Majoralis около двух лет и, видимо, близко стоял к верхам секты. Надо полагать, что старейшина вытеснил соборы, сосредоточив в своих руках все их функции и этим сделав их почти ненужными. Более или менее значительное собрание перфектов можно предполагать лишь в случае выбора нового Majoralis; пресвитер же и диаконы, вероятно, поставляются старейшиною в среде случайно присутствующих перфектов. От эпохи ватиканского трактата до конца XIII века расцвет соборного начала сменился в вальденской церкви торжеством монархического принципа управления.
Пресвитеры — прежде всего духовные отцы остальных перфектов и верующих, хотя сфера их разрешающей власти и ограничена. Право исповедовать пресвитер получает от старейшины, и только в силу этого поручения он может разрешать грехи произнесением слов: «Господь да отпустит тебе грехи твои!» и налагать покаяние. От старейшины же пресвитеры получают и право проповеди. Эта проповедь может быть обращена или к credentes, т. е. к испытанным людям, или же к лицам, еще не прикосновенным к секте; в последнем случае она совпадает с миссионерством. В иных случаях право проповедовать дается и диаконам. Но вероятно, что при бдительном надзоре инквизиции распространение ереси шло более незаметным путем частных и случайных бесед, и пресвитеры по преимуществу оставались духовными отцами, пастырями порученного им Majoralis стада. По воззрениям вальденсов их священники, несмотря на то что евхаристии они не совершали, обладали равною с католическими священниками властью — «Presbyteri eorum habent eandem potestatem, quam habent presbyteri subjecti ecclesiae romanae, quia idem sunt in fide et in credulitate»{157}.
Таинство причащения совершает только Majoralis, и то очень редко: обыкновенно раз в год, в день Пасхи, когда Христос восстал из мертвых. Сорокадневным постом, отказом от всего, кроме хлеба и воды, в три последние дня Страстной седмицы Majoralis подготовляется к этому великому акту. Таким образом, евхаристия, как и у вальденсов до разделения, ограничивается только кругом перфектов, да и то не всех, а случайно находящихся в момент ее совершения вместе со старейшиною. Но эту евхаристию надо отличать от той, о которой сообщают «Аноним» Мартена и «Каркассонские акты». Последняя — воспроизведение Тайной Вечери — теперь сделалась достоянием одних только перфектов, тогда как первая может быть имела в виду и верующих. В день Тайной Вечери — in die coenae — после девяти часов вечера старейшина совершает омовение ног своим «товарищам» и вместе с ними садится за стол. Он благословляет находящиеся на столе хлеб, рыбу и вино — non in sacrificium vel holocaustum, sed in memoriam dominicae coenae, и в произносимой молитве призывает на них благословение Господа. «Благословив хлеб, рыбу и вино, старейшина вкушает и пьет от них и потом дает всем товарищам, и все вкушают и пьют». Вечеря вальденсов зародилась еще до разделения братства и совершение ее было исполнением слов Христа своим ученикам. Первоначально она ограничивалась только кругом перфектов. Когда возникли и умножились вальденские госпиции, предстоятели их продолжали совершать это таинство, допуская присутствие на нем (но не участие в нем) и credentes. Это и была еретическая месса, противопоставляемая католической, но ее не исключающая. Что произошло далее, источники не говорят. Но после эпохи «Каркассонских актов», т. е. во второй половинеXIII века, «Вечеря» стала вновь ограничиваться кругом перфектов, и рядом с нею появилось таинство причащения более близкого к церковному типу. Насколько оно было распространено, нам неизвестно. В конце века право совершать евхаристию и вечерю перешло к Majoralis, и было отнято у простых перфектов, причем Вечеря превратилась из таинства в благочестивый обряд — воспоминание о Христе, а евхаристия совершалась редко при случайном составе лиц, хотя, может, среди них и находились credentes. О «Вечери» верующие не знали: ее от них скрывали и прекратили им раздачу благословенных хлеба и рыбы. Таким образом, верующим предоставлено принимать таинства от римского клира: вальденсы вновь, как и в самом начале движения, отмежевали себе область духовного руководства ими.
5. Сфера деятельности перфектов в XIII в. сузилась. Credentes затрагиваются только их моральным руководством — исповедью, увещаниями, проповедью и обучением. Благословение хлеба и вина совершается только для самих перфектов на доступной и известной лишь им «Вечере». Таинство причащения совершает один старейшина и настолько редко, что даже Раймунд де Коста при нем не присутствовал. Других таинств, за исключением ординации, Majoralis не совершает совсем. И это происходит не оттого, что таинств не признают. В них вальденсы верят. В вопросе о крещении Раймунд отклоняется от церкви, но только в сторону признания безусловной необходимости соблюдения при его совершении всего чина католической церкви. И он, и его собратья принимают все семь таинств: в показаниях Раймунда не найти ясных следов арнольдист-ского принципа, и это молчание должно истолковывать как признание действенности таинств, кем бы они не совершались. Только поэтому обладающий всеми правами епископа Majoralis ограничивает свою сакраментальную деятельность редкою мессою и рукоположением. Не только credentes, многие из которых даже исповедовались у католических священников, но и перфекты не могли быть удовлетворены редкой евхаристией, совершаемой Majoralis. И те и другие принимали таинства римской церкви, посещали ее храмы, хотя во многом и расходились с ее догмами. Отделиться от Рима вальденсам, казалось бы, было легко, и ранее они ближе подходили к этому. Они не сделали этого, и одной из главных причин их близости к церкви я склонен считать настроения их credentes. Сами перфекты занимали более самостоятельное положение: у них было свое духовенство (т. е. они сами были им); они, хотя и редко, совершали евхаристию, не говоря уже об исповеди. Credentes же почти во всем были предоставлены Риму; вальденсы и