орелись мечты о мире. Убийцы с обнаженными мечами приходили к своим врагам и, пав перед ними на колени и протягивая меч, просили их отомстить за обиды. И тронутые, и смиренные их смирением, обиженные бросали прочь мечи и с рыданием и слезами целовали своих обидчиков лобзанием мира; склонялись к ним, как когда-то Распятый склонился к Джованни Гвальберто. Успокаивались социальные и политические распри. Отворялись темницы, и возвращались назад изгнанники.
В отличие от Аллилуйи флагеллантское движение носило довольно чистый религиозный характер. Попытки воспользоваться им для политических целей были слабы и не удались.
Начавшись в Перудже, движение направилось на юг — в Марку Сполетскую и римскую область вплоть до Рима — и на север — через Тоскану в Романью, Эмилию, Ломбардию, Марку Тревизскую и генуэзскую область. Бичующиеся отмечены в Имоле, откуда они направились в Болонью и Модену. Из Модены флагелланты проникли в Реджио, захватывая и окрестности (Сассуоло); из Реджио в Парму; оттуда в Пьяченцу и Павию. От Павии, минуя Милан, куда флагеллантов не пустили, линия их пути склонилась на юго-запад — в Тортону, а оттуда с одной стороны в Геную, с другой на север — в Верчеллы и из Верчелл в Асти. В этом направлении пути движения заканчиваются уже в Провансе. Другой путь шел от линии Имола — Парма на северо-восток — в Феррару, Падую и через Марку Тревизскую во Фризак и австрийские земли.
Мы можем отметить только некоторые этапы пути флагеллантов, но распределение этих этапов вполне согласуется с единодушным свидетельством источников о распространении движения по всей средней и северной Италии, исключая области, находившиеся в руках Пелавичини. В общем флагеллантское движение захватывает те же области, что и Аллилуйя, только зарождается в Умбрии и распространяется шире. Растет оно с такою же удивительной быстротой и стихийностью. Живою человеческой волной растеклись флагелланты по городам, селам и дорогам. Но столь же быстро стали рваться связи между отдельными группами, сами группы уменьшаться и исчезать. Бичевание, как главная форма покаяния, осталось уделом сравнительно немногочисленных Societa dei Battuti, из которых каждое на скудной общей основе выработало особые черты общежития, воспринимая влияния со стороны других религиозных братств.
4. Нет внешних признаков прямой связи между Аллилуйей и движением 60 года, да этой связи и не было. Но тем не менее оба движения связаны внутренне и средой своего действия, и характером своим. Оба — проявления одного и того же глубокого течения, соединенные фрагментарными указаниями источников и выводами, к которым приводит изучение чаще заметных, но зато и более поверхностных явлений. Аллилуйя и флагеллантство приоткрывают самую подлинную религиозную жизнь масс, хотя и в напряженном ее состоянии. И только такое напряженное состояние обнаруживает, каково содержание религиозного чувства среднего человека эпохи. Элементы этого чувства становятся очевидными, гиперболизированные подъемом, совокупность их поддается некоторому анализу. И умудренные наблюдением над подобным спазмодическим проявлением религиозного чувства, мы можем увидеть элементы этого чувства и в других течениях эпохи, хотя и в ослабленном виде. Иначе может быть многие из них остались бы незамеченными.
Прежде всего поражает распространенность обоих движений. Вся северная Италия на некоторое время охватывается каким-то безумием, и во флагеллантстве безумием чисто религиозного характера. Разумеется, возможно, что современники преувеличивают, но как бы мы ни уменьшали их показания, грандиозность движений останется непоколебленной. Пускай в Пакваре собралось не 400 а 40 тысяч, и то велик должен был быть религиозный подъем, чтобы такое число лиц собралось в одно место, пренебрегши дальностью расстояний, тяжестью пути, забыв об опасности, висевшей над Ломбардией, войны или твердо веря, что брат Иоанн ее не допустит. Религиозное воодушевление не ограничивалось какими-нибудь подонками общества, которым нечего было терять и которым ничего не стоило босиком ходить по декабрьскому снегу. Оно не ограничивалось и низшими классами населения вообще. Консулы отдавали власть над городом в руки монаха; знатные подеста бичевали себя, организованные уже в религиозные братства миряне растворялись в исступленной толпе.
Не менее интересна и быстрота распространения Аллилуйи и флагеллантства. В какие-нибудь сутки весь город оказывался во власти религиозного порыва; все бросали свои дела и шли, бичуя себя во славу Бога и святой Марии. И в то время как одни увлекались новой специфической формой религиозного чувства, другие с большей, чем всегда, ревностью исполняли привычные религиозные обряды и творили христианские дела. Допустим» что во время Аллилуйи этому способствовало напряженное ожидание войны, в флагеллантстве этого не было. Были только обычные распри городских партий. Поразительна религиозная восприимчивость, только и понятная при предположении глубокой религиозности всего населения.
Всмотримся несколько в характер наших движений. Оба, как я уже указывал, стоят в связи с состоянием общества. И флагелланты требуют мира, и их путь по Италии сопровождается возвращением изгнанников и примирением давних врагов. Во время Аллилуйи возникает Militiae Jesu Christi, во время флагеллантства появляются Cavalieri gaudenti. Жажда мира в Аллилуйе выразилась сильнее, но она не чужда и 60 году. Не имеет смысла настаивать на жажде мира политического. Не место здесь выяснять и то состояние города, которое заставляло мечтать о мире социальном. Известно, как беспокойна была жизнь коммуны, как бесконечны ее распри. Легко представить, как тяжело было населению. Еще до обращения Франциска на улицах Ассизи слышали призыв к миру. Сам Франциск нес мир. Нищенствующие монахи и еремиты старались утишить городские распри: Герард, Иоанн Виченцский и другие не были неслыханными новаторами; между ними и их предшественниками разница только в степени. Мир, о котором мечтают и который стараются водворить, не формальное прекращение междугородских и внутренне-городских распрей, не компромисс, а полное примирение, сопровождающееся особою переменою настроений. Нельзя оставлять без внимания уже самой торжественной и религиозной обстановки акта примирения. Еще знаменательнее, что водворение мира сопровождается такими явлениями, как возвращение неправедно приобретенного и особенно добровольная выдача убийцами себя в руки родственников убитых ими. Массы стремятся к миру христианскому и католическому; потому это стремление и сопровождается возрождением христианских чувств и сожжением еретиков. Идея мира неразрывно связана с религиозными настроениями большой остроты и силы.
Оба рассматриваемые нами движения глубоко ортодоксальны и положительно, и отрицательно. Оба сопровождаются расцветом обычных проявлений религиозной жизни: увеличением числа исповедующихся, оживлением религиозных традиций, постройкою церквей, оживлением деятельности религиозных братств. В обоих видное участие принимают religiosi и клир. Аллилуйя сопровождается усиленным гонением еретиков и возникновением боевого братства Militiae Jesu Christi. Подобное же братство — Militia Beatae Virginis связано с подъемом 60 года. И сожжение катаров в Вероне или Милане (деятельность подеста Ольдрадо) показывает не только нетерпимость нищенствующих монахов и церкви, а и боевое ортодоксальное настроение масс (отрицательную ортодоксальность).
Какие религиозные идеалы выдвинуты нашими движениями, кроме ортодоксальности? На первом месте следует поставить связанные с социальными настроениями мечты о Христовом мире, о прощении обид, о праведной, протекающей в церковных рамках жизни; отрицание некоторых сторон современной социальной жизни («ростовщичества» и т. д.) во имя жизни; согласованной с заветами Евангелия. Это так наивно выразилось во внезапном появлении во главе коммун нищенствующих монахов: точно верили, что Божьи люди смогут осуществить Божьи повеления. Далее обращает на себя внимание, особенно во флагеллантстве, покаянное настроение, определенно окрашенное аскетическими тенденциями. Сам способ покаяния бичующихся родствен еремитизму. Возможно и вероятно, что флагелланты появились под прямым воздействием еремитов. Но, если это не так, — тем лучше: яснее и очевиднее связь еремитизма с настроениями эпохи. Самобичевание предполагает, кроме сознания своей греховности, еще и отрицание грешной плоти — дуалистическое проявление аскетизма. Но с другой стороны, хронисты отмечают в бичевании и другой чрезвычайно важный момент — подражание страданиям Христа, стремление приобщиться к нему самоистязанием. Менее ярко та же жажда приближения ко Христу и Богоматери нашла себе выражение и в Аллилуйе.
Все эти элементы религиозности эпохи, вскрываемые Аллилуйей и флагеллантством, мы найдем и в других современных движениях. Аскетические с дуалистическим уклоном течения подводят к катаризму и еремитизму, как наиболее ярким их выражениям. Стремление к Евангелию обще всем рассмотренным нами явлениям. Жажда приблизиться к живоощущаемому Христу может быть сопоставлена хотя бы со многими сторонами францисканства. Культ Девы Марии, скорее, близок к движениям, связанным с доминиканством. Наконец, ортодоксализм присущ большинству проявлений религиозной жизни XIII в., а приобретение им боевых черт находит соответствие в примыкавших к доминиканцам организациях мирян, в самом доминиканстве и инквизиции.
К ХАРАКТЕРИСТИКЕ РЕЛИГИОЗНОГОДВИЖЕНИЯ XII–XIII ВВ
1. В религиозной жизни XII–XIII веков, как и всегда, одно из первых мест занимала мысль о спасении души. Во имя ее разорвали с церковью еретики — арнольдисты, катары и вальденсы. Ради спасения души оставляли мир, превращались в нищих и странников или скрывались в дикие и неприступные пещеры. И то же стремление руководило мирянами, когда они сплачивались в религиозные братства или отдавались на волю стихийного религиозного движения. Я не хочу сказать, что мысль о спасении исчерпывала содержание религиозной жизни, но она, сплетаясь с другими идеями и настроени