Читатель: Никаких «но», я хочу знать, что было дальше!
Эрнест: Ничего, подождёшь.
Селестина: Тем более что мы не так уж и спешим дальше!
Читатель: Да? А почему?
Селестина: Потому что, дорогой Читатель, то, что ожидало нас в верхнем мире, было куда хуже того, что мы пережили в нижнем.
14Глава ещё страшнее предыдущей
– Ох! Не-е-е-ет! – выдохнул Эрнест, подняв тяжёлую чугунную крышку и выглянув в верхний мир. – Смотри, Селестина!
Селестина посмотрела.
– Ох! Не-е-е-ет…
Чугунная крышка открылась прямо перед «Крепким зубом» с железной шторой, смятой Эрнестом. Люсьена, вся в слезах, демонстрировала свой опустошённый магазин пятерым или шестерым полицейским верхнего мира (белые медведи, если помните).
– Ни одного зуба! – плакала Люсьена. – Всё унесли! Я разорена!
– Ничего, ничего, – сказал один из белых медведей, – мы их найдём! Зачем грабителям ваши зубы?
– Это наверняка работа Эрнеста, – сказал второй полицейский, – только круглый дурак будет красть зубы!
«Почему всегда чуть что – сразу я? – задумался Эрнест. – Всегда, с самого детства! Ну вот почему? И потом, я вовсе не дурак, я поэт!»
Но Селестина вывела его из задумчивости, шепнув ему в ухо:
– Вылезаем на другую сторону, Эрнест. Если не нашумим, они нас не заметят.
Эрнест обернулся посмотреть, что там с другой стороны.
– Ох! Не-е-е-ет! Смотри, Селестина! – Селестина посмотрела. – О не-е-е-е-е-ет!
С той стороны было не лучше. Там был магазин «Сахарный король». И опять-таки полиция. Ещё несколько белых медведей. На сей раз беседующих с Жоржем, между тем как рассыльный из службы доставки таскал в погреб товары взамен съеденных Эрнестом.
– Он всё сожрал, этот ворюга! – негодовал Жорж.
– Всё как есть, – подтвердил рассыльный, который курсировал между своим красным фургончиком и подвалом Жоржа. – Мне за целый день не загрузить весь подвал!
– А он к тому же, насколько я понял, от вас сбежал? – спросил Жорж у шефа белых медведей.
– Да. Понять не могу, как ему это удалось, – проворчал шеф. – Его так крепко связали – чистая колбаса!
– И, как я читал намедни в одной умной книжке, где это видано, чтоб колбаса бегала! – сказал второй белый медведь.
– А я всегда говорил: Эрнест очень, очень опасный медведь, – заявил третий.
– Погоди, вот поймаем его, тогда он за всё ответит, твой очень опасный, – сказал четвёртый.
«Честное слово, – недоумевал про себя Эрнест, – можно подумать, вся полиция города назначила сбор именно здесь!»
И шепнул Селестине:
– А ты не могла нас вывести другим путём?
– Думаешь, у меня был выбор?
– Что же нам делать, Селестина? Ну что нам теперь делать?
– Не знаю, но что-то делать надо, и быстро, Эрнест: посмотри вниз!
Внизу полицейские крысы уже были на подходе. Несметное множество, и все сразу. Они карабкались по лестнице.
– Я их вижу, шеф! – крикнул первый крыс, заметив беглецов.
– Видеть мало, надо их схватить, болван! – огрызнулся шеф, с которым шутки были плохи.
– Фургон службы доставки! – сказала Селестина. – Это наш единственный шанс.
«Она права, – подумал Эрнест. – Пока все эти белые медведи заняты пустой болтовнёй, делаю рывок, вскакиваю в фургон, за руль, и если ключ зажигания там – мы спасены. Один шанс на тысячу, но попытаться надо».
– Давай, Эрнест!
– Цепляйся крепче, Селестина!
Селестина обхватила обеими лапками шею Эрнеста, и он выскочил из колодца как раз в тот момент, когда первый полицейский крыс уже примерился схватить его за пятку.
– Тьфу, ушёл! – выругался крыс.
– Вот именно, ушёл, кретин ты этакий! – подтвердил шеф.
Эрнест рванул через улицу. Он ничего не видел перед собой, кроме красного фургончика.
– Держись, Селестина, мы почти у цели!
Но Люсьена его заметила.
– Смотрите! Вот он! – закричала она. – Это Эрнест!
– Стой, Эрнест, ты арестован! – приказали белые медведи. – Именем закона ты арестован, стой!
«Ещё чего!» – подумал Эрнест и вскочил в фургончик.
– Смотрите, вон он, Эрнест! – закричал Жорж, увидев, как тот садится за руль.
– Мы спасены, – сказал Эрнест Селестине, – водитель оставил ключи!
Но нет, они ещё не были спасены.
Отнюдь.
Шеф белых медведей бросился наперерез и преградил путь фургончику, уже заурчавшему мотором.
– Вылезай немедленно, Эрнест!
Шеф медвежьей полиции возвышался перед ветровым стеклом, широко расставив руки, – огромный, в мундире без единого пятнышка, в самом деле очень внушительный. Эрнест медлил в нерешительности. «Всё-таки не могу же я его задавить, как-то это нехорошо. И неопрятно».
Пока Эрнест колебался, все белые медведи кольцом окружили фургон.
– Глуши мотор, Эрнест, и немедленно вылезай, – повторил шеф. – Шутки кончились, ты окружён, взят в клещи, задержан, пойман, как крыса в крысоловке!
«Он прав, – подумал Эрнест, – на этот раз и правда всё кончено».
Он заглушил мотор, и урчание смолкло.
– Жаль, – вздохнула Селестина.
В тот самый момент, когда Эрнест видел своё будущее в самых чёрных красках («Меня посадят в тюрьму, я никогда больше не вернусь на вершину холма в свой домик, надёжно укрытый в чаще леса»), в тот самый момент, когда Селестина задавалась вопросом, как же она теперь будет совсем одна в этом верхнем мире, произошло нечто, в корне изменившее ситуацию.
– Помогите! Крысы! – завизжала внезапно Люсьена. – Нашествие крыс! Их там тысячи!
Так оно и было! Поколебавшись некоторое время, полицейские крысы теперь лезли из колодца. Не тысячи, конечно, но их было очень много!
И в результате – что?
Белые медведи тут же устремились отражать нашествие.
– Подожди нас, Эрнест, мы сейчас вернёмся!
Итак – медведи и крысы.
Лицом к лицу.
Те и другие на взводе.
Медведей гораздо меньше, но они крупнее и сильнее.
Противники молча меряют друг друга взглядами.
Вот-вот схватятся за оружие.
Крысиный шеф полиции первым нарушил молчание:
– Без паники, мишки, – медленно процедил он, – без паники, это не нашествие, просто операция по задержанию опасного преступника.
Медвежий шеф полиции терпеть не мог, когда его называли мишкой.
– Собираетесь арестовывать Эрнеста, мышеньки? Опоздали! Эрнест наш. Мы его уже задержали. И вообще, он подлежит нашей юрисдикции.
Крысиный шеф полиции терпеть не мог, когда его называли мышенькой.
– При чём тут Эрнест, плюшевое ты чучело? Нам нужна Селестина, опасная преступница подземного мира.
(«Это я – опасная преступница?» – удивилась Селестина.)
Шеф медвежьей полиции терпеть не мог, когда его называли чем бы то ни было плюшевым.
– Не знаю никакой Селестины, заводной ты мышонок, а вы лучше не балуйтесь с оружием, поворачивайте назад и тихо-мирно убирайтесь восвояси, а не то…
Никто никогда не осмеливался называть шефа крысиной полиции заводным мышонком.
– А не то что, любезнейший переходный объект? Что произойдёт в этом случае?
Тут вам надо спросить у кого-нибудь образованного, что значит «переходный объект». Во всяком случае, это выражение очень не понравилось шефу медвежьей полиции, и в ответ он зарычал:
– Как ты меня обозвал, мерзкий лабораторный материал?
Впрочем, дальнейшая перепалка (которая становилась всё непонятней и грозилась перерасти в самую грубую брань) не представляет ровно никакого интереса. Главные в этой истории – Эрнест и Селестина, не так ли? Так вот, пока полицейские верхнего и нижнего мира переругивались, Эрнест преспокойно повернул ключ зажигания («Подождать их? Как же, нашли дурака!»), и красный фургончик отъехал.
Его исчезновение обнаружил рассыльный, когда в очередной раз поднялся из подвала.
– Надо же, – сказал он, – мой красный фургон угнали. – И добавил: – Вот неудача, я его только начал разгружать.
15Глава более спокойная
Эрнест и Селестина мирно катили по городу. Никто не обращал на них внимания. Полиция не гналась за ними. Наоборот, все белые медведи спешили в противоположную сторону. Полицейские машины то и дело проносились мимо красного фургончика. Сирены! Сирены! Все стражи порядка горели желанием поучаствовать в обмене любезностями с полицией нижнего мира. Как, впрочем, и остальные горожане. Фактически все медведи устремились к горячей точке.
Тем временем красный фургончик тихо-мирно катил по городу. Селестине он показался очень красивым, этот медвежий городок (раньше она видела его только ночью), особенно ей понравились черепичные крыши и деревянные ставенки.
Потом фургончик выехал за город и начал взбираться вверх по холму, держа путь к домику Эрнеста, надёжно укрытому в чаще леса. Селестина не могла налюбоваться открывающимися видами. Город погружался всё глубже в долину, как будто Эрнест и Селестина улетали ввысь. «Вот бы это нарисовать!» – подумала Селестина. Пошёл снег. Большие хлопья, грузные и в то же время лёгкие. (Снег – он такой: грузно-лёгкий.) «Люблю снег, – думал Эрнест. – Тихо, красиво, спится так сладко…» «Ненавижу снег, – думала Селестина. – Есть нечего, лапки мёрзнут…»
Эрнест и Селестина не переговаривались. Они отдыхали. Притомились как-никак. Каждый ушёл в свои мысли. Настолько, что, когда они подъехали к домику, надёжно укрытому в чаще леса, Эрнест совершенно забыл о существовании Селестины. Он остановил фургончик на подъёме перед домом и сказал:
– Ну здравствуй! Как же я рад тебя видеть!
Селестина чуть было не ответила, но Эрнест обращался не к ней, а к своему домику, надёжно укрытому в чаще леса.
– Ты не представляешь, как я по тебе соскучился!
Эрнест обожал свой домик. Он смотрел на него и не мог насмотреться.
Селестине домик понравился. «И он будет ещё красивее, когда я посажу кругом цветы», – решила она.