ние своих религиозных обрядов, как выкрестам — тайное их соблюдение[5]. Но ввиду двусмысленной формулировки закона некрещеным евреям также немало приходилось страдать от церковного террора. Единственным спасением была подкупность властей, духовных и светских: за деньги можно было покупать свободу совести в различных долях. Но и тут закон бодрствовал. В заключительной статье антиеврейской части кодекса всем носителям власти строго запрещалось покровительствовать как евреям, пребывающим в своей «гнусной вере», так и крещеным, возвращающимся к «лжеверию». Епископам, священникам и светским чиновникам закон грозил за укрывательство таких еврейских «преступников» лишением сана, отлучением от церкви и конфискацией четвертой части имущества. Всем ревнителям церкви рекомендуется пример «божественной памяти короля Сизебута».
Ожесточенные всеми этими притеснениями, евреи приняли участие в восстании против преемника Рецесвинта, короля Вамбы (672-680). Вождь восставших, граф Гильдерих из Нима, призвал на помощь евреев из округа Нарбонны и, по-видимому, дал здесь приют гонимым собратьям их из коренных областей Испании. К мятежникам примкнул высланный против них полководец Вамбы — Павел. Между христианскими инсургентами и евреями установилось братство по оружию, но восстание было через год подавлено. Вамба взял город Нарбонну (673) и изгнал оттуда евреев. Вскоре, однако, древняя еврейская община в этом городе была восстановлена, как видно из сохранившихся памятников.
§ 8. Последние вестготские короли и завоевание Испании арабами (680-711)
Вамбу устранил от власти коварный византиец, граф Эрвиг (680-687), напоив его дурманом, от которого старый король потерял умственные способности. Заняв престол путем преступления, Эрвиг старался искупить свой грех богоугодными гонениями на евреев и иудействующих. В январе 681 года он открыл заседание двенадцатого Толедского собора, очередной сессии этого государственного парламента, где председательствовал архиепископ Толедский Юлиан. Было прочитано послание (tomus) короля с призывом к собору: быть верным стражем церкви и государства. Наиболее яркая часть этого послания относится к евреям: «Восстаньте, прошу вас, восстаньте! Разорвите сети нечестивых, исправьте нравы преступников, проявите рвение против вероломных и, что важнее всего, вырвите с корнем иудейскую заразу (judaeorum pestem radicitus extirpate)». Король просит членов собора рассмотреть со вниманием законы «против неверия иудеев», приготовленные им к опубликованию, и предостерегает их от излишней снисходительности к еврейству, дабы не нести перед Богом ответственности за грехи этого народа.
Предложенные Эрвигом «новеллы» состояли из 28 статей, подробно мотивированных и снабженных цитатами из Священного Писания. То был новый свод репрессий, составленный в стиле теологического трактата. Главнейшая новость в этих «новеллах» состояла в том, что в них совершенно исчезло различие между законами о крещеных и некрещеных евреях и официально было запрещено исповедовать иудейство — тайно для первых и открыто для последних. Третья статья начинается ссылкой на слова Евангелия: «Царство небесное силой берется, и употребляющие силу восхищают его» (Мф. XI, 12). Из этого изречения законодатель делает вывод, что допускается насилие над неверующими ради приобщения их к «дару благодати». Этот вывод выливается в следующий страшный закон: «Если кто-либо из иудеев (которые до сих пор еще не окрещены или отложили крещение) не отпускает своих сыновей или слуг к священнику для крещения и если в течение года со времени издания настоящего закона он сам не приобщится к благодати крещения, то такого преступника нужно наказать ста ударами бича, декальвацией (выдергивание волос на голове) и, наконец, изгнанием из страны, а имущество его отдается в распоряжение правителя». Таким образом Эрвиг решил узаконить то, что Сизебут некогда сделал без закона: обратить всех евреев в христианство под угрозою изгнания несогласных после предварительного истязания и ограбления. Как реагировал на это Толедский собор? Раньше духовные отцы постоянно подтверждали решение, принятое четвертым собором, который осудил насильственное обращение евреев, но велел крепко держать в лоне церкви уже обращенных. Теперь и епископы склонились к мысли о необходимости насильственного утверждения единой веры в стране. Следующие стати Эрвигова кодекса не различают между «уже крещенными» и «еще не крещенными»: всем запрещается исполнение иудейских обрядов под страхом мучительных наказаний. Варварские решения сопровождаются обязательными изречениями из Св. Писания. Еврейская Пасха запрещена со ссылкой на изречение апостола Павла: «Пасха наша, Христос заклан за нас». Обрезание запрещено на точном основании слов пророка Иеремии: «Обрезывайтесь ради Господа, удалите наросты сердца вашего». Субботу и прочие праздники нельзя соблюдать, потому что пророк Исаия сказал: «Ваши новомесячия, суббота и праздники ненавистны душе моей». Отсюда вытекает приговор: за соблюдение всех этих обрядов или праздников виновный подвергается декальвации, палочным ударам, конфискации имущества, изгнанию. Женщине, позволившей совершить над сыном обрезание, приказано отрезать нос и отобрать у нее имущество в пользу правителя: «Пусть, — прибавляет закон, — оплакивает она свое преступление». Евреи обязаны праздновать воскресные дни и другие христианские праздники — Пасху, Рождество Христа, день его обрезания (новый год), день Пресвятой Девы Марии и прочие «дни Господни» (dies dominicos). Если какой-нибудь еврей или еврейка в такие дни будут обнаружены за земледельческой работой (opus rurale), тканьем шерсти и тому подобными работами на поле или в домах, то они подвергаются «стократным палочным ударам» и декальвации.
Такому же наказанию подлежат рабы и служанки, нарушившие праздничный покой, причем хозяева их уплачивают денежный штраф. За отказ от христианской пищи крещеный еврей наказывается тем же; снисхождение допускается только для отказывающихся от свиного мяса, если отказ вызван природным отвращением, и то при условии, если во всем остальном противник свинины ведет себя как добрый христианин, ибо — замечает «гуманный» законодатель — «несправедливо было бы только за отвержение одного рода пищи привлекать к ответу тех, которые облагорожены исповеданием Христовой веры».
Все дальнейшее в кодексе Эрвига частью повторяет, частью дополняет законы Рецесвинта. Предвидя обход законов со стороны евреев путем подкупа церковных властей, король снова грозит строгими карами тем начальникам, которые берут подарки у евреев и стараются смягчить их участь. Чтобы устрашить тех, которые притворно принимают христианство, законодатель устанавливает при обряде крещения строгие формулы исповедания веры (professio) и присяги. В «professio» новообращенный отрекается от всех заблуждений «иудейской секты» и от тех людей, которые «презирают христианское учение». В длинной присяге он клянется именами всех героев Ветхого и Нового Завета, святой Троицей, распятым и воскресшим Христом, всеми апостолами и святыми, синайским откровением и евангельскими чудесами, что будет соблюдать правила новой веры, причем заранее призывает на себя все-перечисленные в Торе проклятия на случай, если он отступит и впадет снова в «иудейское заблуждение». Не полагаясь и на эти предосторожности, Эрвиг отдает всех таких неофитов под надзор епископов, к которым они должны являться в субботние и праздничные дни, как было установлено раньше. Всякий приезжающий из другого города или провинции обязан представиться местному епископу, священнику или судье и в дальнейшем состоять под его наблюдением для того, чтобы можно было следить, соблюдает ли приезжий еврейские праздники. Надо полагать, что приезжие из дальних мест выдавали себя за неофитов, и поэтому был установлен церковно-полицейский надзор.
Кодекс Эрвига полон внутренних противоречий. После угроз жестокими карами и изгнанием из страны по истечении одного года за соблюдение иудейского культа следуют такие законы из прежних кодексов (запрещение держать христианскую прислугу, занимать административные должности), которые предполагают наличность в стране некрещеных евреев, открыто исповедующих свою религию. Очевидно, сами законодатели мало верили в успех своей новой бешеной атаки на еврейство. Как и раньше, толедские правители были бессильны осуществить решение о поголовном изгнании евреев из всех провинций. Это зависело от согласия феодалов, владевших обширными поместьями и заинтересованных в хозяйственной деятельности евреев как арендаторов и торговых посредников. Многократно повторенные в кодексе Эрвига напоминания светским и духовным начальникам о том, чтобы они не покровительствовали евреям, свидетельствуют, что и тогда экономические интересы были сильнее церковных. Епископ, возвращаясь из собора, где он голосовал за искоренение еврейства, часто продолжал покровительствовать евреям своей епархии. И все же соборная комедия соблюдалась. Двенадцатый Толедский собор принял все законопроекты Эрвига. В последней статье принятого кодекса была выражена воля короля, чтобы в каждом городе евреям объявили публично содержание этого кодекса, дабы они не могли отговариваться незнанием закона; книга законов должна быть прочитана епископом или священником созванным в церковь евреям, в латинском тексте или в переводе на разговорный язык (lectus vel traditus). Это было исполнено в Толедо через два дня поеле окончания заседаний собора (27 января 681 г.).
Направляющая рука фанатика церкви чувствовалась в этом новом походе против еврейства. Таким вдохновителем и руководителем кампании, стоявшим за спиною короля Эрвига, был его друг, толедский архиепископ Юлиан, председатель последнего собора. Это была незаурядная личность. Говорили, что Юлиан происходил из еврейской семьи, может быть, одной из тех, которых страх загнал в лоно церкви при короле Сизебуте. Судьбе угодно было, чтобы этот человек стал самым ярым воителем церкви против еврейского народа. Выдающийся писатель-богослов, он видел свое призвание в том, чтобы обратить евреев на «путь истины». Несомненно, его перу принадлежат все те теологические рассуждения, цитаты и обличения, которыми уснащен кодекс Эрвига, но Юлиан не довольствовался полемикой в официальных актах, где главный довод сводился в конце концов к «мечу закона». Он полемизировал с евреями и в литературных произведениях. В 686 году он написал и посвятил королю трактат «О доказательстве шестого периода — против иудеев» («De comprobatione aetatis sextae»), где вновь обсуждается вечная мессианская проблема. Стремясь доказать, что Иисус есть возвещенный пророками Мессия, Юлиан особенно горячо оспаривает смутное еврейское предание (нашедшее свое отражение и в талмудической агаде), что действительный Мессия должен явиться на земле не раньше шестого тысячелетия от сотворения мира, ибо по этому расчету Иисус, родившийся к концу четвертого тысячелетия, не мог бы быть Мессией. Он доказывает, что в религиозной терминологии под тысячелетиями подразумеваются исторические эпохи, которых можно насчитать пять от Адама до Иисуса; вдобавок евреи, по его мнению, нарочно исказили хронологию в своих текстах Библии, дабы