С упадком Греции, которая в первые века христианства сама сделалась страной эмиграции, еврейская колонизация не могла там развиться. Только с IV века, когда «Новым Римом» империи сделался Byzantium, переименованный в Константинополь, город Константина Великого и торжествующего христианства, греческая часть империи оживилась и стала привлекать к себе переселенцев, в том числе и евреев. Успешно соперничая с греками на главных узлах морских торговых путей, в Александрии и сиро-палестинских портах, евреи немало содействовали соединению Константинополя с этими узлами и превращению его в центр мировой торговли на границе Востока и Запада. Существовавший в египетской Александрии в IV веке союз еврейских «навикулариев», или судовладельцев, несомненно имел своих контрагентов и в Константинополе как портовом городе. Евреи занимали в Константинополе особый квартал в центральной части города под названием Медный Рынок (Chalkoprateia), где в начале V века находилась и синагога общины. Рассказывают, что эта синагога была построена с разрешения префекта столицы в то время, когда император Феодосий II был в отъезде. Вернувшись, император распорядился, чтобы синагога, построенная вопреки закону (новые синагоги, как известно, запрещалось строить), была обращена в церковь имени Богородицы (442). Позже евреи были выселены из центральной части города и сосредоточились в предместье Стеной, или Станор, в особом квартале (по всей вероятности, в районе нынешней Галаты). Само собой разумеется, что и в европейской Византии евреи стонали под игом ограничительных законов, увековеченных в «Кодексе Феодосия» и приумноженных в «Кодексе» и «Новеллах» Юстиниана. Общинная автономия евреев признавалась в известных пределах, и выборные начальники общин, или «эфоры», играли роль бургомистров в населенных евреями городских кварталах; но и тут оставался в силе позорный закон, символ торжествующей церкви, дозволявший поправлять только, старые синагоги, а не строить новые. После известного декрета Юстиниана о запрещении «Деутеросиса», или свободной синагогальной проповеди, византийские власти получили возможность вмешиваться и в религиозную жизнь еврейских общин.
Церковно-соборное законодательство в Византии, разобщившее христианство с еврейством еще с IV века, со времени Никейского и Лаодикийского вселенских соборов, в следующие столетия мало занималось еврейским вопросом. Эту функцию исполняла усердно государственная власть, действуя вполне добросовестно в духе церкви. Византийские «синоды» были обыкновенно заняты разбором догматических споров, раздиравших христианскую церковь и порой разобщавших Константинополь с Римом. О евреях вспомнил Константинопольский собор 692 года. Каноном одиннадцатым этого собора всякому христианину, как мирянину, так и духовной особе, запрещалось есть с евреями неквашеный пасхальный хлеб, лечиться у них, купаться с ними в бане, вообще близко сходиться с ними; нарушивший это запрещение священник лишается сана, а мирянин отлучается от церкви. Возобновление мер против общения христиан с евреями в конце VII века свидетельствует, что такое общение участилось и возбуждало опасение. Не помогли, по-видимому, перегородки в виде отдельных еврейских кварталов в столице и провинциальных городах, ибо хозяйственная жизнь, особенно в торговых пунктах, сближала людей даже таких различных типов, как евреи и греки. Позже, во время борьбы, вызванной «иконоборством» в Византии, религиозные страсти разгорятся и пропасть между последователями двух религий углубится.
§ 10. Черноморские колонии (Боспор, Крым)
С самого возникновения Византийской империи в состав ее вошли греко-римские колонии северного побережья Черного моря между Кавказом, Крымом и бассейном Нижнего Днепра. Константинополь, расположенный на южной оконечности Черного моря, на точке смыкания Балканского полуострова с Малой Азией, являлся естественным хозяином греческих колоний, расположенных на противоположном северном берегу.
За много веков до выступления Византии на историческую арену в землях скифов, сарматов и тавров, на берегах Понта Эвксинского и Меотиды (Черного и Азовского морей), там, где в них впадали реки Бористен (Днепр), Тира (Днестр), Ипанис (Буг) и Танаис (Дон), возникли многочисленные греческие колонии. Все они группировались вокруг Тавриды, или Крымского полуострова. Начиная с VII века дохристианской эры из Малой Азии, затем из классической Греции, Афин и Спарты туда тянулись колонизаторы, искавшие в полудикой хлебородной Скифии хлеба для перенаселенных метрополий. Купцы вывозили из этого края, кроме хлеба, рыбу и соль, которые давались туземцами в обмен на привозные изделия промышленной Азии. Постепенно вырастают здесь значительные города: Ольвия в лимане Буга, между нынешними Николаевом и Очаковом, Пантикапей (ныне Керчь) на берегу Боспора Киммерийского (так назывался Керченский пролив, в отличие от южного Боспора Фракийского, гавани Константинополя), Феодосия и Херсонес (Севастополь) на южном берегу Крыма, или Тавриды. Образовались свободные городские республики древнегреческого типа, а местами — объединения городов с царем во главе. Город Пантикапей становится столицей Боспорского царства, в полосе сближения Черного и Азовского морей. Эллинская культура непрерывно вливает жизнь и движение в эти далекие колонии, а после распространения греческого владычества в Азии туда, вероятно, попадает и струя еврейской диаспоры через Малую Азию и Селевкидскую Сирию. В последние века дохристианской эры колонизатору-греку сопутствует еврей; оба они строят торговые фактории и организуют городские общины на северных берегах Черного моря, на дальней окраине иудео-эллинской диаспоры. Еврейская колонизация сосредоточивается главным образом в Боспорском царстве, где в то время утверждалась эллино-скифская династия Спартокидов. В I веке дохристианской эры это маленькое царство пережило общий кризис тогдашнего эллинистического Востока. Около 80 года им завладел великий враг Рима, царь Малоазийского Понта Митридат, соединивший Тавриду со своим южным царством. Разбитый в Азии римским покорителем Востока Помпеем, Митридат бежал в Тавридский Боспор, но здесь погиб вследствие измены своего сына Фарнака, перешедшего на сторону Рима. Это было в тот памятный 63 год дохристианской эры, когда Помпей положил конец независимости Иудеи. Таврида и Иудея одновременно попали под протекторат Рима.
Около четырех столетий длится протекторат Рима над Боспорским царством. Во времена императорского Рима цари Боспора из туземно-греческих династий (Эвпаториды и др.) титулуются «друзьями кесаря и римлян», прибавляют к своему имени римское династическое имя Тиберий-Юлий и чеканят монеты с изображением императора. Пантикапей является резиденцией этих римских вассалов, распространяющих свою власть на соседние города — Феодосию, Фанагорию (Тамань), Горгиппию (Анапа), а временами — на Херсонес и далекий Танаид (Азов), расположенный при впадении Дона в Азовское море. Еврейские колонии существовали во всех этих городах. В своем перечислении пунктов диаспоры Филон («Посольство к Каю», § 36) упоминает и об «отдаленной окраине Понта». Спустя полвека о Тавриде и Боспоре как вассальных римских провинциях говорит еврейский историк Иосиф Флавий («Иуд. Война» II, 16, 4). Сохранились и вещественные доказательства существования организованных еврейских общин в Боспорском царстве в I веке христианской эры. На первом месте тут стоят найденные близ Керчи две греческие надписи от 80-81 гг., в которых содержатся акты отпущения рабов на волю (manumissio). Одна из надписей гласит:
«В царствование царя Тиберия Юлия Рескупорида, друга кесаря и друга римлян, благочестивого, в 377 году... Я, Хреста, бывшая жена Друза, отпускаю для молельни (proseuche) вскормленника моего Геракла, объявляя его свободным навсегда, согласно моему обету, незахватываемым и нетревожимым со стороны какого бы то ни было наследника. Обращаться ему, где захочет, беспрепятственно, кроме обязанности являться в молельню для поклонения и постоянного присутствования. Сделано с одобрения наследников моих, Гераклида к Эликониады, и с участием в опеке синагоги иудеев (synepitropeuses tes synagoges ton joudaion)».
В таких письменных актах закреплялся факт отпущения рабов, совершавшийся, по обычаю, публично, в молитвенном доме, которому вольноотпущенный как бы посвящался по обету, то есть обязывался регулярно являться туда для богослужения. Подобная форма отпущения рабов практиковалась и в языческой Греции, где отпущенный уступался божеству и фиктивно становился храмовым слугой. Это сходство в обычаях, греческий язык надписей и греческие имена действующих лиц свидетельствуют, что община в Боспоре состояла из эллинизированных евреев; однако эти ассимилированные колонисты поддерживали между собой тесную религиозную связь, совершали юридические акты в своей молельне и формально прикрепляли к ней отпущенных рабов. Сама же иудейская община, названная характерным для иудео-эллинской диаспоры термином «синагога» (собрание), обладала известным объемом прав и внутренней автономии, ибо здесь она выступает как юридическое лицо с правом опеки и надзора.
Такие же организованные общины эллинизированных евреев, образовавшиеся из более ранних небольших колоний или торговых факторий, существовали в первые века христианской эры и в других городах Черноморья и приазовского края. Надписи Горгиппии и Танаиды свидетельствуют о распространении религиозного синкретизма в греческом населении под влиянием иудейства. Поскольку евреи заимствовали у греков их язык и бытовые особенности, постольку же греки-язычники подвергались религиозному влиянию своих еврейских соседей., В этом дальнем углу диаспоры сильно развилось то движение, которое в первые века христианства наблюдалось в Малой Азии, Греции и Риме: группы так называемых «почитателей всевышнего Бога» (Sebomenoi theon hypsiston) среди язычников примыкали к еврейским общинам в качестве полуиудеев. Они посещали синагоги, соблюдали некоторые иудейские законы о пище и чистоте, одновременно придерживаясь еще языческих обычаев. Апостол Павел во время своего путешествия по Малой Азии и Греции развил сильную христианскую пропаганду среди этих полумонотеистов и привлек многих к новой церкви, но иные «почитатели» делались потом полными последователями иудейства. В Танаиде существовали союзы «почитателей всевышнего Бога» или «синоды», члены которых назывались «братьями» и выделяли из своей среды целую иерархию чинов: «пресвитеров», «отцов собраний», «синагогов». Множество надписей посвящено культу этих союзов. Надписи делались на каменных досках, «теламонах», и содержали список членов союза и его старшин. Вступительные формулы обыкновенно писались так: «Богу всевышнему, в царствование царя Тиберия Юлия Рескупорида, друга кесаря и друга римлян, благочестивого, усыновленные братья (члены союза или братства), почитающие Бога всевышнего, поставили эту доску, вписав туда свои имена, имея во главе пресвитера Гераклида, Аристона» и т. д. (следует ряд таких же греческих имен). Последняя надпись относится к 228 году — следовательно, еще в III веке христианской эры существовал этот иудео-эллинский религиозный синкретизм в Тавриде и Приазовье. Тут очевидны следы иудейской пропаганды. Союзы или братства «почитателей всевышнего Бога», состоявшие из греков или эллинизированных туземцев, примыкали к еврейским общинам на правах полупрозелитов, удерживая в своем быту и религиозной практике еще многие греческие элементы. Когда же в ту далекую окраину Римской империи проникли христианские миссионеры, они с успехом вербовали последователей именно в этих полуиудейских кружках, которые быстро восприняли учение, составлявшее компромисс между монотеизмом и язычеством.