§ 29. Хазарское царство
Между тем как в истории евреев Западной Европы период колонизации уже сменился периодом организации, в Восточной Европе все еще продолжался процесс колонизации, так как там еще не было закончено великое переселение народов. Переселения происходили главным образом в районе Черного и Азовского морей, вокруг былых иудео-эллинских колоний Тавриды или Крыма (см. выше, § 10). Северные черноморские колонии все более втягивались в сферу влияния Византии, которая имела в Крыму, среди преданного греческого населения, свою «фему» (военное управление) и своих епископов-миссионеров, политических агентов Константинополя. Центром византийского округа был город Херсонес (древнерусский Корсунь, близ Севастополя), где издавна находилась резиденция епископа Тавриды. Церковные «ловцы человеков» охотились не только на язычников и мусульман в Крыму, но и на живших там евреев. Византийский хронограф Феофан упоминает в начале IX века о большой еврейской колонии в Фанагории (Тамань), вокруг которой живут и «многие другие племена». Во второй половине того же века константинопольский патриарх Фотий пишет епископу Боспора (Керчь) о той радости, которую он испытал, узнав об успехах христианской миссии в тех местах, и прибавляет: «Если ты, как пишешь, и живущих там иудеев пленишь в послушание Христу и от тьмы и (мертвой) буквы приведешь к познанию благодати, то я от всей души буду приветствовать плоды таких прекрасных надежд». Само византийское правительство заботилось об умножении еврейского населения в Северном Черноморье. Гонения императора-иконоборца Льва Исаврийца (723 г.) заставили многих евреев бежать из Балканского на Крымский полуостров, куда вскоре за ними потянулись и преследуемые христиане, иконопочитатели. Большой «шемад» (насильственное крещение) при императоре Василии Македонянине (867-886) также погнал массу евреев с южных берегов Черного моря на северные (см. выше, § 20).
Но кроме этой принудительной эмиграции из Балканского полуострова шла еще в Крым и в прилегающие области эмиграция, вызванная переселением народов с востока, со стороны Кавказа и Персии. Еще во времена сасанидской Персии на окраине этого государства, примыкавшей к Армении и Кавказу, кочевало тюркское племя хазар, или козаров, которое совершало набеги то на внутренние области Персии, то на владения ее соперницы Византии. Кочуя по Кавказу в эпоху великого переселения народов, хазары могли воспринять значительную примесь местных этнических элементов: армянских, грузинских и еврейских. С евреями они сближались в Армении и Грузии, где с древних времен существовали еврейские поселения (в округах Вана и Тифлиса), и на кавказском побережье Черного моря, до которого тянулись колонии иудео-эллинского Боспора или Пантикапея. Великие арабские завоевания VII века и создание всеазиатского халифата усилили движение хазар с востока на запад — к берегам Волги и Дона, к черноморским колониям Тавриды и южному району Днепра. Вдоль берегов Каспийского моря, между Дербентом и нынешней Астраханью, образовалось в VIII веке сильное Хазарское царство со столицей Итиль, расположенной в районе впадения реки Волги в море (Итиль — местное название Волги). Отсюда воинственное племя совершало набеги на близкие и дальние славянские племена и делало их своими данниками. Хазары проникали и в соседний Крым, вытесняя греков и представляя серьезную опасность для византийской власти в крае. Византийские императоры часто заключали союзы с хазарскими царями, «хаганами», путем уступок или платежа дани сдерживая напор варваров. В Константинополе мечтали о великой победе церкви, которая была бы и победой византийской политики, — об обращении хазар-язычников в христианскую веру. Для этой цели посылались миссионеры и ревностно работали епископы Тавриды, но задача оказалась очень трудной, ибо у греческой церкви появился сильный соперник в лице иудейства, которому удалось одержать частичную победу в Хазарском царстве.
Хазары-язычники подвергались одновременно влиянию трех религий: мусульманской, совершавшей свое торжественное шествие из Халифата; христианской, распространявшейся из Византии по всему Черноморью, и иудейской, имевшей свои гнезда повсеместно. Грекам и арабам удалось обратить некоторые группы хазарского племени, но на долю иудейства выпал исключительный успех: ему удалось покорить царский дом в Хазарии и правящие классы. Все это, вероятно, было результатом длительного процесса, совершавшегося во время передвижения хазарских кочевников среди последователей всех трех религий, на границе Азии и Европы. Армянские, греческие, арабские и еврейские влияния постепенно раздробляли языческую массу на различные вероисповедные группы. Но в народных преданиях обращение высшего класса хазар в иудейство представляется в виде единовременного, весьма торжественного акта. Вот что рассказывает об этом старое еврейское предание, подтверждаемое в самом существенном и арабскими писателями.
Хазарский царь по имени Булан решил отказаться от идолопоклонства, но не знал еще, какую религию избрать. Послы от халифа уговаривали его принять ислам, византийские послы склоняли его к христианству, а еврейские мудрецы — к иудейству. Булан устроил в своем присутствии диспут между представителями трех религий, но из их споров и противоречий не мог вывести ни-какого определенного заключения. Тогда царь прибег к очень хитрому опросу. Он призвал к себе поодиночке сначала христианина, а потом мусульманина. У христианина он спросил: «Если бы тебе предоставили выбор между иудейской и мусульманской религией, какую бы ты избрал?» — «Разумеется, иудейскую, — ответил Христинин, — ибо она была дана избранному Богом народу, который лишь потом был отвергнут за грехи». Затем царь спросил у мусульманина, какую из двух религий, иудейскую или христианскую, выбрал бы он после своей собственной, и получил тот же ответ с прибавлением, что христианская вера плоха, ибо дозволяет есть нечистое (свинину) и молиться изделиям человеческих рук (иконам). После этого Булан опять велел всем собраться вместе и, заставив их подтвердить сказанное, объявил: «Если христианин и мусульманин сами признают, что древний закон Израиля хорош, то я предпочитаю его как закон (праотца) Авраама». Таким образом, хазарский царь принял иудейство, а многие из хазарской знати последовали его примеру. Еврейское предание прибавляет, что один из потомков Булана, хаган Обадия, был особенно ревностным последователем иудейства. Он приглашал из других стран (Вавилонии?) еврейских ученых, велел обучать народ Библии и даже Талмуду, основывал синагоги и упорядочил богослужение[12].
Это предание, сохранившееся в ответном письме хазарского царя Иосифа к Хасдаю ибн-Шапруту (см. выше, § 23), окрашено определенной религиозной тенденцией. Но недавно был найден отрывок из документа того же времени (X века), где об обращении хазарского двора в иудейство рассказано без всяких прикрас. В письме одного хазарского еврея из Константинополя говорится, что гонимые в разных странах евреи бежали в землю хазар, которые тогда были еще идолопоклонниками. Пришельцы смешались там с туземцами, вели войны сообща, но соблюдали обряд обрезания и субботы. В то время у хазар еще не было царя, а управлял ими военачальник, отличавшийся в боях. Однажды правителем страны был избран полководец-еврей из тех, что смешались с хазарами. Жена его и благочестивый тесть уговорили избранника открыто исповедовать иудейскую религию. Узнав, что во главе Хазарии стоит еврей, «цари Македонии (Византии) и Аравии (халифы)», желавшие обратить хазар в христианство и мусульманство, отправили к ним послов со словами: «Неужели вы примете веру евреев, порабощенных всеми народами?» Тогда еврейский правитель пригласил на религиозный диспут «мудрецов» из евреев, греков и арабов. Когда выступили в защиту христианства греки, их дружно опровергали евреи и арабы, а арабов опровергали евреи и греки; когда же еврейские ученые стали излагать содержание Библии от сотворения мира, противники не могли их опровергать, ибо сами признавали истинность Св. Писания. Из какой-то пещеры были извлечены давно запрятанные книги Торы, которыми евреи подтвердили свои доводы. Тогда хазары вместе с отпавшими евреями всецело присоединились к иудейской религии. Затем в Хазарию стали прибывать еще массы евреев из Багдада, Хорасана и Византии, которые укрепили туземцев в новой вере.
Это событие произошло в середине VIII века (около 740 года). С тех пор хазарские правители на два столетия утвердили свою власть в юго-восточной полосе позднейшей европейской России. Имея свой центр в нижнем бассейне Волги, Хазарское государство распространилось постепенно далеко на запад и на север, на побережье Черного моря и на области Нижнего Днепра. В Крыму хазары владели территорией прежнего Боспорского царства (область Керчи и Тамани) и сделались ближайшими соседями византийцев в Херсонесе. Оттуда они делали набеги на славянские племена Южного Днепра и сделали их своими данниками; эту дань славяне продолжали платить еще некоторое время после появления варяго-руссов и создания Киевской Руси во второй половине IX века. Большое хазарское государство между Волгой и Днепром имело на восточной своей границе союзников в лице сильного племени аланов, владевших тогда Кавказом, а на западе оно могло пользоваться силами славян и потом руссов против Византии. Это давало ему возможность держаться до тех пор, пока Южная Русь не была втянута в сферу влияния Византии и в союзе с ней не обратилась против «еврейского царства».
Под управлением царей иудейского исповедания Хазария, как видно из современных арабских и еврейских источников, усовершенствовала свой государственный строй. Официальный титул царя был хаган (от туранского хакан или хан, то есть князь); он считался верховным правителем и высшим судьей, а во главе войска стоял его соправитель (бек, пех или «иша»). Все члены правительства и дворянство исповедовали иудейство, а в средних и низших классах были распространены ислам, христианство и язычество. Несмотря на то что привилегированные классы исповедовали иудейство, равноправие религий не нарушалось. При хагане состояли семь судей, по двое для иудеев, христиан и мусульман и один для язычников (по другому описанию было девять судей для всех групп). Страна достигла высокого уровня экономического благосостояния благодаря своему положению между Востоком и Западом. Через владения хазар шел один из больших торговых путей, соединявших Азию с Европой. Арабский географ IX века Ибн-Хордадбе указывает в своей «Книге путей», что еврейские купцы ездили из Персии, Армении и Кавказа «через страну славян, около столицы хазар» (на Волге), причем часть пути совершали «по морю Джорджан» (Грузинское, т.е. Каспийское). Его современник Ибн-Шарзи в своей «Книге стран» сообщает, что по дороге славянских купцов, возивших меховые товары между «Хазарским и Румским морем» (Каспийским и Черным), находился торговый пункт, в «еврейском городе» Самкерш, на Таманском полуострове, в районе прежнего Боспора и Пантикапея-Керчи. В этой международной торговле евреи, конечно, играли немаловажную роль, так как они были рассеяны на всем пути между Персией, Кавка30м, Крымом и Киевской Русью.
К концу IX века число евреев в Хазарии сильно возросло вследствие притока эмигрантов из Византии, бежавших от преследований императора Василия Македонянина. Беглецы, спасавшиеся от насильственного крещения, вносили в соплеменные колонии Хазарии дух возмущения против византийских деспотов. Это должно было обострить антагонизм между иудейскими правителями страны и константинопольским двором. И действительно, вся первая половина X века проходит в борьбе между Хазарией и Византией. Оба государства стараются заручиться союзниками: с одной стороны, в кавказской Алании, а с другой — в Киевской Руси. И тут и там политика ведется путем пропаганды христианства византийцами и иудейства — евреями из Хазарии. В зависимости от состава таких коалиций успех клонился на сторону то одной, то другой из воюющих сторон. Особенно ожесточенный характер приняла борьба между «иудейским» и христианским государством в царствование византийского императора Романа I Лекапена, который по наущению палестинского патриарха решил окрестить всех евреев в своем государстве (ок. 932-940 г.). По свидетельству арабского писателя Масуди, многие евреи удалились в это время из Византии в Хазарию, убегая от «императора Армануса». Эти новые жертвы насилия возбудили сильное волнение среди хазар, которые тогда находились в состоянии перманентной войны с Византией. Упомянутый выше новооткрытый хазарский документ проливает некоторый свет на тогдашнюю роль евреев в исторических событиях, имевших роковое значение для судеб Хазарского государства.
Современник этих событий рассказывает, что в первой половине X века, при царях Вениамине и Аароне, хазары переживали тревожные моменты. «Греки и македонцы», т.е. византийцы, переманили на свою сторону прежних союзников Хазарии, кавказских аланов, и с их помощью теснили хазар. Но хаган Аарон вступил в союз с «царем Туркии» (вероятно, с одним из тюркских султанов Средней Азии, номинально подчиненных Багдадскому халифату) и при поддержке турецких наемных войск победил грозных аланов, взяв в плен их царя. Тогда аланы возобновили свой союз с хазарами и царские дома обоих народов породнились между собой (часть аланов исповедовала иудейство): сын хагана Аарона, Иосиф, женился на дочери аланского царя. В царствование Иосифа (ок. 932-965) произошли решительные события. В самом начале его царствования повторились те религиозные гонения на евреев в Византии, виновником которых был Роман I, и хазарский царь Иосиф, узнав об этом от еврейских беглецов, предпринял соответствующие репрессии против византийцев в своем царстве. Это послужило новым поводом к войне между Византией и Хазарией. Император Роман послал большие дары «царю Руссов Олегу (Helgu)», то есть князю киевскому, каковым в действительности был тогда сын Олега, Игорь (912-945), и уговорил его пойти против хазар. Руссы вторглись в крымские владения Хазарии (в Самкерш, в Тамани), но их вскоре отразил хазарский полководец Песах. Он бросился на «города Романа» в Крыму, истреблял жителей и наложил дань на крымскую столицу византийцев — Херсонес. Расправившись с подстрекателями-греками, Песах пошел в землю руссов и здесь усмирил восставшего данника, князя Игоря. Русский князь оправдывался тем, что его уговорил воевать с хазарами император Роман, но Песах ему сказал: «Тогда иди против Романа и воюй с ним, иначе буду мстить тебе». Русский князь пошел морем на Константинополь, воевал там четыре месяца, но потерпел поражение, так как византийцы отогнали его корабли «греческим огнем». Он вернулся в Русь и продолжал платить дань хазарам.
В этом рассказе хазарского еврея X века слышатся отголоски бурных событий того времени. То, что здесь сообщается о войнах руссов с византийцами, в общем соответствует фактам, изложенным в русских и византийских летописях. Действительно, в 941 г. киевский князь Игорь отправился с войском на многочисленных судах к Царьграду (Константинополь), но русские суда были уничтожены «греческим огнем», и остаткам руссов пришлось бежать. В 944 г. совершился второй поход на Царьград, на этот раз более удачный, кончившийся известным греко-русским договором. Через 10-15 лет после этих событий мы слышим отклик самого хазарского царя Иосифа. В ответ на послание испанского министра Хасдая ибн-Шапрута, взволнованного слухами о существовании «еврейского царства» (см. выше, § 23), Иосиф отправил ему около 960 года письмо, в котором изобразил положение хазар в прошлом и настоящем. После вышеприведенного рассказа об обращении в иудейство царя Булана Иосиф перечисляет имена своих предшественников, носивших с тех пор титул хагана: Обадия, Хизкия, Менаше, Ханука, Исаак, Зебулон, Моисей, Нисси, Вениамин, Аарон и сам автор письма, Иосиф. Далее он сообщает: «Наша страна находится при реке (Итиль-Волга), близкой к морю Джорджан (Каспийскому) и протекающей с востока на расстоянии четырех месяцев пути[13]. При реке живет много народов в городах и деревнях, в открытых и укрепленных местах. Вот их названия: Буртас, Булгар, Сувар, Арису, Цармис, Вентит, Север (северяне), Славиун (славяне). Каждый из этих народов весьма многочислен, и все они платят мне дань. Оттуда граница направляется к Джорджану, и все жители морского берега, живущие на расстоянии одного месяца пути, платят мне дань. С южной стороны находятся Семендер и Бак-Тадлу до ворот Баб-аль-Абвава, на берегу моря. К западу находится: Шаркель, Самкерц, Керц, Сугдаи, Алус, Ламбат, Бартнит, Алубика, Кут, Манкуп, Будак, Алма, Грузин[14] — все эти местности расположены на берегу моря Константинии (Черного)... Я живу при устье реки (Волги) и с помощью Всемогущего сторожу вход в эту реку и не пускаю руссов, которые приезжают на кораблях с тем, чтобы через море (Каспийское) переправиться и исмаильтянам (арабам Багдадского халифата). Точно так же не пускаю врагов, находящихся на суше, к воротам Баб-ал-Абваба. Я веду с ними упорную борьбу, ибо если бы я их пустил хоть раз, они бы опустошили всю землю исмаильскую до самого Багдада».
Все эти фактические сообщения соответствуют показаниям арабских и еврейских современников и общему политическому состоянию той эпохи. Только конец письма царя Иосифа кажется слишком литературным, сочиненным и составляет, вероятно, прибавление позднейшего переписчика или редактора. В нем содержится ответ на вышеприведенный мессианский вопрос Хасдая. «Ты спрашиваешь меня, — пишет Иосиф, — о чудесном конце (пришествии мессии). Наши очи обращены к Богу и к мудрецам Израиля в академиях Иерусалима и Вавилонии. Вследствие грехов наших счеты запутались, и мы ничего не знаем. Да ускорит Бог избавление наше и соберет наших изгнанников... Ты упоминаешь в своем письме, что желаешь видеть меня, — я тоже желал бы лицезреть тебя, видеть твою мудрость и величие. Если б это исполнилось, ты был бы мне отцом, а я тебе сыном, и весь мой народ следовал бы твоим советам».
Когда писалось это письмо, где только глухо указано на опасность, грозящую со стороны руссов, царь Иосиф еще не мог предвидеть, что через несколько лет наступит конец великой Хазарии и что ему суждено быть ее последним иудейским хаганом. Все сильнее становился напор руссов из Киевского княжества, направленный к побережьям Черного и Каспийского морей. В 966 году киевский князь Святослав предпринял решительный поход против хазар и их данников. Русские войска разрушили хазарскую крепость Саркел на Дону, а затем близкую к ней столицу Итиль на Волге и Семендер на каспийском берегу. В течение трех лет (до 969 года) были, таким образом, разрушены главные города Хазарии, опорные пункты их власти на низовьях Волги и Дона и у Каспийского моря. Уцелели еще хазарские владения в Крыму и на берегах Азовского моря. Но и здесь хазары были сжаты между русскими, которые тогда завоевали область Тмутаракань (Тамань), и византийцами из округа Херсонеса. Вскоре между русскими и византийцами состоялось сближение, закрепленное крещением киевского князя Владимира в 988 году. Византийско-русский союз оказался гибельным для остатка Хазарского царства. В 1016 году соединенные силы греков и русских (из войска тмутараканского князя Мстислава, сына Владимира Святого) разрушили последнее гнездо хазар на Крымском полуострове и взяли в плен их хагана, который уже был христианином и назывался Георгием Цулу. Хазары рассеялись по Южной Руси и постепенно растворились среди других народов. Оставшиеся в Крыму хазары иудейского исповедания постепенно смешались с евреями, а позже с караимами, которые переселялись туда из Константинополя. Некоторые члены иудейского рода хаганов переселились в Испанию. Летописец XII века Авраам ибн-Дауд видел их потомков в Толедо и узнал от них, что оставшиеся в иудействе хазары исповедуют эту религию по раббанитскому, а не по караимскому толку. Это предание едва ли вполне верно, ибо хазарам было легче примыкать к караимам, чем к талмудистам. В описаниях еврейских путешественников следующих столетий Крымский полуостров еще часто называется «Хазарией».
§ 30. Евреи в Киевской Руси
Хазарская волна рано занесла евреев с Востока в среду славянских племен, обитавших на берегах Волги и Днепра. Возможно, что еще раньше туда попадали странствующие торговцы из Византии и ее крымских колоний, но из восточных центров халифата впервые хлынул туда поток еврейских переселенцев через Кавказ после упрочения полуиудейской Хазарии на берегах Каспия и Волги. До образования Киевской Руси евреи ездили по торговым делам в славянские земли, где главные племена, северяне и поляне (будущая область Киева), платили дань хазарам и находились в экономической с ними связи. Когда же во второй половине IX века сложилась Киевская Русь, ее первые сильные князья из рода Рюрика — Олег (879-912) и Игорь (912-945) — не сразу освободились от хазарского ига: оба князя то воевали с Хазарией, то платили ей дань. Однако при всех условиях торговые сношения между странами хагана и русского князя не прекращались. Купеческие караваны и корабли шли постоянно между Багдадом, Арменией, Кавказом, Хазарией и далекой столицей руссов на Днепре, Киевом[15]. В памяти древних русских летописцев слились эти два понятия: «евреи» и «хазары», так как господствующий класс в Хазарии исповедовал иудейство, а вместе с тем оттуда приходили евреи по национальности, выходцы из еврейской метрополии Вавилонии и других стран Багдадского халифата. Так сложился в древнейшей русской летописи термин «жидове Козарстии». После разрушения Святославом Игоревичем прикаспийского центра Хазарии (966-969) хазары, как уже сказано, еще полвека удержали власть в некоторых местах Крымского полуострова. В это время многие хазарские евреи и хазары-иудеи, несомненно, имели постоянное пребывание в Киеве, а другие приезжали туда с юга, так как между русской столицей и Крымом, где поблизости устроилась приазовская Тмутаракань, установились тесные сношения. Неудивительно поэтому, что к той миссионерской агитации, которая поднялась вокруг Киева накануне «крещения Руси» при князе Владимире, оказались причастными и представители иудейской религии.
Византийские греки издавна стремились к крещению язычников-славян, которое отдало бы всю Восточную Европу под духовную опеку Константинополя. То, что раньше не удалось с хазарами, повторено было в X веке в больших размерах по отношению к Киевской Руси. Поражение хазар при Святославе и усиление Руси разожгли аппетит византийцев. Из Константинополя и Крымского Херсонеса шли ученые монахи-миссионеры в Киев, стараясь поймать киевского князя Владимира в сети греческой церкви и византийской политики. В прежнее время иудео-хазарские миссионеры составили бы грекам серьезную конкуренцию, но политический упадок Хазарии значительно уменьшил шансы иудейских агитаторов: мог ли киевский князь-полуварвар отнестись с уважением к иудейскому Богу, который не мог спасти покровительствуемый им царский дом Хазарии? Тем не менее попытка конкурировать с христианскими миссионерами могла быть сделана со стороны «хазарских евреев» Крымского полуострова, из которых многие жили в Киеве, и весьма правдоподобной представляется сущность русского летописного предания об «испытании вер» перед крещением Владимира Святого в 988 году. Так уже повелось в Восточной Европе, что правители-язычники перед своим обращением в «истинную веру» устраивали конкурс трех религий. Такой конкурс, некогда давший торжество иудейству в Хазарии, теперь кончился торжеством греческого православия. Летописец рассказывает, что, когда киевский князь Владимир решил отречься от язычества, к нему наряду с христианскими и мусульманскими миссионерами явились и хазарские евреи («жидове козарстии»). Они сказали: «Мы слышали, что приходили христиане и проповедуют свою веру, но ведь они веруют в того, которого мы распяли, а мы веруем в единого Бога Авраама, Исаака и Якова». Владимир спросил евреев: «В чем же закон ваш?» — и получил ответ: «Обрезываться, не есть свинины или дичи и хранить субботу». — «А где земля ваша?» — спросил князь. «В Иерусалиме», — ответили евреи. «А вы разве там живете?» — спросил он. «Нет, — ответили евреи, — ибо разгневался Бог на предков наших и рассеял нас по странам за грехи наши, отдав нашу землю христианам». Тогда Владимир сказал: «Как же вы других учите, когда сами отвержены Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас, то вы не были бы разбросаны по чужим землям. Разве вы и нам думаете такое зло причинить?»
В этом тенденциозно-церковном рассказе, может быть, верен только последний вывод: религия побежденного народа не могла прельстить правителя молодого государства, желавшего присоединиться к религии господствующих народов. Недавнее падение Хазарии было более убедительным для киевского князя доводом, чем падение Древней Иудеи, выдвинутое летописцем-богословом. Политический момент во всей этой истории играл гораздо большую роль, чем церковный. Греческим дипломатам удалось одновременно окрестить Владимира и женить его в Херсонесе (Корсунь) на принцессе из византийского императорского дома. «Через византийскую царевну, — говорит церковный летописец, — Бог обратил русскую землю к покаянию, а греческую землю избавил от лютой рати». Опека Византии над Русью была обеспечена. Она же предрешила в будущем отношение крещеной Руси к евреям.
Византийское влияние сказалось прежде всего в отношениях нового русского духовенства к еврейству. В церковные уставы Руси стали проникать каноны соборов, направленные против иноверцев (например, правило об отлучении от церкви за сожительство с «басурманкой или жидовкой» в уставе времен князя Ярослава). Особенно показательной является та горячая полемика против иудейства, которую вели проповедники и высшие иерархи русской церкви XI века. Из тогдашних епископов только новгородский Лука Жидята (поставлен князем Ярославом в 1035 г.) не обличал евреев. Это объясняется тем предположением, что он сам, как видно из его прозвища, происходил от евреев (может быть, насильно окрещенный во время общего крещения Руси при Владимире Святом), или же тем, что в Новгородской земле вовсе не было евреев и «иудейской опасности». Киевские же митрополиты ревностно боролись с влиянием иудейства. Митрополит Илларион, современник Луки Жидяты, в своем «Слове о Законе Моисеевом и о благодати Иисуса Христа» (ок. 1050 г.) опровергает иудаизм обычными приемами византийского миссионера: закон Моисеев — временный и несовершенный, годный только до появления истинной благодати Христа, а за отвержение христианства евреи рассеяны по всем странам и бедствуют. Илларион убеждает свою паству не обращать внимания на «иудейские хуления» против Христа, то есть на отрицание божественности Христа. Митрополит молит Бога, чтобы он не подверг русский народ участи еврейского, не попустил стольному граду Киеву быть в таком пленении, как Иерусалим, а русских людей быть пришельцами в чужой стране. По всему тону проповедей киевского главы церкви видно, что он тут боролся не с книжными соблазнами, а с живой пропагандой иудейства, которая велась в Киеве и прочих местах Южной Руси.
Прямое указание на такую пропаганду имеется в преданиях о жизни святого Феодосия, игумена Печерского (ок. 10571074). Этот монах поучал киевлян в своих проповедях жить в мире с друзьями и врагами, «но со своими врагами, а не Божьими»; Божии же враги суть евреи и еретики, «держащие кривую веру». В «Житии» Феодосия Печерского, составленном первым русским летописцем Нестором, рассказывается, что этот суровый монах имел такое обыкновение: вставал ночью и тайно ходил к евреям, чтобы спорить с ними о Христе; он укорял их, называя беззаконниками и отступниками, и нарочно раздражал, ибо желал, чтобы они его убили «за исповедание Христа» и таким образом сделали бы его святым мучеником. Киевские евреи, конечно, отказали монаху в этом удовольствии, но горячо спорили и пропагандировали свою религию. В послании к князю Изяславу Ярославичу Феодосий отвечает на вопрос, можно ли в воскресенье резать скот для приготовления пищи, следующим рассуждением: крещение освобождает от соблюдения Моисеевых законов, запрещающих варить пищу в субботу и требующих изготовления ее накануне, «что доныне исполняют евреи»; воскресный же праздник, установленный в память Христа, ничего общего с еврейской субботой не имеет; так как принявшие крещение суть чада Христа, а не Авраама, то нет никакого греха резать и готовить в воскресенье. Монах прибавляет, что тот человек, который ввел князя в сомнение на этот счет, говорил не от Святого Писания (Нового Завета) и должен быть проклят. Очевидно, что и здесь киевский ревнитель церкви искал еврея, виновного в совращении князя.
Митрополит Иоанн II (1077-1088) является защитником соборных канонов, в особенности того из них, который во Франции времен Агобарда служил главным орудием в руках духовенства. Он выступает против продажи рабов-христиан евреям: «Закон говорит: христианина нельзя продавать ни жидовину, ни еретику, а кто продает жидам — беззаконник». Работорговля в то время была особенно развита в славянских странах; туда приезжали с востока и запада для покупки невольников, преимущественно из военнопленных, которые развозились по разным странам. Само слово «славяне» стало в Европе нарицательным именем рабов (sclavi). Разумеется, и евреи были причастны к этой торговле, но тут, как и на Западе, в дело вмешалась церковь не во имя гуманности или отрицания рабства, а только ради охраны христианского благочестия тех, которые работают у евреев и могут «совратиться» в иудейство.
Зародыш антиеврейской агитации в Киевской Руси свидетельствует, что еврейские колонии там были значительны и играли видную роль в хозяйственной жизни страны, насколько это было возможно в условиях примитивного хозяйства. Что еврейское население приобрело большое влияние в самом Киеве к концу XI века и даже пользовалось покровительством князя, видно из того народного движения, которое поднялось против них в начале следующего века — вероятно, под влиянием подстрекателей из среды ревнителей церкви (см. дальше, § 55).
§ 31. Первые еврейские поселения в Польше
Как еврейские колонии Древней Руси создавались преимущественно выходцами из Юго-Восточной Европы, из Хазарского царства, так ядро поселений в Польше составилось из западных эмигрантов, преимущественно германских. Исторические условия X и XI веков положили грань между восточными и западными славянами. Киевская Русь вошла и сферу влияния Византии, а Богемия и Польша — в сферу влияния Германии; в первой утвердилась греческая церковь, в обеих последних — латинская, и это произошло именно в век окончательного разделения церквей. За четверть века до крещения киевского князя Владимира греческими священниками и женитьбы его на византийской принцессе польский князь Мечислав I (Мешко) становится вассалом германского императора Оттона I, принимает христианство по латинскому обряду (966 г.) и женится на дочери своего соседа, богемского князя, посредника между германством и славянством. С этого момента, надо полагать, германские евреи начинают селиться в Польше.
Случайные приезды евреев в славянские земли на берегах Вислы и Варты бывали, вероятно, и до X века. Еще Карл Великий в конце VIII века, после похода на саксов, покорил соседних богемских славян и стал близким соседом Польши. С тех пор в эту страну могли заходить те странствующие еврейские купцы, которые двигались по мировому торговому пути между Азией и Европой. Могли приходить туда из восточнославянских земель и хазарские евреи. С этими ранними поселениями связаны темные польские легенды о евреях в дохристианской Польше. Одна из этих легенд связывает с именем еврея происхождение польской княжеской династии Пястов. В IX веке, после смерти князя Попеля — рассказывает народное предание, — поляки собрались на вече в Крушевице для избрания нового князя. Долго спорили и все-таки не могли сойтись на выборе подходящего лица. Тогда собрание порешило, что тот, кто первый вступит в город на следующее утро, будет князем. Случилось, что первым пришел в город на другое утро еврей Абрам Порховник (продавец пороха еще до его изобретения!), его забрали и провозгласили князем. Но он отклонил от себя эту честь и настоял на том, чтобы князем был избран умный поляк Пяст, ставший родоначальником династии Пястов. Другая легенда утверждает, будто в конце XI века еврейские послы из Германии явились к польскому князю Лешеку с ходатайством о допущении их соплеменников в Польшу — на что Лешек, после долгих расопросов о свойствах иудейской религии и морали, дал свое согласие; тогда евреи стали прибывать массами из Германии в Польшу и получили здесь особые письменные привилегии, которые впоследствии были затеряны или уничтожены. Эти темные сказания, полные анахронизмов и явно сочиненные в позднейшее время, содержат в себе, однако, зерно исторической правды в том смысле, что указывают на появление евреев в языческой Польше и на их германское происхождение.
Но и о евреях в христианской Польше, от конца X века, имеются очень скудные сведения. В летописях князей этой эпохи — Мечислава I, Болеслава Храброго, Болеслава Смелого и Владислава I — не упоминается о еврейских поселениях даже в княжеских резиденциях Познани, Гнезне, Кракове. Сохранившиеся обрывки сведений заставляют, однако, думать, что в Польше существовали тогда небольшие еврейские колонии, основанные выходцами из Германии и Богемии, главным образом из города Праги. В 906 году германские власти устанавливают таможенные сборы на баварско-славянской границе с «купцов-евреев и других купцов», отправляющихся на восток, причем пошлины взимаются «с рабов и всяких других товаров». Богемия, как известно, была одним из главных рынков для купли и продажи славянских невольников, увозимых в Германию и дальше на запад, и Польша также втянулась в эту сеть международной торговли. Церковь и здесь, как и в других странах, выступала не против невольничества вообще, а только против евреев, владеющих рабами-христианами. В жизнеописании св. Адальберта (Войтеха) рассказано, что этот апостол христианства среди славян и пруссов отказался от сана епископа в Праге, между прочим, и по той причине, что ему не дали возможности выкупить на волю христианских пленных и рабов, которых «еврей-купец закупил своим проклятым золотом» (989 г.). Чешская принцесса Юдифь, жена польского князя Владислава I (1080-1102), тратила много денег на выкуп христианских пленных и рабов из рук евреев. Судя по этим сведениям, — впрочем, односторонне подобранным церковными летописцами — в Польше торговали тогда не столько оседлые, сколько странствующие еврейские купцы, которые обыкновенно участвовали в торге невольниками наряду с греками и арабами. В упомянутых источниках не говорится о евреях, владеющих рабами или крепостными для земледельческих работ, на что жаловались ревнители церкви в Испании и Франции. По-видимому, таких евреев-помещиков еще не было в тогдашней Польше. Они появятся, наряду с лицами других профессий, в еледующую эпоху, когда купец-гость будет вытеснен купцом оседлым, и тогда уж не слышно будет жалоб на работорговлю.
Вообще, до крестовых походов можно говорить только о слабых зачатках польского еврейства. История евреев в Польше начинается только с того момента, когда первый крестовый поход выгнал значительную массу их из Германии и Богемии в соседние польские земли, а последовавшие затем систематические гонения на евреев во всех странах Западной Европы усилили эту еврейскую эмиграцию на восток. Польша еще долго останется страной еврейской иммиграции и колонизации, убежищем гонимых, пока она сама, укрепившись в церковно-сословном режиме, не усвоит себе общую юдофобскую политику средневековой Европы.