Медленно, но прочно утверждался Рим церковный на месте Рима императорского, папизм — на месте цезаризма. После долгих лет раздробления Италии и смены различных иноплеменных властей почувствовалась тоска по единой власти, всеми признанной, стоящей выше земной борьбы, а такой властью казалась тогда западноримская церковь, еще не погрузившаяся в тину политических страстей подобно церкви византийской. Старший епископ Рима, легендарный преемник евангельского апостола Петра, папа часто являлся примирителем борющихся политических сил в века смуты, раздиравшей Италию. Даже по отношению к иноверцам, в частности к евреям, первые римские папы обыкновенно не держались агрессивной политики, не натравливали на них ни правителей, ни христианских масс. Папы проявляли, конечно, большое рвение в деле миссионерской пропаганды среди последователей Ветхого Завета, но к насильственному крещению евреев они в Италии не призывали; они только бдительно следили, чтобы еврейская религиозная пропаганда не проникала в паству верующих, еще не твердых в догматах церкви. Типичным для этих первосвященников первого периода папства был Григорий I Великий (590-604), действовавший вскоре после того, как Италия была поделена между византийцами и лангобардами.
В своих многочисленных пастырских посланиях папа Григорий I часто касался «еврейского вопроса», и по ним можно составить себе довольно ясное представление о социальном положении евреев в тогдашней Италии. Правовое положение евреев в христианском государстве этот основатель папской власти формулировал так: «Если, с одной стороны, евреям не следует дозволять в их общинах присваивать себе права сверх дозволенного законом, то с другой, нельзя умалять те права, которые им уже предоставлены... Мы запрещаем отягощать и стеснять евреев вопреки установившемуся порядку, дозволяем им жить наравне с римлянами и беспрепятственно распоряжаться своим имуществом, только рабов-христиан им держать нельзя». Папа защищал также свободу общинного самоуправления евреев. Не все представители христианского духовенства разделяли взгляд Григория на евреев как на римских граждан и часто причиняли много зла еврейским общинам в провинции. В таких случаях общины жаловались папе, и он за них заступался. В одном из городов Кампаньи, Террачине, епископ Петр прогнал евреев из их синагоги под тем предлогом, что она очень близка к церкви и громкие еврейские молитвы мешают христианскому богослужению. Вследствие жалоб евреев папа назначил комиссию для расследования дела и приказал, в случае если еврейское богослужение действительно мешает христианскому, отвести другое место для постройки синагоги. Неугомонному епископу-фанатику папа строго внушил не препятствовать евреям в отправлении их религиозных обязанностей (591). Другой епископ, Виктор из Палермо, отнял у местных евреев их синагогу и школы вместе с обстановкой и книгами, с целью обратить эти здания в церкви. Палермские евреи сообщили об этом своим соплеменникам в Риме, и по их жалобе папа приказал разобрать дело в третейском суде из представителей обеих сторон. Но епископ-ревнитель поспешил освятить отнятые здания как церкви и тем поставил папу перед совершившимся фактом, ибо вернуть евреям церковь считалось кощунством. Тогда Григорий I обязал епископа уплатить еврейской общине стоимость отчужденных зданий и забранного в них имущества (598). В послании к епископу Сардинии папа резко осуждает поступок одного низкого ренегата из евреев в городе Кальяри (Cagliari), который на другой день после своего крещения ворвался в синагогу и поставил там крест, иконы Иисуса и Марии; папа приказал немедленно удалить из синагоги эти предметы, оскорбляющие религиозное чувство евреев. Когда в Неаполе фанатики-христиане стали мешать еврейскому богослужению в праздничные дни, Григорий предписал епископу Пасхалию, чтобы он принял меры против нарушителей издавна предоставленной евреям свободы вероисповедания.
Это противодействие гонителям еврейства имело связь с общей церковной политикой Григория I. Папа, разумеется, не питал никаких симпатий к иудейству, которое он в своих посланиях называет «суеверием, погибелью, обманом» (superstitio, perditio, perfidia), но он был уверен, что «остаток Израиля» можно постепенно приобщить к церкви путем мирной пропаганды, между тем как насилием и гонениями можно только ожесточить евреев и сделать их ярыми врагами церкви. Он предлагал духовным и светским властям привлекать евреев к христианству даже разными льготами и материальными выгодами, как, например, понижением податей на одну треть и выдачей пособий новообращенным. Узнав, что в городе Агригенте (Сицилия) группа евреев изъявила готовность принять крещение, папа распорядился, чтобы им выдали денежное пособие и поскорее окрестили, «дабы вследствие промедления не изменилось их намерение». Он понимал, что на такие приманки могут пойти люди неискренние, но полагал, что потомки этих неофитов станут уже хорошими христианами, так что церковь «выиграет либо их самих, либо их сыновей». Вместе с тем он решительно предостерегал против насильственных крещений, раздражающих еврейское население. Следует отметить, что при обращении язычников Григорий I не останавливался и перед крутыми мерами, как, например, обременение тяжелыми податями крестьян, не желавших принять крещение.
С другой стороны, папа ревностно охранял свою паству от «заразы иудейства». Он проявлял чрезвычайную строгость в соблюдении установленного еще при императоре Константине и затем усиленного при Юстиниане запрета евреям держать рабов-христиан. В те века переселения народов и непрерывных войн сильно развилась торговля рабами, преимущественно военнопленными из «варваров», которых богатые землевладельцы покупали для сельскохозяйственных работ. Евреи, рассеянные по разным странам, являлись посредниками в этой торговле, которая тогда считалась столь же нормальной, как позже в дореформенной России — торговля крепостными крестьянами. Римский папа также не осуждал этой профессии, но его беспокоило религиозное влияние евреев на рабов-христиан. Если такой раб примет иудейство, то это — обида для церкви, гибель христианской души; если же раб останется в своей вере, то будет нарушено каноническое правило, в силу которого иудей не может занимать положение, дающее ему власть над христианином.
В таких случаях Григорий I был беспощаден. Он требовал немедленного освобождения христианских рабов без выкупа, что обрекало рабовладельцев на полное разорение, ибо многие рабы-язычники принимали крещение только для того, чтобы получить свободу. В Сицилии, где особенно был развит этот промысел среди евреев и греков, меры римского папы поощряли работорговцев-греков и устраняли их еврейских конкурентов, от чего несомненно выиграли интересы отдельных христиан, но едва ли интересы христианства. Даже вне пределов Италии папа следил за всеми случаями нарушения дорогого его сердцу запрета и посылал королям франков и вестготов строгие предостережения в этом смысле.
Стеснение евреев в праве владеть рабами причиняло им громадный хозяйственный ущерб. Евреи приобретали тогда рабов не только для торговых целей, но и для исполнения сельскохозяйственных работ в собственных или арендованных имениях. Что они занимались в то время сельским хозяйством, видно из той же переписки папы Григория I. В Сицилии жило много еврейских «колонов» в обширных поместьях римской церкви, и этим-то поселянам папа предлагал понизить арендную плату на одну четверть или треть, чтобы привлечь их к крещению. Таких сельских хозяев было, вероятно, немало и в других местах Италии. В начале V века (около 415 г.) языческий поэт из галлов — Рутилий Намациан, путешествуя по Италии, встретил на острове Фалерия еврея-фермера, который не понравился поэту-юдофобу за то, что он слишком оберегал свой прелестный сад с прудом, куда ворвалась гуляющая веселая компания. Встреча со строгим еврейским садовником навела Рутилия на размышления обо всем его «скверном племени», которое исповедует «холодную религию», совершает «бесстыдный» обряд обрезания и «проводит в лености один из семи дней в неделю, подражая своему утомившемуся Богу». Одинаково ненавидя иудейство и христианство как источник гибели античного Рима, Намациан выражает сожаление о том, что Рим присоединил некогда Иудею к своим владениям и тем ввел иудеев в Италию. «О, — восклицает он (в поэме «De reditu suo»), — если бы никогда Иудея не была покорена воинами Помпея и оружием Тита! Вырванная с корнем зараза еще шире распространяется, и победителей своих давит побежденная нация» (victores suos natio victa premit). Последняя фраза напоминает относящийся также к иудеям возглас Сенеки о побежденных, навязавших победителям свои законы. В данном случае негодование автора вызвано торжеством христианства, в котором рыцарь паганизма видел лишь ветвь иудейства. Последний язычник, оплакивавший гибель античного Рима, не знал, что Рим церковный унаследует от своего предшественника неприязнь к иудаизму и позже значительно приумножит это наследие.
§ 4. Римская Галлия и власть вестготов
Во время существования Иудейского государства оттуда прибыли в далекую Галлию два знатных изгнанника, сыновья царя Ирода I: этнарх Иудеи Архелай, сосланный императором Августом в Виенну на Роне в 6 году христианской эры, и тетрарх Галилеи Ирод-Антипа, сосланный в Лугдунум (Лион) в 39 году императором Каем Калигулой. Были ли эти изгнанники единственными иудейскими поселенцами римской Галлии в ту раннюю пору? Не появились ли уже тогда добровольные иудейские выходцы на нынешнем французском побережье Средиземного моря? На последний вопрос можно ответить утвердительно. Еще раньше, во времена республиканского Рима, в Южную Галлию направлялись греческие колонисты из Греции, Малой Азии, эллинизированных Сирии и Египта, то есть преимущественно из стран еврейской диаспоры, откуда вслед за греками шли обыкновенно еврейские переселенцы. Древнейший портовый город Массилия (Марсель) имел постоянные торговые сношения с иудео-эллинской Александрией. В первые века христианской эры в приморских городах Южной Франции распространялась греческая культура. С IV века появляются еврейские поселения в городах Нарбонна с его округом (Gallia Narbonensis), Арль (Arelate), Авиньон, Бордо и в других местах Южной Галлии. Вслед за выходцами из восточной диаспоры туда направляются купцы-евреи из соседней Италии. Под управлением наместников языческого Рима в Галлии мирно уживались туземцы-кельты, римляне, греки и евреи, но с распространением христианства кое-где возникают столкновения. В 177 году, в царствование Марка Аврелия, пали от рук язычников первые мученики из христианской общины в Лионе. Но в следующую эпоху христианство все более распространялось в Галлии, и в IV веке роли переменились: официальная религия Рима, христианство, ведет наступательную войну с паганизмом. Армия миссионеров, монахов и епископов насаждает в Галлии христианство при поддержке светской власти. Сама власть с этого времени раздваивается: епископ управляет своим церковным округом («диоцез») так же широко, как римский префект — своей провинцией (civitas), не ограничиваясь рамками духовной власти. Гнет духовенства вызывает местами среди населения бунты, в которых иногда участвуют и евреи. Так, в Авиньоне большая толпа евреев примкнула в 390 г. к восстанию, поднятому туземцами против епископа Стефана.