[47].
До поры до времени монополистический капитал в борьбе за сохранение своего господства мог опираться на сравнительно узкую основу власти: государственный аппарат, армию, полицию, реакционные союзы и т. д. Этого было вполне достаточно, чтобы успешно держать в повиновении угнетенные, забитые, малокультурные массы трудящихся.
После того как свершилась Октябрьская революция и Советская республика начала успешно строить новое общество, после того как стало развиваться и крепнуть мировое коммунистическое движение, втягивая в революционную борьбу все новые и новые слои трудового населения, вопрос о расширении социальной базы своего господства встал для монополистического капитала со всей остротой. Фашистские партии тем и привлекли крупную буржуазию, что позволяли одновременно с невиданным развитием методов и форм подавления, насилия, террора успешно добиваться идеологического овладения широкими массами населения.
Наиболее успешно фашизм привлекает на свою сторону мелкобуржуазные и средние слои населения. Противоречивость их социального положения приводит к тому, что они быстрее, чем другие, переходят на сторону новой власти, хотя их интересы в целом и не совпадают с интересами монополистического капитала. Крестьянство, оторванное от своего естественного союзника — рабочего класса, не может оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления фашизму и вместе с городскими слоями сравнительно легко подпадает под воздействие фашистской идеологии. Мелкая буржуазия превращается в массовую опору фашистской власти, выделяя на службу фашистской диктатуре многочисленный отряд послушных исполнителей. Вчерашние лавочники, владельцы пивных, спекулянты, маклеры, домовладельцы, одетые в форму штурмовиков, пожалованные званиями мелких, средних и более крупных «фюреров», становятся одной из основных опор монополистического капитала в его борьбе за утверждение новых форм господства, за подавление рабочего класса.
Зверски расправляясь со всеми, кто оказывал им малейшее сопротивление, фашистские руководители и идеологи в то же время разработали систему организационных и пропагандистских мероприятий, которая была призвана создать у трудящихся иллюзию: а) что фашистское государство несет выгодный им классовый мир, что фашистское правительство и партия борются за интересы не отдельных классов или групп населения, а за общенациональные интересы; б) что рабочий класс является не антиподом фашистского государства, а занимает в нем достойное место и пользуется всеми «благами», которые фашизм несет обществу.
В Италии одним из главных средств подавления сопротивления пролетариата и его интеграции в систему фашистской власти стали корпорации. Корпоративная система, введенная правительственным декретом, охватила все население страны по производственному принципу, создавая иллюзию участия трудящихся в экономической и политической жизни страны. Корпорации провозглашались выразителями общенационального начала, классового мира и т. п.
Разумеется, корпорации не могли существовать и эффективно воздействовать на умы людей лишь на пропагандистской основе. Они должны были дать трудящимся какие-то реальные выгоды. Фашистские руководители учли это и провели через корпорации некоторые мероприятия, направленные на улучшение положения рабочих. Так, в 1933 г. был установлен восьмичасовой рабочий день на предприятиях, и, хотя при этом вводилась система сверхурочных работ, с лихвой компенсировавшая предпринимателям возможные потери, это мероприятие оказало заметное, положительное для фашизма, воздействие на рабочий класс.
Фашистское правительство и партия Италии провели ряд общегосударственных кампаний, которые способствовали увеличению производства зерна и расширению полезных сельскохозяйственных площадей. Будучи соответствующим образом преподнесены пропагандой, подобные кампании создавали видимость «общенационального прорыва», направленного на благо всего народа[48]. Тем же целям служило развертывание общественных работ: сооружение сети шоссейных дорог, монументальное городское строительство, организация досуга трудящихся (дополаворо) и т. п. Это давало возможность не только занять работой трудящихся, но и внушить им чувство «возрождения» традиций Древнего Рима, величия нации.
Германский пролетариат был хорошо организован, имел прочные революционные традиции и обладал высокой степенью сознательности. В своей массе он был невосприимчив к фашистской пропаганде, чужд расистским и иным идеям, насаждавшимся нацистами. И все же последние развернули упорную борьбу за рабочий класс, стремясь подавить сопротивление его передовой части, чтобы использовать пролетариат в интересах монополистического капитала и агрессивной империалистической политики.
Осуществление этой задачи началось еще тогда, когда фашистская партия включила слово «рабочая» в свое название, а в программу ввела ряд пунктов, прямо заимствованных из требований рабочего движения. НСДАП твердила, что намерена бороться «только» с марксизмом, с коммунистами, социал-демократами во имя «общенародных целей», во имя «интересов рабочего класса».
Одновременно делались попытки внедрения самой партии в гущу пролетариата. К концу 1928 г. нацистам удалось образовать 50 первичных организаций НСДАП на некоторых предприятиях и в учреждениях. В следующем году руководство НСДАП приняло решение о создании общенациональной Национал-социалистской организации производственных ячеек (НСБО) в качестве своего головного отряда на предприятиях. Эта организация изредка участвовала в борьбе за частичные требования рабочих. Подобные факты немедленно раздувались нацистской пропагандой. Тем не менее успехи всех фашистских попыток проникновения в рабочий класс были до прихода Гитлера к власти весьма невелики. Даже явно преувеличивающий влияние нацистов на рабочий класс американский историк М. Келе вынужден признать: «Среди ядра промышленного пролетариата они не имели успеха...»[49] «Завоевание рабочих с помощью собственной Национал-социалистской организации производственных ячеек не удалось»[50], — констатирует авторитетный западногерманский историк К. Д. Брахер.
После установления фашистской диктатуры положение изменилось. Гитлеровцы обрушили на передовых рабочих волну жесточайшего террора. Были уничтожены политические организации пролетариата: коммунистическая и социал-демократическая партии, их военизированные объединения, профсоюзы, молодежные и женские союзы, изолированы, а затем и физически истреблены руководители рабочего движения. Обезглавленный, лишенный организованности рабочий класс подвергся массированной идеологической обработке с использованием оказавшихся в руках фашистов новых мощных средств воздействия на сознание, новых возможностей для переманивания неустойчивых прослоек пролетариата.
Очень громко, особенно в первые месяцы правления фашистов, звучал пропагандистский мотив, что, дескать, НСДАП является защитницей интересов рабочих. Характерен в этом отношении первомайский призыв (1933 г.) нацистского «рабочего» вождя Лея: «Рабочий! Твои институции для нас, национал-социалистов, священны и неприкосновенны... Рабочий! Я клянусь тебе, что мы сохраним в целости и сохранности все существовавшее до сих пор. Мы будем дальше развивать систему защиты прав рабочего, добиваясь того, чтобы он мог войти в новое национал-социалистское государство в качестве полноценного и уважаемого представителя народа»[51].
Почти сразу же после прихода к власти фашисты разогнали профсоюзы и создали «Немецкий рабочий фронт», в состав которого наряду с рабочими входили и предприниматели. Это должно было знаменовать наступление эры «классового мира» в нацистском государстве. Членство в «Немецком рабочем фронте» было объявлено обязательным. Неудивительно, что уже в 1934 г. эта организация насчитывала 14 млн. человек, а к началу войны вместе с примыкающими организациями — 30 млн. человек.
Одним из мероприятий нацистских правителей, сыгравшим весьма важную роль в изменении отношения рабочих масс к фашистскому режиму, явилась довольно быстрая ликвидация безработицы — этого практически постоянного бича Веймарской республики. Промышленность Германии к 1933 г. вышла из циклического кризиса, начались заметное оживление и рост конъюнктуры, дополненные некоторыми регулирующими мероприятиями государства, например организацией общественных работ за счет выпуска государственных займов инфляционного характера. Вскоре к этому добавился промышленный бум, связанный с форсированием военной промышленности строительства на нужды войны.
Все это привело к тому, что безработица, охватившая в 1933 г. свыше 6 млн. человек, к концу 30-х годов практически рассосалась. Более того, фашисты начали вводить в различных формах трудовую повинность и ограничивать свободу передвижения рабочих и выбор места работы. Это, однако, не воспринималось трагически на фоне ликвидации безработицы. Человек, впервые за долгие годы получивший постоянную работу, мало думал о растущей степени эксплуатации, о том, кто и в каких целях использует его труд. Если зарплата росла, то большей частью не рассуждали о том, что это происходит за счет сверхурочных работ и повышения интенсификации труда.
Эти явления предельно эффективно использовались национал-социалистской пропагандой, настойчиво внушавшей рабочему, будто в нацистском государстве он обрел благополучие. У значительной части рабочего класса начало вырабатываться доверие к обещаниям нацистов, провозглашаемым их лидерами. Фашистский террор изолировал большинство трудящихся от оппозиционных средств информации, которые могли бы разъяснить им истинное положение вещей.
Немаловажную роль в создании выгодной для нацистов атмосферы в рабочем классе играли благотворительные мероприятия, осуществлявшиеся за счет «добровольных» взносов самих трудящихся, а также известных отчислений от прибылей монополий (образование фонда жертв труда, акция «зимняя помощь» и др.). Особое место в этом ряду отводилось организации, получившей наименование «Сила в радости», занимавшейся устройством массового отдыха трудящихся по удешевленным ценам, развитием спорта, туризма, художественной самодеятельности и др.