Австразии, Нейстрии и Бургундии. В этих событиях Григорий оказалсянепосредственным участником и их летописцем: в 573 г. он становится епископомТура.
В чересполосице меровингских разделов Тур занимал особое место: это был какбы западный аванпост северо-восточного франкского (Австразийского) королевстваСигиберта и Брунгильды, отрезанный от него владениями северо-западногофранкского (Нейстрийского) королевства Хильперика и Фредегонды и южногофранкского (Бургундского) королевства Гунтрамна. Григорий был рукоположен вепископы Тура с согласия короля Сигиберта и должен был сохранять верность ему иего потомкам. Это оказалось нелегко. Два года спустя Сигиберт погиб. Тур былзахвачен энергичным и неразборчивым в средствах Хильпериком и находился под еговластью десять лет. А против опасно возрастающей власти Хильперика объединилисьбрат его Гунтрамн, вдова убитого Сигиберта Брунгильда и его малолетнийнаследник Хильдеберт. Григорий должен был выступать защитником их интересов всамой неблагоприятной обстановке. Это наложило отпечаток на всю систему оценоки характеристик в «Истории франков»: Хильперик в ней назван «Нероном и Иродомнашего времени» (VI, 46); Гунтрамн, который был особенно привержен религии икатолической церкви, изображается чуть ли не святым; а в борьбе двух королев,Брунгильды и Фредегонды, не уступавших друг другу по коварству и жестокости,Григорий явным образом сочувствует Брунгильде.
В эти трудные годы Григорий проявил недюжинную стойкость, охраняя интересытурской кафедры св. Мартина. Он отказался выдать Хильперику укрывшихся втурской церкви его мятежного сына Меровея и герцога Гунтрамна Бозона (V, 14).Он один защищал на Парижском соборе 577 г. руанского епископа Претекстата,обвиненного в незаконном венчании Меровея с вдовствующей королевой Брунгильдойи в передаче денег противникам Хильперика (V, 18). Он выдержал нелегкую борьбус назначенным Хильпериком турским наместником графом Левдастом; дело дошло дотого, что по навету Левдаста Григорий был привлечен к суду епископов и долженбыл клятвенно очистить себя от обвинений в присутствии короля (V, 49). Нужнозаметить, что сам король вел себя по отношению к Григорию очень сдержанно, вовремя суда над Претекстатом пригласил Григория на трапезу, а после суда надсамим Григорием испрашивал у него благословения (VI, 5). Видимо, авторитетГригория [329] на его турской кафедре был таков, что расправас ним была опасна даже для Хильперика.
После смерти Хильперика в 584 г. для Григория наступили более легкиевремена. Тур перешел под власть благосклонного к нему Гунтрамна, Брунгильдаотносилась к Григорию, давнему ставленнику своего мужа, с полным доверием. Впереговорах между ее молодым сыном Хильдебертом II, старым Гунтрамном и вдовойХильперика Фредегондой Григорий играет самую важную роль.
В 588 г. Григорий привлекается королем Хильдебертом II к такой миссии, какподтверждение заключенного в 587 г. Анделотского договора с королем Гунтрамном.В знак благодарности король Хильдеберт и королева Брунгильда в 589 г.освободили Тур от налога (IX, 13).
За свою сравнительно недолгую, но полную значительными и сложными событиямижизнь, особенно в период епископского служения в Туре, Григорий общался сомногими королями и их приближенными, с духовенством и мирянами. Он ревностнозанимался делами своей епархии и, стремясь поднять авторитет церкви, был щедрна благотворительность, улаживал распри между горожанами Тура (VII, 47),восстановил церковь св. Мартина, пострадавшую от пожара (IX, 31). Он объездилпочти всю Южную и Северную Галлию, видел много городов и, естественно,встречался с огромным количеством людей. Все это при его любознательностидавало ему большой материал для размышлений над увиденным, вырабатывалокачества хорошего наблюдателя, пригодившиеся ему при создании хроники.
Свою «Историю франков» Григорий Турский довел до лета 591 г. Кроме нее оннаписал много других работ, преимущественно житийных, которые перечисляет вэпилоге «Истории» (X, 31), носящем своеобразный характер завещания потомству.Год смерти Григория Турского достоверно неизвестен. Предположительно он умер вноябре 593 или 594 г.
«Если о человеке можно судить по его литературным сочинениям, – пишетфилолог-романист Ауэрбах, – у Григория был темперамент, и он обладалмужеством... Ничто человеческое не чуждо Григорию, во всякую глубину онзаглядывает, всякий темный уголок освещает, не боится называть вещи своимиименами, сохраняя при этом достоинство и некую святость тона... Григорий посвоему призванию связан со всеми людьми и со всеми жизненными обстоятельствами,о которых он рассказывает, его профессионально интересует моральное в деталях,так сказать, это реальное поле его деятельности. На этой почве вырастает егонаблюдательность, желание записывать увиденное, и его, несомненно, весьмаиндивидуальное дарование, умение изображать конкретные явления жизни, опять жеестественно вырастает из служебных обязанностей. Само собой разумеется, нельзяговорить об эстетическом разделении сфер возвышенно-трагического иобыденно-реалистического у Григория, – кто, подобно ему, связан с людьмипрактически, как клирик, не может разделять эти сферы, он каждый деньвстречается с человеческими трагедиями – посреди самого хаотического, никак неочищенного материала жизни. Талант и темперамент епископа Григория выводят егодалеко за рамки [330] простой заботы о спасении душ, за рамкипрактической деятельности церкви; наполовину неосознанно он становитсяписателем, постигающим жизненное и придающим облик всему жизненному»[8].
«История франков» Григория Турского начинается для современного читателянеожиданно – от сотворения мира. Почти вся первая ее книга представляет собойкраткий пересказ библейской истории, а затем очерк истории христианской церквидо времен св. Мартина Турского (336-397). Это не случайность: так начиналосьбольшинство ранних средневековых летописей. Историография в те времена былажанром религиозной литературы, и одним из важнейших ее жанров. В нейгосподствовала по сравнению с античной историографией другаяисторико-философская концепция, основанная на религиозном мировоззрении,методика исследования исторических фактов приобрела новый характер, изменился икруг исследуемых вопросов. Задачей истории теперь становится не исследованиереальных исторических фактов, а подбор доводов для подтверждения Священногописания. Она утверждала христианскую концепцию истории рода человеческого: отпервородного греха к искуплению его Христом и к грядущему спасению. Всемирнаяистория представлялась подготовкой вселенского торжества Христовой церкви, аизображаемые недавние и современные события – борьбой за это торжество. Такаяисторико-философская концепция, уже не имеющая ничего общего с главнымипринципами античной историографии, была выработана отцами церкви в IV в. Всвете ее греческий историк Евсевий Кесарийский написал краткую хронику, вкоторой свел воедино сведения по библейской и античной истории, а знаменитыйИероним перевел ее на латинский язык и продолжил; младший современник Иеронима– Павел Орозий развернул эту концепцию в «Семи книгах истории противязычников», по которым училось все средневековье. В эту рамку вставляли своеизложение все средневековые историки, в том числе и Григорий Турский.
Следствие такой концепции – важная роль, которая придается событиямцерковной истории. Именно история победы христианской церкви над язычниками –главная тема ранних средневековых хронистов; история государственных событий –лишь фон и подкрепление для нее. История Римской империи (и ее предшественниц –Македонской, Персидской и других империй) занимает историка лишь постольку,поскольку частичное воссоединение человечества в империи есть подготовкагрядущего полного воссоединения человечества в лоне христианской церкви; аистория современных государств – постольку, поскольку они являются прямыминаследниками Римской империи. Содержание ранних средневековых сочинений – этоописание распространения христианства среди язычников, торжестваортодоксального христианства над еретическими учениями, [331]успехов праведных правителей и возмездии неправедным. Иногда эта тема выноситсядаже в заглавие: история англосаксов, написанная Бедой Достопочтенным в началеVIII в., имеет название «Церковная история народа англов», и по аналогии с нейсочинение Григория Турского в одной из старейших рукописей названо «Церковнаяистория франков»[9].
Поэтому не приходится удивляться, что Григорий Турский формулирует своюзадачу так: первая цель – описать борьбу праведников с язычниками, церкви сересями, королей с враждебными народами; вторая – успокоить читателей, боящихсяприближения конца света, показав им, как еще мало прошло лет со временисотворения мира. Вслед за этим он излагает свой символ веры, дабы будущийчитатель не сомневался в том, что он – правоверный католик; апологиякатолического вероисповедания и защита его от арианства, еще господствовавшегов соседней вестготской Испании, для Григория имеют первостепенную важность, идиспуты с арианами пересказываются им в дальнейшем во всех подробностях. Азаканчивает свое сочинение он еще одним пересчетом лет по пяти периодам отсотворения мира до «двадцать первого года нашего служения епископом... тридцатьпервого года правления короля Гунтрамна[10] идевятнадцатого года правления короля Хильдеберта Младшего» (X, 31): т. е. доапреля или августа 594 г., когда Григорий кончил свой труд.
Историческая концепция христианского средневековья не только «задавала»историку начальный и конечный рубеж его поля зрения, но она побуждала егосоответственно распределять внимание внутри этого поля зрения и искать примерыбожественного вмешательства и руководства на каждом шагу между этими рубежами.В центре внимания Григория находится не столько Франкское государство, сколько