похитить юношу. Но это ему не удалось. Тогда, взяв с собой одного человека, онсказал ему: «Пойдем со мной, и продай меня в дом того варвара. Пусть плата заменя будет тебе наградой, только бы я смог свободно выполнить то, что задумал».Поклявшись, этот человек пошел вместе с Леоном и, продав его за двенадцатьзолотых, удалился. Когда покупатель стал расспрашивать нового слугу, что же онумеет делать, тот ответил: «Я умею очень хорошо готовить все, что нужно длягосподского стола; и едва ли можно найти равного мне в этом деле. Истинно ятебе говорю, даже если короля ты пожелаешь угостить обедом, то и королевскуюеду я тебе смогу приготовить, и никто не сделает это лучше меня». Хозяин емуответил: «Вот уже приближается день солнца, – так варвары называют деньвоскресный, – в этот день будут приглашены в мой дом соседи и мои родственники.Состряпай же мне, прошу тебя» такой обед, чтобы они поразились и сказали бы:„Даже во дворце у короля лучшего мы не видывали!“». А слуга говорит: «Пустьтолько мой господин прикажет доставить мне побольше цыплят, и я сделаю так, какты велишь». Когда было приготовлено все, что просил слуга, насталовоскресенье, и он состряпал великолепный обед из изысканных блюд. После тогокак все поели и похвалили обед, родственники хозяина ушли. Господин же проявилмилость к этому слуге и вверил ему власть над всем добром, каким владел.Хозяин его любил и поручил ему самому распределять хлеб и мясо между другимиего товарищами-слугами.
По миновании года, когда хозяин уже вполне полагался на него, Леон пошел налуг, находившийся неподалеку от дома, и взял с собой сторожа при лошадях, юношуАттала. Он лег вместе с ним на землю, но на расстоянии от него, причем оба онилежали спиной друг к другу, чтобы никто не видел, как они разговаривают, исказал ему: «Настало время нам подумать о родине. Вот почему я тебяпредупреждаю: этой ночью, когда ты пригонишь лошадей в конюшню, не поддавайсясну, но как только я тебя позову, выйди, и мы отправимся в путь». Как раз в тотдень варвар-хозяин созвал многих родственников на пир, и среди них был егозять-варвар, женатый на его дочери. В полночь, когда все встали из-за стола илегли спать, Леон последовал за зятем хозяина в его комнату, прихватив вино ипредлагая ему выпить. Тот обратился к нему со словами: «Скажи мне, доверенныймоего тестя, если ты имеешь здесь такую силу, то когда же у тебя появитсяжелание взять хозяйских лошадей и пуститься в путь на родину?». Говорил он это,забавляясь, ради шутки, и Леон ответил ему тоже шутя, однако ответил правду:«Да, пожалуй, этой самой ночью, коли будет на то водя господня». А тот ему:«Ну, пусть только мои слуги меня стерегут, чтобы ты не унес ничего из моегодобра». Так, смеясь, они расстались.
Когда все заснули, Леон позвал Аттала и, после того как они оседлалилошадей, спросил, есть ли у него меч. «Нет, – ответил тот, – у меня есть толькоэто маленькое копье». И Леон вошел в комнату своего хозяина, взял его щит икопье. Когда хозяин спросил, кто здесь и что ему [71] надо,Леон ответил: «Это я, Леон, твой слуга, я бужу Аттала, чтобы он скорееподнимался и выводил коней на пастбище, а он спит, как пьяный». Хозяин в ответ:«Делай, как знаешь», – и с этими словами он снова заснул. А Леон вышел из дома,дал мальчику оружие и увидел, что ворота усадьбы, которые он с наступлениемночи для охраны лошадей запер, вбив в них молотком клинья, теперь по волебожией открыты. Воздав благодарность господу, они, захватив с собой оставшихсялошадей и, кроме того, один узел с одеждой, отправились в путь. Когда онидобрались до реки Мозель и собрались ее переплыть, их задержали какие-то люди.Оставив им лошадей и одежду, они, лежа на щитах, переплыли реку. Достигнувпротивоположного берега, беглецы, пользуясь ночной темнотой, укрылись влесу.
Была уже третья ночь, как они продолжали свой путь, не евши. Но тут по волебожией они нашли дерево с обильными плодами, называемое в просторечии сливой.Поев и несколько восстановив силы, они отправились далее, держа путь в Шампань.Во время этого пути они услышали цокот скачущих лошадей и воскликнули:«Бросимся на землю, чтобы нас не увидели приближающиеся сюда люди!». К ихсчастью тут оказался большой куст ежевики, за ним-то они и легли с обнаженнымимечами, чтобы, если их заметят, тотчас отбиваться от недобрых людей. Когда жевсадники подъехали к этому месту и остановились около ежевичного куста, то одиниз них, пока лошади мочились, промолвил: «Беда! Сбежали эти мерзавцы, и никаких не найти! Но клянусь, если я их найду, то прикажу одного повесить, а другогоизрубить мечом!». Говоривший эти слова был, конечно, тот самый варвар: он ехализ Реймса и разыскивал их, и непременно настиг бы их на дороге, если бы ему непомешала ночь. Пришпорив лошадей, преследователи ускакали. В эту же ночьбеглецы достигли города[55], вошли в него иу первого встреченного там человека спросили, где находится дом пресвитераПавлелла; и тот им его указал. Когда они проходили через площадь, звонили кзаутрене, так как было как раз воскресенье. Они постучали в дверь пресвитера ивошли, и юноша рассказал о своем хозяине. Пресвитер на это сказал: «А ведь сонмой, выходит, был вещий: видел я этой ночью, как прилетели два голубя и сели намоей руке, и один из них был белый, а другой черный». А юноша сказалпресвитеру: «Да простит нас господь в этот святой день, но дай нам, умоляем,чего-нибудь поесть[56], ведь четыре дня мыне брали в рот ни мучного, ни мясного». Тот, спрятав у себя молодых людей, далим кушанье[57], приправленное вином ихлебом, а сам ушел к заутрене. За ним последовал и варвар, который непереставал разыскивать юношей, но пресвитер его обманул, и тот ушел. Ибопресвитер был в старой дружбе с блаженным Григорием. А юноши, подкрепив своисилы едой и пробыв в доме пресвитера два дня, отправились в путь и наконецдобрались до самого святого Григория. При виде юношей Григорий обрадовался,расплакался на груди своего племянника Аттала, а Леона со всеми его домочадцамиотпустил на волю, дав ему в собственность землю, на которой тот прожил с женойи детьми все дни своей жизни.
16. Но когда Сигивальд жил в Клермоне[58], он совершал там много[72] злодеяний. А именно: он и сам отбирал имущество у разныхлиц, и слуги его постоянно совершали кражи, убийства, набеги и различного родапреступления; и никто в их присутствии не смел и пикнуть[59]. Вот почему случилось так, что он сам с безрассуднойдерзостью разграбил виллу Бонгеа[60],которую некогда благословенный епископ Тетрадий[61] оставил базилике святого Юлиана. Но когда Сигивальд вошелв тот дом, он тотчас впал в безумие и слег в постель. Тогда его жена по советуепископа на носилках отнесла его в другую виллу, где он и выздоровел. Послечего она подошла к Сигивальду и рассказала ему обо всем, что с ним случилось.Услышав это, он дал обет блаженному мученику в том, что он возместит вдвойнето, что он отнял силой. Об этом чуде мы упоминаем в книге о Чудесах святогоЮлиана[62].
17. Между тем после смерти епископа Динифия вType во главе церкви в течение трех лет стоял Оммаций. Ведь он был посвящен всан по приказанию короля Хлодомера, о котором мы упоминали выше[63]. Когда же Оммаций умер, обязанностиепископа исполнял в течение семи месяцев Леон. Он был деятельным и сведущим вплотничьем ремесле человеком. После его смерти церковью в Type в течение трехлет по приказанию королевы Хродехильды руководили епископы Теодор и Прокул,которые пришли из Бургундии. После их смерти место епископа занял Францилион изсенаторского рода. И вот он на третьем году своего епископства, когдаблагодатная ночь рождества Христова воссияла для народа, перед тем как идти набогослужение, велел принести ему чашу. Явившийся слуга немедленно поднес емучашу. Осушив ее, он вскоре скончался. Нет сомнения в том, что он был отравленядом. После его кончины епископскую кафедру получил Инъюриоз, один из граждан;он был пятнадцатым епископом после блаженного Мартина[64].
18. Когда же королева Хродехильда находилась вПариже, Хильдеберт заметил, что его мать относилась с исключительной любовью ксыновьям Хлодомера, о которых мы упоминали выше[65]. Завидуя и боясь, как бы они с помощью королевы не быливозведены на королевский трон, он тайно послал к своему брату, королю Хлотарю,вестников со словами: «Наша мать держит у себя сыновей нашего брата и хочетнаделить их королевством. Быстрей приезжай в Париж, чтобы, посоветовавшись,решить, что с ними делать, обрезать ли им волосы[66], чтобы они казались обычными людьми, или лучше убить их иподелить поровну между собой королевство нашего брата». Тот очень обрадовалсяэтим словам и приехал в Париж.
Между тем Хильдеберт распространил в народе слух, что якобы он и его брат –короли – сошлись вместе для того, чтобы возвести на трон этих детей.Встретившись, они отправили к королеве, находившейся тогда в Париже, вестниковсо словами: «Пришли к нам детей для того, чтобы возвести их на королевскийтрон». Королева обрадовалась и, не подозревая об их коварстве, напоила инакормила детей, и отправила их, говоря: «Буду считать, что я не потеряла сына,если я увижу вас королями в его королевстве». Как только они вышли, ихнемедленно схватили, отделили от слуг и от воспитателей и заключили всех подстражу: отдельно [73] слуг, отдельно этих детей. ЗатемХильдеберт и Хлотарь послали к королеве Аркадия[67]