обращении клириком, он пришел в Ангулем и построил себе келью. В ней он собралнесколько монахов и постоянно пребывал в молитве, и если ему приносилисколько-нибудь золота и серебра, он раздавал его на нужды бедным или на выкуппленных. Никогда в этой келье за время его жизни не пекли хлеба, но каждый раз,когда з нем была нужда, его приносили набожные люди. На приношения набожныхлюдей он выкупил великое множество людей [пленных]. Он часто удалял ядовитыенагноения крестным знамением, молитвой изгонял злых духов из одержимых. Инередко для судей произнесенное им ласковое слово было скорее приказом, чемпросьбой о прощении виновных. А дело в том, что когда он просил о прощении, онтак кротко говорил, что они не могли ему отказать.
Однажды, когда вели одного человека на виселицу, осужденного за кражу иобвиненного жителями во многих других преступлениях – и в кражах, и вубийствах. Епархий, узнав об этом, послал своего монаха к судье[45] с просьбой даровать жизнь этомупреступнику. Но народ роптал и кричал, говоря, что нельзя его освобождать, чтоесли его отпустят, то не будет покоя ни округе, ни судье. Между тем егорастянули на дыбе, били прутьями и палками и приговорили к казни черезповешение. Когда опечаленный монах рассказал об этом аббату, тот сказал: «Иди инаблюдай [165] издалека, ибо я знаю, что кого человек незахотел отдать, того мне возвратит по своей милости господь. Ты же, как толькоувидишь, что он падает с виселицы, тотчас подхвати его и приведи в монастырь».В то время как монах выполнял это поручение, Епархий, пав ниц, молился и до техпор изливал в слезах свою просьбу перед богом, пока не сломалась перекладина ине разбились цепи, и повешенный не упал на землю. Тогда монах взял его и привелк аббату невредимым. И тот, воздав благодарность богу, велел вызвать графа исказал ему: «О возлюбленный сын, ты всегда имел обыкновение благосклонно меняслушать, почему же ты сегодня остался непреклонным и не освободил человека, окотором я просил?». И тот в ответ: «О святой отец, я охотно тебя слушаюсь, нопоскольку народ поднял шум, то я ничего иного не мог сделать, боясь, что онподнимет против меня бунт». И аббат сказал: «Ты меня не послушал, а господьсчел достойным меня выслушать, и кого ты предал смерти, тому он вернул жизнь.Вот он, – говорит аббат, – стоит перед тобой невредимый». При этих словах этотчеловек бросился в ноги графу, изумленному тем, что он увидел живым того, когоон оставил в объятиях смерти. Об этом я услышал из уст самого графа.
Но Епархий совершил много и других чудес, о которых, как мне кажется, долгорассказывать. После 44 лет своего затворничества, поболев недолго лихорадкой,Епархий скончался. Его вынесли из кельи и предали погребению, и большая толпатех, кого он, как мы сказали, выкупил, следовала за его останками.
9. Домнол, епископ Ле-Мана, начал болеть. Вовремена же короля Хлотаря он возглавлял монашескую паству при базилике святогоЛаврентия в Париже. Но так как он при жизни короля Хильдеберта Старшего всегдаоставался верным королю Хлотарю и часто укрывал его послов, посланных дляразведки, король Хлотарь подыскивал место, где Домнол смог бы получитьепископство. Когда же умер епископ города Авиньона, король решил дать ему этоместо. Но когда блаженный Домнол узнал об этом, он пришел к базилике святогоепископа Мартина, куда в то время прибыл король на моление, и, проведя всю ночьв молитве, подал королю через находившихся при нем вельмож прошение о том,чтобы король не удалял его со своих глаз, как пленного, и не позволял, чтобыего необразованность явилась причиной насмешки для сенаторов-софистов исудей-философов[46]. Он утверждал, что этоназначение является для него скорее унижением, чем почестью. Король согласилсяс этим, и когда умер Иннокентий, епископ Ле-Мана, поставил Домнола епископомтой церкви. Уже став епископом, Домнол так себя проявил[47], что, достигнув вершины величайшей святости, он ставил наноги калек и возвращал слепым зрение. После двадцати двух лет своегоепископства, когда он увидел, что сильно страдает от желтухи и каменнойболезни, он предложил на свое место аббата Теодульфа. Король дал согласие, носпустя немного времени переменил решение: его выбор пал на Бадегизила,майордома королевского дворца[48]. Выбривтонзуру и пройдя все ступени, которые проходят клирики[49], Бадегизил по прошествии сорока дней после смерти епископанаследовал ему. [166]
10. В эти дни воры взломали базилику святогоМартина[50]. Приставив к окну алтарногопомещения решетку, которая была на могиле какого-то погребенного, они поднялисьпо ней и, разбив стекла, проникли в базилику и, захватив много золота, серебраи шелковых покровов, ушли, не боясь попирать ногами гробницу святого, к котороймы едва осмеливаемся прикасаться устами. Но благодать святого пожелала сделатьявными и эту дерзость, и ее ужасное осуждение. А именно: когда воры, совершивпреступление, пришли в город Бордо, между ними возник спор, и один из них убилдругого. И, таким образом, дело было раскрыто, украденное было найдено, и напостоялом дворе, где они остановились, нашли разломанные серебряные вещи ипокровы. Когда об этом сообщили королю Хильперику, он повелел наложить на нихоковы я привести к нему.
Тогда я, боясь, как бы они не погибли из-за того, кто при своей жизни частопросил за преступников, послал королю письмо с просьбой не убивать тех, когопреследуют за ограбление, так как мы не предъявляем обвинения. Король отнесся кпросьбе милостиво и даровал им жизнь. А драгоценности, которые были похищены,он приказал все до одной собрать и возвратить в святое место.
11. А в городе Марселе Динамий, правительПрованса, начал усиленно преследовать епископа Теодора. И когда Теодорсобирался отправиться к королю[51], тоДинамий, схватив его, держал под стражей прямо посередь города и, толькожестоко надругавшись над ним, отпустил. Клирики же Марселя вместе с Динамиемумыслили отстранить Теодора от епископства. Когда тот держал путь к королюХильдеберту, король Гунтрамн приказал задержать его и бывшего префекта Иовина[52]. Узнав об этом, клирики Марселя,исполнившись большой радостью, подумали, что Теодора уже схватили, уже осудилина изгнание и что дело уже в таком положении, что он никогда не вернется вМарсель. Они захватили церковные дома, описали церковную утварь, открыли казну,разграбили кладовые и унесли все церковные вещи, словно епископ был уже мертв,обвиняя его в различных преступлениях, которые, слава богу, оказалисьмнимыми.
Хильдеберт же, после того как заключил с Хильпериком союз[53], направил к королю Гунтрамну послов с требованием вернутьего половину Марселя[54], которую он уступилему по смерти своего отца. Если же он не пожелает этого сделать, то пустьзнает, что ему дорого обойдется удержание этой части. Но так как тот [Гунтрамн]не хотел возвращать эту часть города, он приказал перекрыть дороги, с тем чтобыникто не мог пройти через его королевство[55]. Узнав об этом, Хильдеберт послал в Марсель Гундульфа, изсенаторского рода, ставшего герцогом из доместика[56]. Так как Гундульф не осмелился идти через королевствоГунтрамна, он пришел в Тур. Я принял его дружелюбно и, узнав, что он дядя моейматери, держал его у себя пять дней, после чего, дав ему все необходимое,позволил идти. Он отправился, однако не мог войти в Марсель, так как емупрепятствовал Динамий. Но не был принят в своей церкви и епископ [Теодор],который тогда уже присоединился к Гундульфу. Динамий [167] жеи клирики, заперев городские ворота, издевались и глумились одинаково надобоими – над епископом и Гундульфом. Наконец Динамий, приглашенный герцогом дляпереговоров, пришел в базилику блаженного Стефана, находившуюся недалеко отгорода. А вход в храм охраняли привратники, для того чтобы, как только войдетДинамий, тотчас затворить двери. Когда это произошло, вооруженная свита,следовавшая за Динамием, не могла войти вслед за ним; а Динамий этого незаметил. Поговоривши о разных вещах перед алтарем, они отошли от алтаря и вошлив ризницу. Когда Динамий, оставшийся один, без помощи своих [спутников], вошелвместе с ними [с Гундульфом и Теодором], то они набросились на него с бранью, аего сообщники, видя, что увели Динамия, подняли шум, бряцая оружием, но ихобратили в бегство. И герцог вместе с епископом собрал вокруг себя знатныхгорожан, для того чтобы войти в город. Тогда Динамий, видя все это, попросилпрощения. И после того как он дал много подарков герцогу и, кроме того, клятвубыть в будущем вновь верным епископу и королю[57], ему вернули его одежду[58]. После этого вновь были открыты и городские ворота, идвери священных храмов, и оба они – герцог и епископ – под звуки труб и[возгласы] ликования с различными знаменами и знаками власти вошли в город.Клирики же, замешанные в этом преступном деле, во главе которых были аббатАнастасий и священник Прокул, бежали в дом Динамия, прося убежище у того, кемони были подстрекаемы. Однако многих из них благодаря надежным поручителямотпустили, и им было приказано отправиться к королю. Между тем Гундульф,подчинив город власти короля Хильдеберта и восстановив епископа в его правах,вернулся к королю Хильдеберту.
Но Динамий, забыв о клятве верности, данной им королю Хильдеберту, направилк королю Гунтрамну послов с известием о том, что тот потерял из-за епископа