[89]. Король ответил: «Не могусвое войско направить в Италию на добровольную смерть. Ведь теперь в Италиисвирепствует жесточайшая чума». Затем сказал и я: «Вы известили вашегоплемянника о том, что все епископы его королевства должны собраться вместе, ибоим надлежит во многом разобраться. Но ваш славнейший племянник предпочитает,чтобы каждый митрополит, согласно церковным [262] правилам,встретился с епископами своей провинции и чтобы постановление епископовисправило то, что незаконно совершилось в их провинциях. В самом деле, что запричина для столь представительного собрания? Церковной вере никакая опасностьне угрожает; никакой новой ереси тоже не появилось. Какая же необходимость всозыве стольких святителей господних?». И Гунтрамн ответил: «Есть множествобеззаконий, по поводу которых надлежит принять решения. Тут и греховные браки ивсе прочее, что у нас неразумно делается. Но прежде всего вы должнырасследовать то вопиющее к богу и важнейшее из всех дело, почему епископПретекстат был сражен кинжалом в церкви?[90]К тому же следует разобраться и с теми, кого обвиняют в плотскойразнузданности, чтобы или уличить их в этом и исправить решением епископов,или, если они окажутся невиновными, публично признать неправоту обвинения». Икороль Гунтрамн повелел отложить собор до июньских календ[91].
По окончании этой беседы мы отправились в церковь, ибо в этот день былпраздник воскресения господня[92]. И вотпосле мессы король пригласил нас на званый обед, который изобиловал не толькояствами, но и добрым весельем. Король все время вел разговор о боге, овозведении церквей, о помощи бедным, иногда смеялся, радуясь благочестивойшутке, даже сам шутил, чтобы и нам доставить удовольствие. Сказал он и такиеслова: «О если бы мой племянник соблюдал все обещания, которые дал мне! Ведьвсе, что есть у меня, принадлежит ему. Однако если он недоволен тем, что япринимаю послов Хлотаря, моего [другого] племянника, то я ведь не настолькоглуп, чтобы не в состоянии уладить дело между ними примирением. Ведь я знаю,что лучше ссору прекратить, чем ее продолжать. Я дам Хлотарю, если я признаюего своим племянником[93], два или тригорода в какой-нибудь части моего королевства, чтобы не казалось, что он лишендоли наследства в моем королевстве, и чтобы другой наследник от этого неиспытывал затруднений». После сих и подобных слов он, согрев нас теплой ласкойи одарив подарками, велел нам удалиться, наказывая всегда давать советы королюХильдеберту, которые были бы полезны ему.
21. Сам же король, как мы часто упоминали, былщедр на подаяния и усерден в ночных молитвах и постах. Как раз в то времяговорили о том, что в Марселе свирепствует паховая чума[94] и что эта болезнь быстро дошла до деревни Октава вЛионской области. Но король, заботясь о средствах, которые излечили бы раныгрешного народа, приказал, как подобает хорошему епископу, всем собраться вцеркви и с большим благоговением служить молебны. Он повелел не употреблять впищу ничего, кроме ячменного хлеба и чистой воды, и всем неусыпно молиться. Тактогда и сделали. Три дня он раздавал милостыню щедрее обычного, и он так сильнопекся обо всем народе, что в ту пору его почитали уже не только за короля, нодаже за святителя господня. Возлагая всю свою надежду на милосердие господне,он все свои помыслы обращал к тому, кто, как он верил всей душой, приведет этипомыслы к благому исходу. В самом деле, тогда верующие повсюду рассказывали,что какая-то женщина, у которой сына трепала четырехдневная лихорадка и которыйнаходился [263] в тяжелом состоянии, приблизилась в толпенарода сзади к королю, незаметно оторвала бахрому от королевской одежды,положила ее в воду и дала выпить сыну. И тотчас лихорадка оставила его, и онвыздоровел. В этом я не сомневаюсь, поскольку я сам часто слышал, как одержимыев исступлении взывали к его имени и, покоряясь его чудодейственной силе,каялись в своих преступлениях[95].
22. Раз уж я сказал выше, что в городе Марселеразразилась эпидемия страшнейшей заразной болезни, то мне хочется рассказатьподробнее, какие страдания перенес [народ] этого города. В те дни епископТеодор[96] отправился к королю, чтобыобвинить в чем-то патриция Ницетия[97]. Нотак как король Хильдеберт не выслушал его, Теодор решил вернуться восвояси.Между тем в порт Марселя пришел из Испании корабль с обычным товаром, которыйневзначай и завез эту заразную болезнь. Поскольку горожане покупали различныетовары с корабля, то тотчас один дом, в котором жило восемь человек, опустел,ибо домочадцы его умерли от этой заразной болезни. Этот пожар чумы не сразураспространился по всем домам, а лишь спустя некоторое время и, вспыхнув словнопламя на ниве[98], сжег весь город огнемболезни. Тем временем епископ вернулся в город и с теми немногими, кто тогда сним остался, укрылся за стенами базилики святого Виктора и там в течение всейгибельной эпидемии в городе, пребывая в бдении и молитвах, молил господа омилости, чтобы он прекратил погибель народа и позволил ему жить спокойно.Однако это бедствие прекратилось только через два месяца, и когда народ уже безопаски вернулся в город, мор начался опять и те, что вернулись, умерли. Ивпоследствии еще много раз город подвергался этой пагубе.
23. Агерик, епископ Вердена, тяжко заболел,снедаемый ядом безысходной тоски из-за того, что Гунтрамн Бозон, за которого онпоручился, был убит[99]. К тому же его тоскаусиливалась тем, что прямо в часовне его епископского дома убили Бертефреда, аглавное тем, что он каждый день плакал о бывших при нем сыновьях Гунтрамна,причитая: «Из-за ненависти ко мне вы остались сиротами». Придя в отчаяние отэтих обстоятельств и снедаемый, как мы сказали, горечью тоски, а также сгораяот чрезмерного воздержания в пище, он скончался и был погребен. Его аббат[100] Букциовальд стал домогаться епископскогоместа, но он ничего не добился. Королевской властью с согласия горожанепископом назначили референдария[101]Харимера, Букциовальдом же пренебрегли, ибо гoворили, что он высокомерный, ипотому некоторые называли его также Упрямый козел[102]. Умер также и Лицерий, епископ Арля, на место которогобыл поставлен при поддержке епископа Сиагрия[103] аббат Вергилий из Отёна.
24. Скончался также и Деотерий, епископ Ванса;на его место был призван Фронимий. А был этот Фронимий жителем города Буржа.Однако мне неизвестно, зачем он явился в Септиманию[104] и почему после смерти короля Атанагильда с почетом былпринят его преемником Леовом и поставлен епископом в городе Агде. Но послесмерти Леовы, когда Леовигильд[105]упорствовал в этой лжевере еретических извращений[106][264] и когда Ингунда, дочь короляСигиберта, о которой мы упоминали выше, была выдана замуж в Испанию[107], Леовигильд услышал, будто этот епископдал ей совет, чтобы она никогда не испробовала бы яда еретической веры.Поэтому-то Леовигильд и был к нему враждебно настроен и постоянно расставлялему злокозненные сети, чтобы лишить его епископства. Не сумев завлечь его вэту ловушку, Леовигильд наконец послал одного человека убить епископа мечом.Узнав об этом от знающих людей, епископ оставил город Агд, пришел в Галлию[108] и там, принятый многими епископами иодаренный подарками, перешел на сторону короля Хильдеберта. Когда жеосвободилось место, он с помощью короля получил епископство в вышеупомянутомгороде на девятом году после своего изгнания.
В этом году[109] бретоны сильноразграбили земли Нанта и Ренна. Собрав виноград и уничтожив посевы, они увели вплен людей из захваченных им вилл, ничего не соблюдая из того, что они обещалиранее[110]; причем они не только несдержали обещаний, но еще и нанесли ущерб нашим королям.
25. Хотя Хильдеберт, приняв подарки[111], обещал свою сестру лангобардам[112], когда они просили ее в жены своемукоролю[113], однако теперь он пообещал еепришедшим к нему послам готов, ибо он узнал, что этот народ принял католическоевероисповедание[114]. К тому же он направилк императору посольство[115], чтобысказать, что теперь – чего он прежде не сделал – он выступит противлангобардов[116] и по соглашению с нимизгонит их из Италии. В то же время он направил свое войско для завоевания этойстраны. Он призвал герцогов, и они, отправившись туда с войском, вступили сврагом в сражение. Но наши потерпели сокрушительное поражение, причем многиебыли убиты, некоторые взяты в плен, большинство же, обратившись в бегство, струдом вернулось на родину. И такое там было избиение франкского войска, какого