Узнав, что англичане осадили Орлеан, взятие которого сделало бы возможным их беспрепятственное продвижение на юг, Жанна, тайком покинув родительский дом, в начале 1429 г. отправилась в замок Вокулер и убедила местного шатлена в своей божественной миссии спасительницы короля. Получив небольшой эскорт, она в мужской одежде переправилась в Шинон, к Карлу VII. Некоторое время король колебался, и, пытаясь выявить истинную причину появления Девы, с Жанной беседовали опытные теологи из университета в Пуатье.
В конце концов Карл VII решил поставить Жанну д’Арк во главе армии, призванной снять осаду Орлеана. Горячая, истовая вера и любовь Жанны к родине воодушевили воинов. После четырехдневных боев, в которых она проявила величайшую отвагу, 8 мая 1429 г. англичане покинули окрестности города. Орлеан, истомленный многомесячной осадой, устроил Жанне торжественную встречу.
Теперь Жанна д’Арк смогла осуществить вторую, не менее важную часть своей миссии. Она убедила короля отправиться с ней в Реймс через земли, контролируемые бургундцами. 17 июля 1429 г. в Реймсе состоялся торжественный обряд коронации Карла VII в полном соответствии с коронационным чином. Это превращало его в единственного законного монарха. Характерно, что, хотя Карл VII провозгласил себя королем сразу после смерти своего отца, Жанна называла его дофином вплоть до самой коронации. О начале перелома в ходе войны свидетельствует поспешная коронация малолетнего Генриха, проведенная Бедфордом в Париже. Анонимный автор «Дневника парижского буржуа», вполне лояльно относившийся к англичанам, передает единодушное мнение горожан, что свадьба любого французского буржуа была бы обставлена куда богаче, чем эти коронационные торжества. Однако саму Жанну д’Арк тот же буржуа называет «созданием, принявшим вид женщины», и «арманьякской ведьмой». Попытка Жанны взять штурмом Париж провалилась: горожане были уверены, что арманьяки желают отомстить им за резню 1418 г.
Само окружение короля явно охладело к Деве: ее слишком большая слава начинала внушать опасения. В мае 1430 г. бургундцы захватили Жанну в плен под Компьеном. Англичане выкупили ее у Филиппа Доброго. Пленницу доставили в Руан, где многие месяцы над ней велся инквизиционный процесс. Англичанам нужно было показательное разоблачение ведьмы, и тогда все успехи французов объяснились бы дьявольскими кознями. Судьям во главе с епископом Бове Пьером Кошоном было запрещено применять пытки. Велся строгий протокол всех следственных действий. Экспертное заключение докторов Парижского университета усматривало в поступках Жанны д’Арк и в ее мужской одежде неподчинение законам церкви. Девушка признала свои ошибки и была приговорена к пожизненному заключению. Однако на следующий день она вновь надела мужскую одежду, то ли пав жертвой тонко задуманной провокации (англичане требовали от судей смерти Жанны), то ли не сумев отказаться от требований своих «голосов», и сама бросила вызов судьям. Обвиненная в «рецидиве ереси», она была сожжена заживо на площади Старого рынка в Руане 30 мая 1431 г.
Эпопея Жанны д’Арк показала Карлу VII, что его враги уязвимы гораздо в большей степени, чем это казалось, и что отвоевать королевство вполне возможно. Более того, у него появилась и уверенность в себе. В этом, пожалуй, состояла одна из главных заслуг Жанны, ведь даже родная мать отрицала королевское происхождение Карла. Военные победы, а также таинство миропомазания снимали все подозрения на этот счет.
Собрание прелатов и юристов в Аррасе в 1435 г. подготовило базу для заключения мира между Карлом VII и Филиппом Добрым, после того как король на коленях принес покаяние за убийство Иоанна Бесстрашного. Если поход Жанны д’Арк был началом перелома в ходе Столетней войны, то Аррасский мир стал ее завершением. Говорили, что известие об этом союзе настолько огорчило герцога Бедфорда, что он умер.
В 1436 г. Париж открыл ворота королю. «Парижский буржуа» пишет теперь не об арманьяках, но о «французах, союзниках герцога Бургундского». По условиям Аррасского мира никто из людей, верных герцогу, не должен был пострадать. Однако торжественно въехав в город, Карл VII вернулся в долину Луары, предпочитая жить в городе Туре — слишком сильны были воспоминания о 1418 г.
Другим политическим успехом короля стало подписание Прагматической санкции в Бурже в 1438 г. Согласно этому документу, папство вынуждено было признать значительную свободу национальной галликанской церкви. Местное духовенство получало право с согласия короля самостоятельно замещать вакантные церковные должности и практически переставало отчислять свои доходы в Рим. Папство, еще не окрепшее после схизмы и соборного движения, вынуждено было согласиться на это.
На регулярно созываемых Карлом VII Генеральных штатах сословия неизменно давали согласие на сбор налога для ведения войны — тальи, необходимость которого была очевидна. В конце концов авторитет короля вырос настолько, что собирать талью он мог уже и не созывая сословных собраний. Так во Франции возник наконец «всеобщий» постоянный налог, от уплаты которого, однако, было освобождено духовенство и дворянство. Считалось, что последнее платит королю «налог кровью». Это было старинное убеждение, свойственное почти всем странам Западной Европы. Однако во Франции строже, чем в других странах, действовали запреты дворянам заниматься при этом «низкой» деятельностью: торговлей (особенно розничной) и ремеслом. Тем самым дворянство побуждалось к службе в королевской армии.
В 1445 г. во Франции появляется постоянная армия — так называемые ордонансные роты. Стабильный налог и регулярная армия многократно увеличивали мощь государства, что нашло отражение в ордонансе 1454 г., требовавшем организовать запись норм обычного права (кутюм) во всех областях королевства с целью их согласования между собой.
После заключения перемирия с англичанами король справился с мятежами, разгромив так называемых живодеров — мятежных капитанов, среди которых были и сподвижники Жанны д’Арк. Ему удалось усмирить и более опасный мятеж принцев — «Прагерию», названный так по аналогии с Гуситскими войнами в Чехии. К этому мятежу примкнул Карл Орлеанский, вернувшийся из долгого английского плена и разгневанный на короля, отказавшегося заплатить за него выкуп. Любопытно, что собрать деньги для выкупа Карлу помог Филипп Добрый. Между двумя герцогами была кровная вражда, но правила рыцарской чести оказались сильнее, и теперь они вместе воевали с королем.
Хорошо подготовившись к войне, Карл VII в военной кампании 1449—1450 гг. очистил от англичан сначала Нормандию, а затем и Гиень. В 1453 г. Столетняя война закончилась. В руках у англичан, в свою очередь, ставших жертвой смут (началась война Алой и Белой розы), остался лишь Кале.
Сам король не проявлял особых полководческих или административных талантов. Но в его окружении всегда были способные люди, оказывавшие ему помощь. Среди них — Жанна д’Арк, коннетабль Ришмон, Агнес Сорель, удивлявшая современников красотой и умом, открывшая во французской истории длинный список королевских фавориток, которые порой играли важную неформальную роль в принятии политических решений. В числе близких Карлу VII людей был и королевский казначей Жак Кёр, купец из города Тура. Он сумел многократно обогатить казну. В крайне тяжелых условиях войны и разорения Жак Кёр основывал горнорудные разработки и мануфактуры, организовал французский флот на Средиземном море, где прежде безраздельно господствовали Генуя и Венеция. Во французский язык вошло идиоматическое выражение «богат, как Жак Кёр». Однако возвышение богатого простолюдина беспокоило королевское окружение, которому удалось добиться его обвинения в хищениях и иных преступлениях.
Король слишком часто отступался от своих друзей: он не стал выкупать из плена Жанну д’Арк, не стал разыскивать виновника отравления Агнес Сорель, не поддержал Жака Кёра, не помог выкупиться своему родственнику и знатнейшему вассалу — Карлу Орлеанскому. Но Карл VII обладал редким качеством — умел идти на компромиссы и прощать. Когда он утвердился в Париже, его старые слуги требовали отомстить бывшим предателям за все преступления. Король велел с почестью перезахоронить останки Бертрана Арманьяка, но не тронул никого из бывших бургиньонов и даже сохранил на своих постах в судах и финансовых ведомствах английских или бургундских ставленников, если они были компетентными специалистами. Королевский парламент, приехавший из Пуатье, был объединен с парламентом, остававшимся в Париже при англичанах. Вчерашние смертельные враги сформировали вполне действенные судебные органы. Приговоры, вынесенные при Бедфорде, оставались в силе и при Карле VII, коль скоро они не противоречили законам королевства. Когда Карл VII занял Нормандию, парижские купцы настаивали, чтобы он отменил торговые привилегии руанских купцов, а Парижский университет призывал закрыть «английский» университет в городе Кане. Однако король сохранил все права и привилегии присоединенной провинции. Карл VII слыл милостивым королем, которому можно было сдаваться, не опасаясь мести. Так, Фома Базен, ставший при англичанах епископом нормандского города Лизье и возглавивший оборону этого города, сдал его Карлу, а затем стал его восторженным биографом.
В 1454 г. король велел организовать реабилитационный процесс по делу Жанны д’Арк. Ему удалось снять с нее обвинения в ереси, бросавшие тень на законность его собственной коронации. Пьер Кошон до этого процесса не дожил, но даже Фома де Курсель, парижский теолог, настаивавший в свое время на применении пыток к Жанне д’Арк, сохранил все свои церковные должности и верой и правдой служил далее королю, отстаивая интересы галликанской церкви.
Во время «Прагерии» к мятежным принцам примкнул и молодой дофин Людовик, восставший против своего отца. Узнав, что его сын нашел затем убежище при дворе Филиппа Доброго, Карл VII сказал на это: «Мой кузен приютил у себя лису, которая передушит всех кур в его курятнике».