Однако власти не могли наказать генерала, которым восхищался народ. Им пришлось назначить Буланже командующим одним из армейских корпусов, но они выбрали для генерала корпус, штаб которого находился в Клермон-Ферране, в провинции Овернь. Буланже по-прежнему имел очень большое влияние в Париже. Роялисты горячо поддержали его и, что было для него еще лучше, помогли его делу деньгами. А 14 июля 1887 г. на торжествах в честь государственного праздника нанятые роялистами демонстранты кричали так, что вся столица звенела от их голосов: «Долой республику! Долой [президента] Греви! Ура Буланже! Нам нужен Буланже!» Было совершенно ясно, что «бравый генерал» вовсе не надоел Франции.
Потом в Третьей республике внезапно произошел серьезный скандал. Одного известного генерала обвинили в том, что он «добывал» награды для очень недостойных людей – обеспечивал их награждение орденом Почетного легиона и другими орденами. В результате расследования выяснилось, что приятелем этого преступника был Даниель Вильсон, зять самого президента Греви. Вильсон был уже известен как биржевой маклер, совершавший очень темные сделки. Не было доказано, что президент понимал, что этот родственник управлял им с помощью своего семейного влияния. Но Греви старел, и, конечно, это позволяло делать неуместные предположения на его счет. Его честь как официального лица была запятнана, и ему бы следовало тогда же подать в отставку. Но он, наоборот, упрямо держался за свою должность: когда кабинет подал в отставку, Греви попытался найти других министров, которые пожелали бы служить ему. Но ни один выдающийся государственный деятель Франции не пожелал получить министерский портфель из рук этого президента. Палаты оказали на него давление – отложили до назначенного ими срока принятие «президентского послания». В итоге Греви подчинился желанию Франции и ушел. Он сделал это очень неохотно, но в это время ему было восемьдесят лет, и он явно утратил контроль над людьми и их поступками. Его падение, конечно, усилило недовольство многих французов Третьей республикой и было очень на руку Буланже.
Весь 1888 г. этот генерал был самым важным человеком во Франции. Национальное собрание выбрало преемником Греви умеренного республиканца Сади Карно (он был президентом с декабря 1887 по июнь 1894 г.). Это был сам по себе очень достойный и честный человек и притом наследник имени и традиций выдающейся республиканской семьи – потомок знаменитого Карно, военного министра якобинцев. Однако у нового президента не было достаточных официальных полномочий для того, чтобы сделать много в этой постоянно усложнявшейся обстановке. Те, кто обычно поддерживал правительство, были расколоты на крошечные партии, ими практически было невозможно руководить. Кабинет был слаб. Казалось, что у роялистов и служивших им орудиями радикалов появились прекрасные возможности.
Буланже в это время начал систематически вести переговоры с орлеанистами и бонапартистами. Обе стороны при этом сильно блефовали: много ли граф Парижский мог ожидать от лидера, который все время говорил о необходимости изменить конституцию так, чтобы президент республики избирался не опосредованно палатами, а всенародным голосованием (совсем как Луи-Наполеон)? На самом деле роялисты верно оценивали Буланже. Они считали, что генерал будет им полезен при свержении Третьей республики, а потом они легко смогут свергнуть его.
Генерал сразу же включился в политическую борьбу. Правительство, продолжавшее наказывать Буланже, отправило его в отставку с военной службы якобы за то, что он нарушил армейскую дисциплину (в марте 1888 г.). Теперь он мог играть роль преследуемого мученика. На его сторону встали все враги умеренного демократического режима. Странное это было объединение – «экзальтированные патриоты», кричавшие о реванше; радикалы, которым нравились крайние разновидности социализма; священнослужители в черных рясах и целая свита титулованных дам и изящных господ, которые считались высшей знатью. Буланже никогда не был настолько способен к государственному творчеству, чтобы предложить действительно реформаторскую программу. Его партию называли «ревизионистами-националистами». Их конкретными действиями стали нападки на законы 1875 г. Их лозунги были: «Роспуск! Ревизия (то есть пересмотр этих законов)! Законодательное собрание!» Было ясно лишь одно: дело явно шло к государственному перевороту.
У «генерала Реванша» появилось поразительное количество денег. Газеты все усерднее пели ему хвалу. Популярные сочинители песен настроили свои лиры на его прославление. В одной из их песен был припев: «Смерть пруссакам и ура Буланже!» Во всей Европе государственные деятели встревожились: им казалось, что с таким человеком во главе Франция идет прямо к войне за утраченные провинции. Но военная обстановка была такой, что эта война могла закончиться только крупным поражением Франции. Французам пора было успокоиться, иначе катастрофа стала бы неизбежной. Но в этот момент вожди республиканцев были бессильны. Буланже выдвигали кандидатом на каждых второстепенных выборах для заполнения свободного места в палате депутатов. Никогда за всю историю выборов во Франции кандидата не финансировали так щедро. Когда иссякли все источники, откуда орлеанисты обычно черпали средства, знатная дама, герцогиня д’Юзез, предоставила им деньги из своего личного состояния. Она была уверена, что продвижение Буланже во власть – шаг к возвращению «короля», наиболее благоприятный небесам. Поэтому она дополнительно дала 3 миллиона франков (600 тысяч долларов). С такой поддержкой объект ее преданности выиграл 6 выборов подряд в течение 5 месяцев (март – август 1888 г.), уходя, естественно, в отставку после каждого триумфа, чтобы стать кандидатом еще одной группы избирателей. Его цель была очень проста: на основании такого количества побед, одержанных с большим преимуществом (его всюду избирали значительным большинством), Буланже мог заявить, что он – избранник народа согласно всему, кроме буквы закона. В этом случае у него было бы «право» захватить силами армии президентский дворец и провозгласить себя диктатором.
В конце 1888 г. этот авантюрист незаконно завладел почти всеми умами французов – не политиков. Тысячи людей, ничего не зная о том, кто на самом деле поддерживал Буланже, считали его человеком, который вернет в общественную жизнь чистоту, процветание и достоинство и, кроме того, может каким-то странным способом, не рискуя начать войну, которая могла бы закончиться полным разгромом Франции, вернуть ей земли, утраченные в 1871 г. Шумная и хорошо финансируемая Лига патриотов делала все, чтобы внушить французам эти мысли. А сам «бравый генерал» в это время жил в своем большом парижском особняке с роскошью, достойной высокого государственного сановника. Его окружали секретари; ему составляли свиту такие же, как он, авантюристы, но меньшего масштаба; его радушно принимали на своих великолепных вечерах и обедах многие маркизы и герцоги, гордые своей длинной родословной.
Но теперь республиканские партии наконец очнулись и заметили угрожавшую им опасность. Некоторые республиканцы перестали враждовать друг с другом. Честные радикалы, которые раньше поддерживали Буланже, начали порывать с ним. Этот человек был так мелок умственно и нравственно, что за его спиной были отлично видны зловещие силы, выдвигавшие его кандидатом. В начале 1889 г. он одержал свою последнюю победу. Освободилось место депутата от Парижа. Сторонники Буланже потратили ради него не меньше 450 тысяч франков (90 тысяч долларов) и добились его победы на выборах. Он получил не меньше 244 тысяч голосов, умеренный республиканец Жак получил 162 тысяч, а социалист Буль всего 17 тысяч. Наступил решающий момент. Многие сторонники Буланже надеялись, что теперь он нанесет удар – призовет гарнизон и полицию следовать за ним[316], подойдет с ними к Елисейскому дворцу и «именем нации» прикажет Карно уйти.
Но, увы, «генерал Реванш», хотя и был способен грозить, что бросит вызов Германии, был создан не из того материала, из которого сделаны стойкие революционеры. Он не мог набраться мужества. Республиканское большинство палаты депутатов, защищая себя, нанесло ответный удар. Слабый и нерешительный кабинет министров во главе с Флоке был отправлен в отставку. Сменивший его более суровый кабинет Тирара-Констана полностью прекратил волнения одним отважным ударом. Констан, новый министр внутренних дел, получил доказательства того, что Буланже не ограничивался законными средствами агитации. Министр отдал приказ арестовать генерала и доставить его в сенат для суда за преступления против безопасности государства. Префект полиции Парижа не решался привести в исполнение этот приказ и сказал, что сомневается в верности своих офицеров. «Хорошо! Тогда подавайте в отставку, – холодно ответил Констан. – Вот перо, чернила и бумага. Мы подготовились к такому случаю». Префект тут же принял его распоряжения, но они так и не были исполнены. Кто-то из помощников Констана выдал тайну, и Буланже, совершенно не желавший спровоцировать правительство на самое худшее, что оно могло сделать, поспешно сбежал в Брюссель – как кассир, присвоивший чужие деньги (31 марта 1889 г.).
Это постыдное бегство полностью опорочило генерала в глазах большинства его сторонников. Они увидели, что их кумир не герой, а всего лишь трусливый шарлатан. Для роялистов он перестал быть полезным еще раньше. Они быстро потеряли надежду отыграться и прекратили тратить на него деньги. Бельгийское правительство было не радо нести ответственность за то, что укрывает такого опасного агитатора так близко от Франции, и вынудило Буланже переехать в Англию. В то время, когда генерал жил уже там, сенат заочно осудил его за заговор против нации и признал его виновным 203 голосами против трех. Буланже был приговорен к пожизненной ссылке, но, разумеется, был в безопасности на британской территории, где и остался.
Новые выборы в палату депутатов довершили полный разгром сторонников Буланже. Вскоре генерал переехал на остров Джерси. В сентябре 1891 г. он покончил жизнь самоубийством в Брюсселе, на могиле своей любовницы, ради которой он когда-то развелся с женой. Это был достаточно трагический конец для обманщика,