[67], а также из их других побед швейцарцев. Людовик остался в стороне. Хитрый король спокойно позволил Карлу завести его гордую армию в труднопроходимые горы, где грозная конница и артиллерия[68] герцога оказались бессильны против стремительного натиска швейцарцев, вооруженных пиками и алебардами, и стал ждать результата. Он рассчитал верно: Карл был позорно разгромлен возле города Грансон и бежал, спасая свою жизнь (в 1476 г.). Проявив бешеную энергию, он набрал новую армию и снова вторгся в Швейцарию. На этот раз горцы встретили его у города Морат, на краю озера, и уничтожили от 8 до 10 тысяч бургундцев, не считая тех, кто утонул.
Изгнанный герцог Лотарингский теперь выступил на сцену, потребовал свое наследство и занял свою прежнюю столицу Нанси. У Карла оставалось достаточно сил, чтобы набрать еще одну армию и отвоевать этот город, но Людовик послал помощь его сопернику и дал швейцарцам совет срочно перейти в наступление. В январе 1477 г. Карл Смелый сражался под стенами Нанси, и этот бой стал для герцога последним. Его солдаты были разогнаны или убиты, и правитель, который почти основал в Европе новое независимое королевство, тоже пал в сражении. Людовик не скрывал своей радости по этому поводу.
У Карла Смелого осталась только дочь, Мария, которой было восемь лет. Людовик быстро завладел большей частью владений ее отца в Восточной и Северной Франции. Однако ему не хватило сил или отваги, чтобы попытаться захватить огромные владения герцога в Нидерландах, и со временем эти земли попали под влияние Габсбургской Австрии. В 1482 г. по договору с опекунами Марии Франция приобрела Пикардию, Артуа и герцогство Бургундское вместе со многими зависящими от них землями. Кроме того, Людовик расширил территорию Франции также в сторону Испании и полностью включил в состав своего королевства многие из тех провинций, которыми управляли в качестве наместников знатнейшие аристократы.
Со времени изгнания англичан ни один французский король не прибавлял к своему королевству таких обширных территорий.
Людовик во время своего царствования не только интриговал или сражался. Не имея возможности надеяться на верность знати, он не только назначал на многие высшие должности представителей буржуазии («горожан») и даже низкородных крестьян, но немало сделал и для облегчения судьбы низших слоев общества в целом – улучшил их положение перед законом и расширил права самоуправления для их городов. Он улучшал дороги, призывал к своему двору опытных купцов, чтобы они посоветовали, как создать благоприятные условия для торговли и ремесел, основывал новые ярмарки и рынки и привлекал во Францию итальянских ремесленников, которые могли изготавливать стекло. Он интересовался очень широким кругом вопросов – от создания условий для развития рудников до составления научных схем для объединения королевских законов в единый кодекс. А еще (последнее по упоминанию, но не по значению) он основывал новые университеты и школы, где готовили юристов и медиков, и покровительствовал недавно изобретенному искусству книгопечатания.
Людовик XI заслуживает высочайшей похвалы за то, что сумел устранить угрозу со стороны Бургундии и даже использовать эту опасность для расширения и усиления Франции; за то, что, вернувшись к практике Филиппа IV, он дал часть должностей в правительстве людям из недворянской части общества и снова указал аристократам, где их место. Он «сделал больше, чем кто-либо другой, для создания монархии во Франции и в определенном смысле был новатором в политике». Но, возвращаясь к рассказу о личности этого омерзительного своей алчностью и низостью короля, мы опять чувствуем к нему отвращение. Когда ему нужно было сражаться, он побеждал достойными презрения средствами. Он не просто заключал родовитых заговорщиков и мятежников под стражу, что было необходимо, – он держал их в мерзких зловонных «клетках» и тюремных башнях и обращался с ними с самой утонченной средневековой жестокостью. До сих пор склепы и темные камеры его мрачного замка Лош убедительно и ярко напоминают о том, какой жестокостью могло обернуться милосердие этого порочного короля. Он не только не знал жалости к знатнейшим феодалам, восстававшим против его власти; так же безжалостен он был и к несчастным горожанам, которые сопротивлялись его мучительно тяжелым налогам. Известно, что после одного восстания горожан предводители этих мятежников были повешены на деревьях вдоль дорог или брошены в реку в зашитых мешках, на которых было написано: «Не мешайте королевскому правосудию!»
Он был суеверным до конца своей жизни. В 1482 г. к нему пришли фламандские послы, чтобы получить его подпись под договором о мире с Марией Бургундской. Король умирал от паралича. Он велел принести Евангелие, на котором собирался дать клятву соблюдать договор, и сказал: «Прошу вас извинить меня за то, что я присягаю левой рукой: правая немного ослабла». Но потом, опасаясь, что договор, клятва о котором принесена левой рукой, может показаться недействительным, он с огромным трудом коснулся священной книги правым локтем! Он должным образом молился всем святым и всем священным реликвиям о продлении своей жизни, но она оборвалась в августе 1483 г.
Об этом короле хорошо написано: «В Людовике XI не было ничего благородного, кроме его целей, и ничего великого, кроме результатов, которых он достиг». Но если бы его характер и был другим, этот король не смог бы сделать больше, потому что своими достижениями он создал Францию.
В 1483 г., в конце Средних веков, Франция была самой населенной, самой богатой и самой единой страной в Европе и, вероятно, той, которая управлялась лучше всех. Благодаря изумительной способности к восстановлению, которую так часто проявлял французский народ, от разрушений, причиненных Столетней войной, не осталось и следа. Казалось, что перед Францией открывается великое будущее.
Глава 7. Беспокойный XVI в.: 1483—1610
Итальянские войны. Глупая итальянская политика Людовика. Генрих II. Распространение новых учений. Религиозные войны. Нерегулярные и беспорядочные боевые действия. Ссоры с крайними католиками. Новая гражданская война. Покорение Парижа. Прекрасные реформы Сюлли. Поддержка промышленности. Высокое место Генриха IV в истории
Людовик XI умер в 1483 г. В 1453 г. турки захватили Константинополь. Почти в это же время Гутенберг в Майнце выпустил первую печатную книгу. Колумб открыл Америку в 1492 г. Лютер прибил свои тезисы к церковной двери и этим начал протестантскую Реформацию в 1517 г. Ясно видно, что Европа, и вместе с ней, разумеется, Франция, была в те дни накануне той великой перемены в деятельности людей и в их идеях, которую мы называем началом современной эпохи.
В этом первом «современном» движении Франция не была впереди всех стран. Для этого было несколько причин. Она вполне восстановилась после Столетней войны в том смысле, что сожженные деревни и города были отстроены заново, но ее культурное развитие затормозилось. Французские архитекторы, поэты, скульпторы, трубадуры, философы и служители церкви больше не были образцом художественной и интеллектуальной культуры для Европы, как в XIII в.
Другой причиной было то, что на Европейском континенте возникла еще одна великая монархия. Сначала она не угрожала открыто уничтожить Францию, как это делала Англия, но, несомненно, она долгое время затмевала Францию, унижала ее и самым гибельным для Франции образом вмешивалась в ее дела. Этим государством была Испания. Долгое время на ее месте было скопление беспокойных маленьких королевств, теперь же они наконец объединились в одно мощное военизированное монархическое государство под властью знаменитых короля Фердинанда и королевы Изабеллы, которое позже (после 1516 г.) оказалось под властью австрийской династии Габсбургов. А Габсбурги к тому времени завладели наследством прежней Бургундии – Нидерландами и австрийскими землями в Германии, кроме того, они уже давно носили корону Священной Римской империи. Со времен Гуго Капета у Франции не было такого опасного внешнего соперника на юге и востоке. Все это, разумеется, означало, что будущее Франции – туманное и мрачное, пока не ослабнет испано-габсбургская угроза.
Кроме того, автор должен еще раз напомнить читателям тот очевидный факт, что при настоящей монархии в опасной степени зависит от личных качеств монарха. Карл VII в конце своего правления и Людовик XI были очень умелыми королями, и их страна пожинала плоды их мастерства. Но с 1483 по 1589 г. все стало иначе. Можно без преувеличения сказать, никто из монархов, которые правили Францией в этот период, не заслуживает большего, чем одна короткая фраза, а большинство из них достойны лишь осуждения как слабые люди или тираны. Королевство платило полную цену за бездарность каждого короля, и такие несчастья, разумеется, одна из характерных черт самодержавия.
Годы с 1483 до 1610 очень четко выделяются во французской истории как отдельный период. В начале этой эпохи Франция залечила свои раны, избавившись от опасностей Столетней войны, но вряд ли уже была достаточно сильна, чтобы пускаться в рискованные предприятия ради господства над Европой. В конце же этого времени угроз со стороны Испании слабела, и, если бы у Франции были великие короли или великие министры, она, несомненно, вполне могла бы стать первой среди государств западной цивилизации. Этот долгий период так же четко делится на части: 1) годы с 1483 по 1559, время так называемых Итальянских войн, когда французские короли напрасно и глупо пытались наконец присоединить к своему королевству большой кусок Италии; 2) годы с 1559 по 1589, когда всю Францию терзали Религиозные войны между католиками и протестантами; и 3) годы с 1589 по 1610, когда великий король Генрих IV (знаменитый Генрих Наваррский) прекратил Религиозные войны, отразил испанское вторжение, излечил Францию от ее бед и снова вывел свое королевство на путь, ведущий к процветанию.