В Нарбонне, где во главе движения стоял видный демократ Эмиль Дижон, 24 марта национальные гвардейцы завладели Ратушей и другими правительственными зданиями. Была провозглашена Коммуна. Солдаты, не оказавшие сопротивления восставшим, были выведены из города. 27 марта в Нарбонн прибыли делегации из соседних городов и местечек. Но уже через два-три дня командование, подтянув подкрепления, ввело в Нарбонн многочисленные войска. 31 марта все баррикады были разрушены Под угрозой артиллерийского обстрела руководители движения оставили Ратушу. Восстание было подавлено [642].
Дольше других революционных коммун, провозглашенных в эти дни в провинции, продержалась Марсельская коммуна. 23 марта с возгласами «Да здравствует Париж!» многотысячная толпа демонстрантов захватила здание марсельской префектуры и арестовала некоторых представителей власти. Командующий гарнизоном Марселя, ярый реакционер генерал Зспиван де Вильбуаие вывел войска из города и укрепился неподалеку от него, в местечке Обань[643]. Власть в Марселе перешла в руки департаментской комиссии. В ее состав вошли буржуазные радикалы и социалистически настроенные рабочие Председателем комиссии был избран популярный в городе адвокат радикал Гастон Кремье.
Однако новый орган власти не проявил должной решительности, не организовал похода против укрывшихся в Обане правительственных войск, не принял необходимых мер для укрепления города, допустил вывоз всей наличности местного банка. На этой почве между Кремье и членом прибывшей из Парижа делегации Коммуны социалистом Бернаром Аандеком возник острый конфликт. Ландек обвинил Кремье в умеренности и приказал арестовать его. Впрочем вскоре Кремье был освобожден и восстановлен на посту председателя департаментской комиссии. Новая власть, созданная в эти дни в Марселе, упустила многое: не вооружила национальных гвардейцев и солдат, примкнувших к движению, не заняла стратегических позиций. На 5 апреля были назначены выборы в Коммуну, но 4-го правительственные войска, насчитывавшие 6–7 тыс. человек, вступили в Марсель. После ожесточенного артиллерийского обстрела они захватили префектуру. К вечеру восстание было подавлено. У национальной гвардии было отобрано оружие. Военный суд жестоко расправился с руководителями восстания. Кремье был расстрелян [644].
4 апреля в Лиможе толпа рабочих воспрепятствовала отправке отряда солдат 91-го полка в Версаль и разоружила их. Движенцем руководило Народное общество, составленное в основном из представителей от рабочих организаций и еще 23 марта пославшее привет «парижским братьям по оружию». С возгласом «Да здравствует Коммуна!» восставшие рабочие, национальные гвардейцы и солдаты захватили Ратушу. Однако уже на следующий день восстание было подавлено правительственными войсками[645]. 17 апреля произошли революционные волнения в Гренобле.
В Бордо парижские революционные события нашли сочувственный отклик у передовых рабочих, руководимых местной секцией Интернационала, среди деятелей которой выделялись своей активностью врач и публицист Поль Лафарг (зять Маркса) и рабочий-обувщик Везине. Орган этой секции газета «Федерасьон», выходившая два раза в неделю, горячо призывала гарнизон и население Бордо поддержать Парижскую Коммуну. 8 апреля общее собрание делегатов от двух батальонов постановило образовать федерацию национальной гвардии юга Франции, во главе которой должен был стать выборный центральный комитет.
Связь между Парижской Коммуной и революционными группами в Бордо осуществлялась через эмиссаров. В начале апреля в Париже побывал Лафарг[646]. В течение апреля-мая Бордо посетило около 30 парижских эмиссаров 12 апреля в городе состоялась демонстрация солидарности с коммунарами Парижа. По улицам были расклеены воззвания Коммуны к провинции. 13 апреля в Бордо произошли столкновения между полицией и рабочими, охранявшими плакаты с этим воззванием. 15 апреля один полицейский агент был избит при попытке сорвать плакат Коммуны. 17 апреля толпа рабочих осадила казарму, где укрывался полицейский агент, сорвавший последний из плакатов Коммуны, и потребовала его выдачи. Завязалась перестрелка, в казарму были брошены камни, на улицах построены баррикады. Залпами по безоружной толпе солдаты разогнали демонстрантов. Были произведены многочисленные аресты. 18 апреля выступление на улицах Бордо было подавлено.
20 апреля собрание делегатов национальной гвардии избрало Центральный комитет. «Мы должны идти вместе с Коммуной … программа Коммуны… это наша программа», — писала местная газета. На муниципальных выборах 30 апреля радикально-республиканские группы поддержали кандидатов секции Интернационала, выдвинутых ею совместно с Комитетом республиканской пропаганды [647]. В бордоский муниципалитет было избрано четыре члена Интернационала [648].
Быстрое крушение провинциальных коммун объясняется прежде всего тем, что ведущую роль в руководстве движением в провинции играли мелкобуржуазные демократы и буржуазные радикалы, не проявившие должной решительности в борьбе с контрреволюцией. К тому же трудящиеся провинциальных городов не испытали во время войны таких страшных страданий, какие пришлось пережить трудящимся Парижа, и потому были настроены менее революционно. Отрицательные последствия имело и то обстоятельство, что часть французской территории была оккупирована немецкими войсками, оказывавшими активную поддержку представителям версальского правительства[649].
Революционные выступления в провинции принимали различные формы. Не всегда дело доходило до попыток создания новых, революционных органов власти. В ряде мест сочувствие коммунарам столицы и поддержка их революционной борьбы выражались в уничтожении плакатов правительства Тьера, в расклейке прокламаций Парижской Коммуны, в посадке «деревьев свободы», в уличных шествиях с красными флагами, в призывах создавать отряды добровольцев для похода на помощь Парижу, в попытках помешать отправке в Версаль эшелонов с войсками и боеприпасами[650].
В общем выступления в поддержку Парижской Коммуны охватили довольно значительную часть страны.
Сочувственное отношение к Парижской Коммуне наблюдалось и среди трудящихся некоторых сельских районов, где происходили демонстрации под лозунгами «Да здравствует Коммуна!». 19 апреля в трех сельских коммунах департамента Ньевр, населенных преимущественно мелкими арендаторами и безземельными батраками, были предприняты попытки поднять восстание и повести жителей на город Кон, где в течение четырех предшествующих дней (15–18 апреля) происходили бурные революционные демонстрации. Попытки эти потерпели неудачу.
Правительство Коммуны (особенно комиссия внешних сношений, во главе которой стоял ее делегат Паскаль Груссе) и общественные организации революционного Парижа вели довольно значительную работу по поддержанию связей с провинцией. В один только департамент Ньевр было направлено свыше 30 уполномоченных с разведывательными и агитационными целями. В инструкциях, которыми снабжались делегаты Парижской Коммуны, отправляемые в провинцию, им предлагалось «действовать через рабочих», открывать цели своей миссии «только надежным политическим друзьям, распространять с помощью газет и листовок сведения о сущности программы Коммуны, стараться отвратить солдат от войны против Парижа»[651]. Созданный для поддержания связей между Парижем и провинцией Центральный республиканский союз принял 16 мая обращение «К большим городам Франции», в котором доказывал, что Версальское собрание, ратифицировав мирный договор с Германией, потеряло право на дальнейшее существование. Обращение призывало коммунальные советы больших городов прислать в Париж своих делегатов, «чтобы совместно с делегатами от коммунального совета этого города образовать временное правительство, задачей которого было бы провести выборы в Учредительное собрание». Чтобы заставить Версальское собрание уйти со сцены, предлагались такие меры, как прекращение уплаты налогов, демобилизация всех находящихся под ружьем солдат, освобождение всех граждан от подчинения приказам представителен старой власти[652].
Это обращение появилось слишком поздно и не смогло изменить ход событий.
Одной из важнейших проблем, от успешного решения которой во многом зависела судьба Коммуны, была проблема союза между пролетариатом и крестьянством. Еще за 20 лет до Коммуны Маркс, отмечая разорение и пролетаризацию широких слоев крестьянства под влиянием развития капитализма и политики буржуазного государства, писал: «Только падение капитала может поднять крестьянина, только антикапиталистическое, пролетарское правительство может положить конец его экономической нищете и общественной деградации»[653]. За время Второй империи положение основной массы крестьянства еще более ухудшилось. Это обстоятельство создавало реальную возможность осуществления союза между трудовыми слоями сельского населения и рабочим классом Парижа и других городов. Правда, некоторые деятели Коммуны ошибочно изображали всех крестьян политически отсталыми и реакционно настроенными людьми. Но были в публицистике Коммуны и высказывания иного рода[654].
Особенно отчетливо идею общности интересов трудящихся города и деревни и необходимости их тесного союза в борьбе против общего врага — версальской контрреволюции