[481]. Два года спустя этот выпуск вышел также отдельным изданием во Франции[482].
В 2012 г. не могли мы, разумеется, остаться в стороне и от празднования 200-летия Отечественной войны 1812 года. Коммеморативный бум, охвативший нашу страну, напоминал ту юбилейную лихорадку, которую мы пережили в 1989 г. по случаю аналогичной годовщины Французской революции. Впрочем, к теме войны 1812-го года мы обратились еще за год до юбилея, опубликовав в разделе «Историография» «ФЕ - 2011» материалы «круглого стола» о «русской кампании» Наполеона, где приняло участие большинство ведущих отечественных специалистов по данной теме[483].
Выход в свет «ФЕ - 2012» с широким представительством зарубежных авторов[484] был приурочен к большой международной конференции «Отечественная война 1812 года в контексте мировой истории» в ИВИ РАН, намеченной на 9 - 13 июля. Параллельно основные статьи выпуска увидели свет на французском языке в специализированном номере журнала «Annales historiques de la Révolution française»[485].
Из-за необходимости успеть к конференции этот том нам пришлось подготовить раньше, чем обычно, что вызвало определенные технические трудности. После ухода из УРССа, где оформление обложки Ежегодника было по соображениям экономии предельно скромным, редколлегия начала активно экспериментировать с новым оформлением, подбирая наиболее оптимальный вариант. В конце концов решили остановиться на том варианте, что был в результате использован в «ФЕ - 2011» - белый заголовок на темно - синем фоне. Такой же макет обложки был подготовлен и для «ФЕ - 2012», однако в последний момент выяснилось, что типография чисто технически не успевает сделать цветную заливку к заданному сроку, Из-за чего нам предложили ограничиться черно - белым оформлением. Это был настоящий шок: юбилейный выпуск ФЕ, который предстояло вручить десяткам приехавших на московскую конференцию историков из разных стран, выйдет в черно - белом оформлении, словно какой-нибудь малобюджетный сборник аспирантских статей! Впрочем, за отсутствием альтернативы ничего другого не оставалось, как срочно искать решение, исходя из сложившихся обстоятельств. Крутившиеся в голове слова «черно - белая обложка, черно - белая...» дали толчок к построению следующей логической цепочки: «Что значит белое? Это - цвет снега, на котором тысячами умирали французские солдаты, отступая в 1812 г. из Москвы. А что такое черное? Для французов это - сам 1812 год, черный год страшной трагедии»... В результате оформление получилось максимально лаконичным, но весьма впечатляющим: на белоснежном фоне чернели цифры 1812, разрываемые порывами зимнего ветра. Удачный выбор образа отметили все участники конференции. Однако это - единственный том, для которого обложка разрабатывалась индивидуально. Начиная с «ФЕ - 2013» мы стали использовать типовое оформление – красно-синий заголовок на белом фоне, - стилизованное под суперобложку «старого» Ежегодника 1950 - 1970-х гг.
В 2012 г. была также опробована новая технология подготовки очередных выпусков ФЕ - параллельная работа сразу над тремя томами, за каждый из которых отвечал один из членов редколлегии: за том «Жизнь двора во Франции от Карла Великого до Людовика XIV»-ю. П. Крылова; за тему «Франция и Восток» - Евгения Александровна Прусская, ставшая в 2015 г. ответственным секретарем редакционного совета; за юбилейный номер к 225-летию Французской революции - Д. Ю. Бовыкин. Однако в итоге оказалось, что при частоте публикации один том в год подобный подход избыточен, так как ведет к «затовариванию» готовыми выпусками. К тому же 2012 г. был столь богат научными конференциями по Отечественной войне 1812 года, что мы решили посвятить и «ФЕ - 2013» публикации их наиболее интересных материалов[486].
В 2014 г., чтобы протолкнуть образовавшийся «затор» из трех готовых выпусков, пришлось выпустить сразу два из них. Публикация тома о придворной культуре Средневековья и Раннего нового времени[487], а следом за ним номера «Франция и Восток»[488], где средневековая тематика также была представлена в достаточной степени, позволила несколько приглушить критику со стороны тех коллег - франковедов, кто время от времени ропщет, что ФЕ уделяет слишком много внимания истории Революции XVIII века и Наполеоновской империи.
Впрочем, подобное предпочтение, действительно, имеет место быть (что вновь подтвердила тематика выпусков «ФЕ - 2015» и «ФЕ - 2016»[489]), и, на мой взгляд, оно вполне закономерно. Ежегодник был создан исследователями Французской революции. Ими же он издается на протяжении почти шестидесяти лет: специалистами по ее истории были четверо из пяти руководителей ФЕ. Разумеется, только Революцией сюжеты публикуемых в нем статей не ограничиваются: его страницы открыты и для медиевистов, и для специалистов по Новейшей истории. И все же именно Французская революция является той точкой отсчета, от которой в различных выпусках ФЕ производятся экскурсы то в предшествующие по отношению к ней периоды Средневековья и Раннего нового времени, то в последующую эпоху ХІХ - ХХ вв. У медиевистов, в конце концов, есть и другие периодические издания - журнал «Средние века», ежегодник «Одиссей», многочисленные альманахи. Историков современности принимают с распростертыми объятиями в многочисленных политологических журналах. У специалистов же по Новой истории Франции, центральным событием которой была Революция, такого обилия возможностей для публикации своих работ нет. Но зато, по крайней мере, они всегда могут рассчитывать на «Французский ежегодник» - издание, собственная история которого стала неотъемлемой частью истории изучения в нашей стране Французской революции.
Глава 9Нулевые годы
В начале 2000-х гг. геракликтов огонь историографии Французской революции начал опять понемногу разгораться у нас в стране. Вновь в эту область исторических исследований стали приходить молодые ученые, пусть первое время и в довольно скромном количестве[490]. Появились также новые монографии. В нулевые годы наши историки работали преимущественно по двум магистральным направлениям.
Во-первых, развернулись активные исследования по истории изучения Французской революции в СССР. Молодая российская историография, появление которой А. В. Адо зафиксировал в процитированном выше письме Шен Ченсиню, еще только - только формировала свою идентичность, что побуждало ее представителей творчески осмысливать научное наследство, доставшееся от советской науки. Надо было понять, от чего в нем следует отказаться и, напротив, в чем имеет смысл сохранять преемственность.
Обсуждение этих вопросов даже привело к небольшой заочной дискуссии между мэтром отечественных исследований по Новейшей истории Франции Владиславом Павловичем Смирновым и Дмитрием Юрьевичем Бовыкиным, одним из наиболее активных сегодня историков Революции. Представитель старшего поколения российских ученых, однокашник еще А. В. Адо и Г. С. Кучеренко, В. П. Смирнов довольно болезненно воспринял историографическую «смену вех», фактически объявив ее всего лишь конъюнктурной реакцией на новые политические реалии[491]. Однако его более молодой коллега в «ответном слове» убедительно показал, что новейшие перемены в трактовках Революции продиктованы отнюдь не идеологическими, а сугубо научными факторами: тот богатый фактический материал, что накоплен историками за последние десятилетия, не поддается объяснению в рамках социологических схем, разработанных классиками марксизма в XIX в.[492]
В монографии, посвященной творческому пути А. В. Адо, Д. Ю. Бовыкин также наглядно продемонстрировал, что сама логика конкретных исследований и знакомство с новейшими достижениями мировой исторической науки привели его Учителя, сформировавшегося в лоне советской исторической традиции, к постепенному отходу от марксистской парадигмы[493].
Отдал в те годы дань осмыслению отдельных аспектов нашего историографического прошлого и автор этих строк[494]. Однако наиболее подробный анализ советской историографии за все семьдесят лет ее существования представил тогда в серии статей и двух фундаментальных монографиях старейшина профессиональной корпорации российских историков Французской революции А. В. Гордон[495].
Вторым основным направлением исследований по тематике Революции, на котором в нулевые годы отечественные историки достигли наиболее впечатляющих успехов, стало изучение широкого спектра политических сил, находившихся правее якобинцев.
Продолжая начатые ранее исследования о предшественниках либерализма в период Французской революции, А. В. Тырсенко выпустил монографию об Э. Ж. Сийесе[496]. Серию статей о конституционных монархистах опубликовала В. Ю. Сергиенко[497]. Д. Ю. Бовыкин, завершив начатый им ранее цикл исследований о термидорианцах изданием соответствующей монографии[498], обратился к истории роялистского движения периода Директории[499]. Истоки крестьянского восстания в Вандее стали предметом изучения Е. М. Мягковой