х построений и эмпирики — послужили существенной предпосылкой для возникновения историографии, которая, исходя из тех же принципов ионийской научной критики (что и Гекатей), собирала предания о народах известной грекам части земли.
Гекатей был одним из древнейших представителей ионийской историографии, так называемых логографов, т. e. писателей логоса[24]. Это название утвердилось за ними лишь в Новое время: сами они называли себя «составителями письменных сочинений» (συγγραφεῖς)[25].
Наряду с Гекатеем наиболее выдающимися логографами являлись Харон из Лампсака и Гелланик Митиленский.
Харон из Лампсака — автор древнейшей местной хроники, так называемой «Лампсакской хроники» (Ὦροι Λαμψακηνῶν). Судя по дошедшим до нас отрывкам, в ней излагались события из истории Лампсака с древних времен вплоть до эпохи греко-персидских войн. Значительное место в хронике занимало изложение мифов и легенд фольклорного характера[26].
Гелланик из Митилены был старшим современником Геродота и Фукидида[27]. Он написал много поэтических и прозаических произведений мифологического, этнографического содержания и в жанре хроник. Его мифографические сочинения считались впоследствии основным источником для истории героической эпохи[28]. Критический метод Гелланика заключался в том, что с помощью плоской рационализации он «очищал» мифы и вытравлял из них всю поэзию, превращая в скучное подобие исторического рассказа[29].
Главной заслугой Гелланика было перенесение на почву материковой Греции малоазийских исторических жанров (например, городских хроник). К описаниям нравов «варварских» племен своих предшественников Гелланик присоединил географические и этнографические рассказы и исторические сведения о европейских греческих племенах (фессалийцах, беотийцах, аркадцах, аргосцах и др.). Так, в своем труде «История Аттики» («Атфида») Гелланик излагал историю, предания и обычаи Аттики. Он первым, по-видимому, ввел новый метод хронологии, пользуясь списками жриц Геры в Аргосе и победителей на Карнейских играх в Спарте. В своей «Атфиде» Гелланик применял также счет по афинским архонтам[30].
Стиль Гелланика — сухой; сжатый «научный стиль», лишенный всяких риторических украшений — прямая противоположность «наивному» эпическому стилю Геродота[31].
Следующий шаг в ионийской историографии был сделан Геродотом из Галикарнасса (род. около 484 г. до н. э.): Геродот выдвинул в центр своих исследований человека, и в этом его главная заслуга[32]. Труд Геродота представляет уже решительный переход от «Описания земель» (περιήγησις) к истории в собственном смысле.
Геродот посетил все страны тогдашнего культурного мира, всюду изучал путем расспросов образ жизни, быт, нравы, историю и религиозные обычаи древних народов.
В Афинах (где Геродот нашел свою вторую родину) он сблизился с кружком знаменитого афинского государственного деятеля Перикла (в который входили жена Перикла Аспасия, философ Анаксагор, художник Фидий, трагик Софокл и др.). Под влиянием личного обаяния Перикла и его окружения Геродот проникся симпатией к Афинам. Отсюда афинофильская тенденция его труда: прославление афинян — «спасителей Эллады» (VII 139) и умаление заслуг противников афинян коринфян и беотийцев.
Собранные им в результате исследований (ἱστορίη) сведения Геродот изложил в дошедшем до нас труде, впоследствии получившем название «Музы».
В отличие от логографов (которые обычно давали разрозненное описание отдельных местностей и народностей), пестрый, архаически разнородный материал труда Геродота объединен великой темой борьбы Востока и Запада.
Не зная местных языков, Геродот был вынужден пользоваться рассказами посредников-переводчиков, проводников, жрецов и др.[33]. Поэтому его сообщения часто относятся к области фольклора и иногда передают исторические факты в искаженном виде[34]. В основном, однако, эти факты подтверждаются археологическими раскопками и сведениями из других источников[35].
Геродот был прямым продолжателем Гекатея Милетского и многое заимствовал у него[36]. Так, он взял у Гекатея его универсальную картину мира, его рационализм и этнографические экскурсы (в географических частях своего труда Геродот следует даже стилю Гекатея)[37]. В подражание своим ионийским предшественникам Геродот сам, будучи дорийцем, пишет на ионийском диалекте.
Наряду с законченным рассказом (ионийский логос) Геродот ввел в свое повествование целый ряд фольклорных рассказов (новелл), персонажами которых являются бытовые или исторические лица[38].
Так, первая половина труда Геродота (кн. I–IV) представляет обрамляющий рассказ (логос), в который вставлены отдельные эпизоды-новеллы[39].
Во второй части своей «Истории» (кн. V–IX) Геродот дал описание греко-персидских войн, в которое вставлены ряд новелл и несколько больших отступлений (история Спарты, Писистратидов, Клисфена, Алкмеонидов и пр.). Борьба эллинов с персами для Геродота — это борьба свободы против рабства, эллинской скромности и простоты против варварской роскоши, сознательной индивидуальной доблести против безличной массы рабов, гонимых бичами надсмотрщиков.
Своим рассказом о деяниях эллинов и варваров Геродот (следуя эпической традиции) стремится доставить слушателям и читателям наслаждение. Однако его главная цель в том, «чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности» (1, 1).
Под влиянием рационализма «эпохи эллинского просвещения» Геродот иногда высказывает сомнение в некоторых чудесных рассказах (например, V, 86), но факт божественного вмешательства в человеческую жизнь для него очевиден.
В новеллах Геродота, как это и естественно, часто имеют место сказочные явления и чудеса. Он верит в вещие сны и гадания. Вместе с тем в речах персонажей (например, египтян и персов) встречаются смелые рассуждения на темы, модные среди софистов «эпохи просвещения»[40].
В мире, по мнению Геродота, царит неодолимая божественная сила (τό θεῖον). Божество, с одной стороны, хранитель нравственного миропорядка; оно карает людей за неправду и «чрезмерность», а с другой стороны, завидует человеческому счастью. Кара и зависть божества — реальные факторы исторического процесса.
Так, например, боги отдали Азию во владение варварам, а Европу — эллинам. Ксеркс, напав на Элладу, проявил высокомерие, заносчивость (ὕβρις) и стремление захватить больше (πλεονεξία) (т. е. подняться выше положенного ему непостижимой судьбой уровня). Он совершил преступление, за что и понес возмездие от божества[41].
Геродот ставит себе задачу установить истину (ἀλήθεια) (VI, 82). Когда это невозможно ввиду противоречивости известий, он оставляет за собой право верить или не верить сообщениям. Однако он считает необходимым передавать «все, что рассказывают» (VII, 152). Других методов отбора материала и исторической критики Геродот еще не знает.
Геродот чужд всякой заносчивости и враждебности к «варварам». Он бесстрастно и спокойно повествует о странных для грека варварских обычаях и в отдельных случаях признает даже превосходство варваров над эллинами. Особенно сильное впечатление произвела на Геродота древность памятников египетской культуры, и он склонен признать даже зависимость эллинской культуры и религии от египтян[42].
Геродот писал свою историю, наблюдая бурную политическую жизнь Афин после персидских войн как бы «над схваткой», так как в своем родном Галикарнассе не знал жизни полиса.
Стиль Геродота, композиция, лексика и антитетическая форма речей его персонажей (за и против), обрисовка положений и действия показывают влияние эпоса, аттической трагедии и софистов. С другой стороны, видно традиционное искусство фольклорной греко-восточной новеллы. Рассказ Геродота нетороплив, эпически спокоен. Для него характерны короткие паратактические предложения, простота лексического отбора, любовь к метким выражениям и пословицам[43].
В противоположность Геродоту предмет исследования Фукидида ограничен и не выходит за пределы влияния эллинского полиса. Труд Фукидида — это современная ему история, историческая монография о Пелопоннесской войне. Названия сочинение, по-видимому, не имело[44]. Вместо него автор в первом абзаце (I 1) дает тему: «Фукидид-афинянин описал войну пелопоннесцев с афинянами, как они воевали между собой».
Весь труд Фукидида сохраняет свойственный всей античности характер художественного повествования, за исключением так называемой «Археологии», которая построена как исследование с приведением аргументов[45].
Изложение военных событий начинается со II книги (глава I) (конец марта 431 г. до н. э.) и обрывается на 411–410 гг. до н. э. (конец VIII книги, 21-й год войны)