1. (3) Но нам отнюдь не следует пренебрегать в походе необходимыми мерами предосторожности, даже если кто-нибудь и подумает, что при нашем превосходстве в силах враг не посмеет вступить с нами в открытый бой. Напротив, не только военачальники, но и рядовой воин каждого города должен быть готов к грозной опасности. (4) Ведь ход войны нельзя предвидеть заранее2, и нападение почти всегда происходит внезапно, под влиянием возбуждения. И зачастую более слабое, но более осмотрительное войско с успехом отражает превосходящие силы врага, потому что тот, высокомерно презирая противника, недостаточно подготовился к сражению. (5) Находясь на вражеской земле, всегда необходимо сочетать смелость в душе со страхом в действиях. Тогда боевая отвага не будет в ущерб надежности воинских замыслов. (6) Мы идем не против слабого врага, неспособного защищаться, а на город, во всех отношениях отлично подготовленный, и нам не следует сомневаться, что афиняне готовы принять бой, если не теперь, пока мы не на их земле, то после того как они увидят, что мы опустошаем их страну и уничтожаем достояние. (7) Ведь всех повергает в гнев, когда они видят своими собственными глазами причиняемый им ущерб. И чем меньше человек внимает голосу рассудка, тем сильнее побуждает его гнев дать отпор. (8) От афинян, вероятно, скорее, чем от других, можно ожидать такого рода поступков, так как они желают властвовать над другими эллинами и предпочитают нападать на соседей и опустошать чужие земли, нежели видеть разорение своей. (9) Итак, выступая походом против столь могущественного города, вы, в зависимости от исхода войны, принесете и себе, и вашим предкам величайшую славу или же тягчайший позор; следуйте же за вашими предводителями, куда бы они вас ни повели, соблюдая превыше всего дисциплину и бдительность, и всегда точно выполняйте приказы военачальников. Нет ничего прекраснее и надежнее для большого войска, чем подчиниться единой воле и единому порядку».
12. После этой краткой речи Архидам распустил собрание и прежде всего отправил в Афины спартиата Мелесиппа1, сына Диакрита, в надежде, что афиняне теперь скорее пойдут на какие-либо уступки, видя, что вражеское войско уже в пути. (2) Афиняне, однако, не допустили гонца ни в народное собрание2, ни даже в город. Ведь уже ранее Перикл провел предложение не принимать ни глашатая, ни послов лакедемонян, поскольку они выступили в поход. Итак, афиняне отослали посла назад, даже не выслушав его, с приказанием в тот же день покинуть пределы Аттики и передать лакедемонянам: если они впредь пожелают выдвинуть какие-либо предложения, то пусть сначала отправляются домой, а затем посылают посольства. И чтобы Мелесипп ни с кем не сообщался, афиняне послали с ним провожатых. (3) Прибыв на афинскую границу, при расставании со своими провожатыми Мелесипп сказал только: «Сегодняшний день станет началом великих бедствий для эллинов»3. (4) Когда посол возвратился в лагерь и Архидам понял, что афиняне ни в коем случае не пойдут на уступки, то царь тотчас же поднял войско из лагеря и повел его в аттическую землю. Беотийцы выставили в помощь пелопоннесцам свою часть пехоты и конницу4; остальные их силы, подойдя к Платее, начали опустошать ее поля.
13. В то время когда пелопоннесцы еще собирались на Истме перед выступлением против Аттики, Перикл, сын Ксантиппа, один из десяти афинских стратегов, предвидя вторжение и думая, что Архидам, как его гостеприимец1, либо сам из приязни к нему не станет разорять его загородные имения, либо даже поступит так по приказанию лакедемонян (возможно, чтобы дать афинянам повод для подозрений против него, Перикла, подобно тому как они уже раньше, имея его в виду, официально потребовали изгнания запятнанных скверной)2, заявил афинянам в народном собрании: то обстоятельство, что Архидам — его гостеприимец, не должно послужить в ущерб интересам города. Поэтому в случае, если враг не разорит его домов и земли, как земли остальных граждан, то он, Перикл, передаст их в собственность государства, чтобы у граждан не возникло из-за этого против него никаких подозрений. (2) Перикл повторил затем свой прежний совет готовиться к войне, вывозить все имущество с полей в город и не вступать в открытый бой с противником, ограничиваясь обороной; далее — снаряжать флот как основу афинской военной мощи и крепко держать в руках союзников, потому что доходы и дань от союзников — денежная опора города: ведь рассудительность и полная казна важнее всего для военного успеха. (3) Перикл призывал к бодрости, так как, помимо прочих доходов, в город поступало ежегодно 600 талантов3 союзнической дани. К тому же на акрополе4 хранилось 6000 талантов серебра чеканной монетой. Общая же сумма денег в афинской казне достигала 9700 талантов; однако часть этих средств была уже израсходована на строительство Пропилей5, акрополя и других сооружений6, а также на осаду Потидеи7. (4) Кроме того, в казне хранилось нечеканного золота и серебра из частных и государственных посвятительных даров и всякой священной утвари (для процессий и состязаний)8, драгоценных предметов из мидийской добычи9 и тому подобных вещей не менее чем на 500 талантов. (5) Кроме денежных сумм и сокровищ в храмах на акрополе на случай крайней необходимости, в распоряжении афинян были еще значительные сокровища других святилищ10, а также золотые ризы самой богини (на статуе которой, по словам Перикла, было 40 талантов чистого золота — облачение богини, которое все было съемным11; употребив это золото во спасение города, впоследствии, добавил Перикл, конечно, придется вернуть его богине в не меньшем количестве)12. Так Перикл старался перечислением денежных средств афинской казны успокоить и ободрить афинян. (6) Что касается боевых сил, то Перикл насчитал 13 000 гоплитов (кроме воинов в гарнизонах крепостей13 и 16 000 человек14, охранявших городские стены). Такое количество воинов у афинян из числа более старых и более молодых граждан и метэков, которые служили гоплитами, охраняло стены в начале войны, когда враг стал производить свои набеги на Аттику. Длина Фалерской стены до обводной стены города составляла 35 стадий, а самой обводной стены (охраняемой ее части) — 43 стадии (одна из ее частей — между Длинной и Фалерской стенами — не охранялась); Длинные же стены до Пирея (из которых охранялись только внешние — северные) тянулись на 40 стадий. Стена вокруг Пирея (включая Мунихий) в общем простиралась на 60 стадий, но охранялась лишь половина ее15. (7) Афинская конница, как указал Перикл, насчитывала 1200 всадников (вместе с конными лучниками)16; пеших лучников было 1800. Из числа боевых кораблей на плаву было 300 триер. (8) Таковы были по меньшей мере боевые силы афинян, состоявшие из разных родов оружия в начале войны перед первым вторжением пелопоннесцев. Кроме того, Перикл привел также и другие доводы в доказательство военного преимущества афинян.
14. Выслушав речь Перикла, афиняне последовали его предложению и принялись вывозить с полей жен, детей и домашнюю утварь, и даже уничтожали деревянные части домов. Овец и вьючных животных они переправили на Евбею и на соседние острова. (2) Тяжко было афинянам покидать насиженные места, так как большинство их привыкло жить на своих полях.
15. Такой образ жизни, более характерный для них, чем для других эллинов, афиняне вели с давних пор. Действительно, еще при Кекропе1 и первых царях до Фесея народ в Аттике всегда жил отдельными общинами со своими особыми пританеями и архонтами2. На общие совещания к царю люди собирались лишь в исключительных случаях. Обычно же каждая община самостоятельно обсуждала и вершила свои дела. Иные общины даже вели между собой войны, как, например, элевсинцы во главе с Евмолпом — против Эрехфея3. (2) Как мудрый4 и могущественный владыка, Фесей5, воцарившись, установил порядок в стране — уничтожил пританов и архонтов в отдельных общинах и объединил всех жителей Аттики в один поныне существующий город с одним общим советом и пританеем. Люди, впрочем, продолжали жить на своих полях, как и раньше, но город Фесей оставил им только один, ставший крупным центром, так как все жители Аттики отныне принадлежали к нему, и таким он и перешел от Фесея к потомству. Поэтому-то афиняне еще и поныне справляют Синойкии6 — всенародный праздник в честь богини Афины. (3) До реформы Фесея7 в черту города входил лишь акрополь8 и примыкающая к нему (главным образом с юга) часть нынешнего города. (4) Вот доказательство этого: ведь святилища других богов также воздвигнуты на самом акрополе, а если и вне его, то поблизости, и преимущественно в этой части города. Таковы, например, святилище Олимпийского Зевса9, храм Пифийского Аполлона10, святилища Геи11 и Диониса12, что на Болотах (в честь которого празднуются в двенадцатый день месяца Анфестериона старинные Дионисии13; в этот день еще и поныне справляют праздник и происходящие от афинян ионяне)14. (5) В этой части города воздвигнуты также и другие древние храмы15; неподалеку находится источник, ныне (после его переустройства тиранами) называемый Эннеакрунос (Девятиструйный). В древности же, когда его струи изливались открыто, а не текли по трубам, он назывался Каллироей16. Источник этот был весьма почитаем афинянами в древности, и еще и теперь с тех времен сохранился обычай черпать из него воду при свадебных обрядах и в других торжественных случаях. И именно потому, что здесь и находилось древнейшее поселение, афиняне еще и до сих пор называют акрополь «городом»17.
16. Итак, афиняне долго жили на всей своей земле самостоятельными общинами. И даже после политического объединения большинство населения Аттики (как в древности, так и в последующее время, вплоть до этой войны) по старинному обычаю все-таки жило со всеми семьями в деревнях. Поэтому-то теперь афинянам было нелегко переселиться в город и бросать свое добро, тем более что они лишь недавно, после мидийских войн, восстановили свои деревянные жилища и обзавелись хозяйством. С грустью покидали они домашние очаги и святыни, которые всегда привыкли почитать