192. Так взят был Вавилон в первый раз. Сколь велики богатства вавилонян, я могу показать многими примерами, в особенности нижеследующим. Вся страна, над которой царствует великий царь, разделена в видах содержания самого царя и его войска на части; сверх этого взимается и обыкновенная подать; из двенадцати месяцев года четыре месяца содержит его Вавилония, а восемь месяцев остальная Азия. Таким образом, Ассирия по количеству богатств составляла третью часть всей Азии. Управление этой областью, которую персы называют сатрапией, доходнее всех прочих наместничеств; там Тритантехму, сыну Артабаза, получившему эту область от царя, поступала ежедневно полная артаба серебра. Артаба – персидская мера больше аттического медимна на три аттических хеника. Что касается лошадей, то, кроме боевых, он держал для себя восемьсот жеребцов и шестнадцать тысяч кобылиц; каждый жеребец имел случку с двадцатью кобылицами. Индийских собак содержалось у него такое множество, что четыре больших деревни равнины, свободные от других податей, обязаны были поставлять провизию для этих собак. Таковы были доходы правителя Вавилонии.
193. Земля ассирийцев орошается дождем мало; дождевой воды достаточно только для питания корней хлебных растений; вырастает же посев и созревает хлеб при помощи орошения из реки; река эта не разливается, впрочем, по полям, как в Египте; орошают здесь руками и с помощью насосов. Вавилония вся, так же как и Египет, изрезана каналами; наибольший из них, судоходный, тянется от Евфрата на юг до другой реки, Тигра, на котором лежит город Нин. Эта страна – плодороднейшая из всех нам известных в отношении хлеба; во всем остальном она терпит крайний недостаток, например в фруктовых деревьях, каковы фига, виноград, олива. Напротив, плоды Деметры здесь так обильны, что обыкновенно земля родит сам – двести, а при наибольшем урожае сам – триста*. Там же листья пшеницы и ячменя имеют часто в ширину четыре пальца; что просо и сесам* выростают здесь величиной с дерево, я, хотя и знаю, лучше упоминать не буду, так как убежден, что и сказанное о плодах содержит в себе много невероятного для тех, кто не бывал в Вавилонии. Оливкового масла они вовсе не употребляют, а приготовляют себе масло из сесама. Пальмы растут у них по всей равнине; большинство их приносит плоды, из которых приготовляются хлеб, вино и мед. Пальмы они воспитывают тем же способом, что и фиговые деревья, в том отношении главным образом, что плоды так называемых у эллинов мужских пальм привязывают к пальмам, дающим плоды; делается это для того, чтобы оса вошла в плод и содействовала бы его созреванию и чтобы плод не отпадал, ибо в плодах мужских пальм живут осы, так же как и в диких фигах.
194. Теперь я приступлю к тому, что в этой стране после самого города, на мой взгляд, наиболее достопримечательно. Суда их, плавающие по реке в Вавилон, имеют круглую форму и целиком сделаны из кожи. В земле армениев, что живут выше ассирийцев, вавилоняне нарезают ивы и делают из них бока судна, потом обтягивают их покровом из кож и делают подобие дна, не раздвигая стенок кормы и не суживая носа, но придавая судну круглую форму щита. После этого все судно наполняют соломой, нагружают и спускают вдоль по реке. Груз состоит преимущественно из пальмовых бочек с вином. Судно направляется с помощью двух рулей двумя стоящими людьми; один из них тянет руль к себе, другой толкает свой руль от себя. Суда эти бывают и очень большие, и поменьше; наибольшие из них поднимают пять тысяч талантов груза. В каждом судне помещается по одному ослу, а в судах большего размера – по несколько. Придя на судах в Вавилон и распродав груз, они сбывают также остов судна и всю солому; кожи навьючивают на ослов и отвозят их к армениям. Вверх по реке вследствие быстрого течения суда вовсе не могут плыть, поэтому‑то и делают их не деревянными, а кожаными. По прибытии с ослами обратно к армениям ассирийцы таким же способом делают себе новые суда. Таковы у них суда.
195. Одежда ассирийцев следующая: спускающаяся до ног льняная туника, сверху другая туника шерстяная, и затем набрасывается небольшой белый плащ; употребительная там обувь похожа на беотийские башмаки. Волосы на голове длинные и укрепляются повязкой; все тело умащается. Каждый из них носит перстень с печатью и хорошо сделанную палку; палка сверху украшена искусственным яблоком, или розой, или лилией, или орлом, или каким‑нибудь другим изображением; носить палку без украшения у них не в обычае. Так обращаются они с телом.
196. Что касается их обычаев, то, по моему мнению, мудрейший из них, свойственный также, как я знаю, иллирийским энетам, состоял в следующем: в каждой деревне однажды в год созывали всех девушек, достигших половой зрелости, и выводили всех их толпой в одно место; кругом их раслолагалась толпа мужчин; глашатай вызывал каждую поодиночке и продавал одну за другой, прежде всех самую красивую; когда первая была продана за большие деньги, глашатай вызывал другую, следующую по красоте за первой; девушки продавались под условием супружеской жизни с ними. Все богатые вавилоняне, достигшие половой зрелости, одни перед другими покупали себе красивейших девушек, а такого же возраста люди простые вовсе не искали красивой наружности и с деньгами готовы были брать и очень некрасивых. Покончив с продажей красивейших девушек, глашатай вызывал потом самую безобразную или калеку и спрашивал, кто желает жениться на ней с наименьшим вознаграждением; девушка вручалась тому, кто соглашался на ней жениться с наименьшей додачей денег. Деньги же выручались от продажи красивых девушек, так что красивые выдавали замуж безобразных и калек. Выдавать свою дочь самому, за кого было бы желательно, у них не позволялось, равно как уводить к себе домой купленную девушку без поручителя: поручители должны были засвидетельствовать, что купивший женится на девушке, и только тогда он уводил ее с собой. Если же поженившиеся не сходились друг с другом, то закон требовал возвратить деньги. Желавший купить себе девушку мог прийти и из другой деревни. Это был у них прекраснейший обычай; в настоящее время его нет; но недавно они придумали другую меру, чтобы не обижать девушек и не заставлять их уходить в чужой город, а именно: когда вследствие завоевания они впали в нужду и несчастья, то простой народ из крайности стал торговать телом дочерей.
197. Следующий по степени мудрости обычай у них таков: больных выносят они на площадь, потому что врачей у них нет. К больному подходят и говорят с ним о болезни; подошедший сам, быть может, страдал когда‑либо такой же болезнью, как больной, или в такой болезни видел другого. Люди эти, подойдя, беседуют с больным и советуют ему те самые средства, которыми они излечились сами от подобной болезни или видели, что излечились этими средствами другие больные. У них не позволяется пройти мимо больного молча, не спросив о болезни.
198. Трупы хоронят они в меду, а погребальные песни их похожи на египетские. Всякий раз после общения с женщиной вавилонянин воскуряет фимиам; в другом месте то же самое делает женщина; потом при наступлении утра оба они обмываются; прежде чем обмываться, они не прикасаются ни к какому сосуду. То же самое делают арабы.
199. У вавилонян есть, однако, следующий отвратительный обычай: каждая туземная женщина обязана раз в жизни иметь сообщение с иноземцем в храме Афродиты. Многие женщины, гордые своим богатством, не желая смешиваться с другими, отправляются в храм и там останавливаются в закрытых колесницах; за ними следует многолюдная свита. Большинство женщин поступает следующим образом: в святилище Афродиты садятся в большом числе женщины с веревочными венками на головах; одни из них приходят, другие уходят. Между женщинами во всевозможных направлениях сделаны совершенно прямые проходы, по ним ходят иноземцы и выбирают себе женщин. Севшая здесь женщина возвращается домой не раньше, как иноземец бросит ей монету на колени и сообщится с нею за пределами святилища. Бросив женщине монету, следует сказать: «Приглашаю тебя во имя богини Милитты». Милиттой называют ассирийцы Афродиту. Как бы мала ни была монета, женщина не вправе отвергнуть ее, потому что деньги принадлежат божеству. Она следует за первым, бросившим ей деньги, и не пренебрегает никем. После сообщения и, следовательно, выполнения священного долга относительно богини женщина возвращается домой, и с этого времени нельзя иметь ее ни за какие деньги. Женщины, выдающиеся красотой и сложением, уходят из храма скоро; все некрасивые остаются там долго, потому что долго не удается им исполнить свою обязанность по отношению к богине; иные должны ждать по три и по четыре года. Подобный обычай существует и в некоторых местах на Кипре.
200. Таковы нравы и обычаи вавилонян. Кроме того, три колена их питаются только рыбой и ничем другим. Пойманную рыбу они вялят на солнце, а далее поступают так: бросают высушенную рыбу в ступку, разбивают ее пестами и просеивают через холст; из этого каждый по своему вкусу или приготовляет сырое тесто, или печет хлеб.
201. Когда и этот народ подпал под вдасть Кира, царь возымел сильное желание покорить массагетов. Народ этот считается многочисленным и воинственным, живет на востоке, по ту сторону реки Аракс, против исседонов. По мнению некоторых – это скифский народ.
202. Одни говорят, что Аракс больше Истра, другие – что меньше. На Араксе лежит, как рассказывают, много островов, по величине подходящих к Лесбосу; население островов питается всевозможными кореньями, которые оно летом выкапывает; зимой оно употребляет в пищу плоды некоторых деревьев; их отыскивают и в зрелом состоянии собирают про запас. Говорят, что они нашли еще другие деревья, плоды которых собирают кучами в одном месте, потом зажигают костер, садятся кругом него и бросают плоды в огонь; нюхая брошенные в огонь и горящие плоды, они пьянеют от их запаха так же, как эллины от вина, пьянеют все сильнее по мере того, как бросают больше и больше плодов, наконец пускаются в пляску и начинают петь. Вот что рассказывают об их образе жизни. Река Аракс вытекает из земли матиенов, откуда берет свое начало и река Гинд, которую Кир разделил на триста шестьдесят каналов и которая изливается сорока устьями; все устья за исключением одного теряются в болотах и топях; здесь живут, говорят, люди, питающиеся сырой рыбой и одевающиеся в тюленьи шкуры. Единственный из рукавов Аракса протекает по открытой местности и впадает в Каспийское море. Это – отдельное море, не сливающееся ни с каким другим. То море, по которому во всех направлениях плавают эллины, и море по ту сторону Геракловых Столпов, а также Эрифрейское составляют, собственно, одно море.