Человек, избранный Гиммлером, мог быть добрым малым в стаде диких животных из гестапо и СС, если бы все не испортило одно его качество: Оберг был очень дисциплинированным.
Гиммлер принял решение послать Оберга во Францию 22 апреля 1942 года. Оберг прибыл 5 мая. Его появление привело к коренным переменам в отношениях между немецкой полицией и оккупационной армией. Чтобы подчеркнуть эту перемену, Обергу дали титул «личного представителя Гиммлера», тогда как Томас имел лишь титул представителя Гейдриха. Одновременно Оберг был облечен всеми полицейскими полномочиями и обеспечивал связь между Гиммлером и различными властями во Франции: военным комендантом Штюльпнагелем, Верховным главнокомандующим Западным фронтом фельдмаршалом Рундштедтом, послом Абецем и, наконец, французским правительством.
Чтобы придать новому назначению торжественность и важность, Гиммлер пожелал лично приехать в Париж и официально ввести Оберга в должность. Но его бесчисленные обязанности помешали ему, и он послал туда Гейдриха. Тот представил Оберга немецким и французским властям, с которыми Обергу предстояло иметь дело, на церемонии, устроенной в отеле «Ритц». Ради этого Гейдрих вызвал в Париж генерального секретаря полиции Рене Буске и генерального секретаря по административным вопросам министерства внутренних дел Илэра: оба были назначены на свои посты двумя неделями ранее. Он принял их, а также Фернана де Бринона, делегата французского правительства в оккупированной зоне, и Даркье де Пеллепуа, нового генерального комиссара по еврейским вопросам, который сменил на этом посту Ксавье Балла.
Гейдрих выступил перед ними с длинной речью. Они должны тесно сотрудничать с оккупационными властями, чтобы каждый в своей сфере способствовал успеху новой полицейской службы, которую Оберг организует «для блага всех».
Эта речь послужила прелюдией к требованиям, которые Гейдрих сформулировал от имени фюрера. Они особенно касались Рене Буске и французской полиции. Обергу, говорил он, поручено реорганизовать немецкие полицейские службы на оккупированной территории. Эти службы получат теперь исполнительную власть, и полицейские функции будут изъяты из ведения военной администрации. Безопасность армейского тыла будет обеспечиваться службами полиции и СС. Гиммлер дал указание Обергу: «Следите за тем, чтобы войска, размещенные на побережье, имели надежный тыл».
Чтобы выполнить эту задачу без особых затруднений, он приказывал поставить французскую полицию в оккупированной зоне под опеку германской полиции. Это требование, по утверждению Гейдриха, вытекало из соглашения о перемирии. Следить за поддержанием порядка, говорил Гейдрих, есть право и обязанность оккупирующей державы. Но Гитлер и Гиммлер не думали, что французская полиция в прежнем виде будет способна сотрудничать эффективно. Поэтому рейхсфюрер СС требовал глубокой реформы французской полиции. Руководить ею и пополнять ее кадры должны надежные люди – члены политических партий, искренне сотрудничающие с германскими службами «ради построения новой Европы», в первую очередь Французской народной партии Дорио и службы ордена легионеров Дарнана.
Нацисты не забыли, что, «обеспечивая порядок» силами СА и начиняя все полицейские службы людьми, для которых служба партии была выше службы государству, они устранили своих противников. Во Франции Томас попытался поступить так, оказывая протекцию людям, которые пошли в услужение нацизму.
Гейдрих рассчитывал увидеть человека, готового склониться перед ним, но ему пришлось встретить твердое сопротивление. Рене Буске отказался поставить полицию под немецкую опеку и призвать в ее ряды людей из экстремистских партий. По его словам, восстановить порядок можно было при условии, что французская полиция будет в полной мере выполнять свою задачу, а немцы со своей стороны прекратят неоправданные широкие репрессии. Гейдрих, казалось, прислушался к аргументам Буске. Он отметил, что если Буксе укажет французской полиции направление, благоприятное для немецких интересов, то между обеими службами установится тесное и дружественное сотрудничество.
Рене Буске согласился на это при условии, что немецкая полиция не будет вмешиваться в дела французской и обе будут действовать раздельно.
Гейдрих должен был признать, что не уполномочен заключать такое соглашение. Он может лишь отсрочить выполнение полученных им указаний и связаться со своими начальниками – Гитлером и Гиммлером. При молчаливом согласии Гейдрих вернулся в Берлин. В Париже он больше не бывал никогда.
Встреча Гейдриха с Буске, состоявшаяся 5 мая 1942 года, избавила Францию от серьезной угрозы. В Польше, Дании, Чехословакии немецкая полиция контролировала все местные службы. В Дании почти все полицейские были арестованы и депортированы. В Чехословакии сам Гейдрих, назначенный «протектором Богемии и Моравии», воцарился с режимом террора. В Польше эсэсовцы выполняли приказы гестапо по уничтожению населения. Можно, однако, задаться вопросом: устраивало ли германские службы принятое решение? Взять на себя всю полицейскую службу во Франции означало занять большое количество людей, столь необходимых в дни, когда на Восточном фронте был на счету каждый солдат. Это означало также, что поддерживать порядок наверняка будет все труднее, поскольку население негативнее относилось к мерам оккупантов, чем к предписаниям французских служб. Порядок, таким образом, будет нарушаться все больше и больше. Франция могла быть также уверена в том, что на нее обрушатся жестокие меры в стиле тех, которые применялись в Центральной и Восточной Европе для «укрощения» сопротивляющегося населения.
В Париже Оберг принялся реорганизовывать службы, отданные ему в подчинение.
Первым преобразованием было присоединение к службам сыскной полиции и СД той секции военной администрации, которая осуществляла наблюдение над французской полицией. Секретная полевая полиция, напротив, исчезла почти полностью. 23 группы из 25 были распущены, а их персонал передан в сыскную полицию СД или отправлен на Восточный фронт. Люди, взятые из полевой полиции, демобилизовывались из вермахта и направлялись в гестапо и СД, получая специальные назначения. Однако военная администрация до самого конца сохраняла за собой контроль над тюрьмами и лагерями, таможнями и управлением полевой жандармерии.
Все это было делом рук Кнохена, завершением долгой работы, которую он вел неустанно, чтобы обеспечить в Париже первосходство партии над армией, как это было в Германии. Благодаря полномочиям, имевшимся у Оберга, это превосходство продолжало укрепляться, и реальное управление германской политикой во Франции принадлежало полицейским учреждениям, хотя теоретически ей по-прежнему ведал посол Абец.
Оберг разделил полицейские службы на две группы по типу германской организации: орднунгсполицай (орпо, или полиция порядка) и зихерхейтсполицай (сипо, или сыскная полиция СД). Во главе каждой группы был поставлен бефельсхабер (командир). Полиция порядка обосновалась в доме номер 49 на улице Фезандери, и возглавил ее Швайнихен, которого заменил в 1943 году Шеер. Сыскная полиция осталась под командованием Кнохена и сохранила свои службы на улице Соссэ и авеню Фош.
Применяя политику экспансии, направленную на то, чтобы перенять эстафету у военных, в каждом районе была создана региональная служба. К уже существовавшим службам в Бордо, Руане и Дижоне добавились семь других – в Анжере, Шалон-сюр-Марне, Нанси, Орлеане, Пуатье, Ренне, Сен-Кантене, что довело число региональных управлений до одиннадцати, считая и парижское.
Каждая из этих служб, в свою очередь, учредила местные посты в главных городах своего района, а также направила своих сотрудников в местные комендатуры. Например, Руан создал посты в Эврё, Кане и Шербуре и три небольших поста в Гранвиле, Дьепе и Гавре.
Северные и восточные районы не подчинялись Парижу. Служба Лилля, отвечавшая за департаменты Нор и Па-де-Кале, подчинялась центральному управлению в Брюсселе; служба Страсбурга зависела от германского регионального управления.
Все региональные управления, подчинявшиеся Парижу, воспроизводили на своем уровне организацию центральной службы Парижа, а та была скалькирована с РСХА.
Центральная служба сыскной полиции СД и ее внешние службы разделились, таким образом, на семь секций. К их обычным полномочиям добавились задачи специальные, связанные с оккупацией иностранного государства. Отдел II (СД), занимавшийся административным управлением, был сдублирован так называемым «отделом II-Пол», сформированным из бывшей группы, выделенной из военной администрации. В компетенцию этой секции входили отношения с французской полицией, контроль, юридические вопросы. Она обеспечивала связь с бюро военной администрации, которое управляло лагерями и тюрьмами.
Отдел III (СД) занимался списком «Отто», первоначально составленным ведомством пропаганды рейха, которое контролировало и французскую печать. В этом списке фигурировали произведения, попавшие туда по причине либо происхождения автора (еврей), либо содержания (антинацистское).
Отдел III контролировал также немецкие закупочные конторы. Наконец, он занимался вопросами рабочей силы и принудительного труда, функционируя вместе с гаулейтером Заукелем.
Отдел IV был, как и в Германии, службой гестапо. В его ведении была борьба против «врагов государства», саботажников, террористов, а также активный контршпионаж. В его застенках в Париже заканчивали свой путь несчастные люди, выявленные агентами этой секции или в результате работы отделов III и VI. Он также ловил передачи подпольного радио из Лондона и готовил тексты фальшивых передач.
Эта секция административно контролировала зондеркоманду, присланную из Берлина, которая занималась репрессиями против евреев. Эту команду, получавшую приказы непосредственно от Эйхмана из Берлина, курировал Даннекер. Она готовила вывоз евреев, намечая меры, исполнение которых поручалось французским властям. Евреи, арестованные во время облав, проводимых комиссариатом по еврейским вопросам, заключались в лагерь Дранси, а потом отправлялись в Польшу, где их уничтожали.