Опросом жителей прилегавших домов удалось выяснить, что один из них примерно 06:30 видел подозрительного мужчину, заглядывавшего в окно дома в самом начале Торнвуд-драйв, там, где эта улица пересекалась с улицей Монклер. Мужчина ввиду своего худощавого сложения казался молодым, около 20 лет или чуть старше. Свидетель определил его рост в 172—175 см., внешне этот человек походил на спортсмена, вышедшего на утреннюю пробежку. Неизвестный был облачён в серый свитер, тёмные штаны и спортивную обувь. Время, когда свидетель увидел подозрительного «спортсмена» хорошо соответствовало тому, когда преступник покинул дом Линдси Копплвуд.
Продолжая опрос местных жителей, детективы полиции Сакраменто выяснили, что на протяжении примерно трёх недель до 8 марта, т.е. с середины февраля, обитатели улицы под название Вуд-крест (Wood Crest), параллельной Торнвуд-драйв, неоднократно видели незнакомую машину. Автомобиль этот был странным, в том смысле, что очень старым, ветхим и такой вряд ли можно было использовать в качестве личного транспорта. Это был «пикап» 1940-1950-х гг. с округлой крышей, необычный, 4-дверный, никто из видевших эту машину не смог назвать точно её производителя и год выпуска модели. Кто-то из свидетелей видел цепи, сложенные в кузове «пикапа», кто-то видел шланги, скрученные большим рулоном и брошенные на заднем сидении кабины… Нашлись люди — аж 4 человека! — которые видели водителя, сидевшего в кабине и записывавшего что-то в блокнот, лежавший на коленях.
Странная машина появлялась после 19 часов, т.е. уже в сумерках или даже в полной темноте. Она всегда останавливалась напротив дома №3828 по Вуд-крест. Водитель выходил, открывал кузов, ходил туда-сюда, вроде бы что-то носил… Все, видевшие машину и её водителя, считали, что это какой-то рабочий, приехавший к кому-то из местных жителей делать ремонт… то ли сантехник, то ли стекольщик, то ли кровельщик… Машина как раз годилась для перевозки строительных материалов — старая, убогая, зато надежная и дешёвая!
Однако, как очень скоро выяснили детективы, никто из жителей Вуд-крест никаких серьёзных ремонтных работ в этот период не затевал. Более того, когда детективы встали на то место, где обычно парковался странный «пикап» и посмотрели в сторону дома Линдси Копплвуд, то немало удивились неожиданному открытию — весь участок жертвы изнасилования 8 марта просматривался как на ладони. Вуд-крест шла параллельно Торнвуд-драйв примерно в 70 м. севернее и ввиду естественного повышения рельефа располагалась чуть выше. Встав на тротуар на Вуд-крест, можно было хорошо видеть задние дворы домов по Торнвуд-драйв, а уж вооружившись биноклем можно было насмотреться таких чудес в освещённых окнах домов!…
Самое интересное заключалось в том, что после 1 марта подозрительную машину напротив дома №3828 по Вуд-крест уже никто не видел. Несложно было догадаться почему: злоумышленник выяснил распорядок дня как самой Линдси Копплвуд, так и её ближайших соседей и после этого перешёл к следующему этапу своей разведки. Путешествуя в тёмное время суток по задним дворам, он выяснил возможность незаметного подхода к дому жертвы и отхода после совершения преступления. Когда 1 марта он проник во двор Линдси, его застал врасплох весенний дождь; злоумышленник оказался вынужден спрятаться под столом, оставив там следы своих теннисных туфель.
Старый «пикап» представлялся очень важной зацепкой, которая, потенциально, могла вывести непосредственно на Гиену. Детективы полиции Сакраменто приложили огромные усилия к тому, чтобы установить путь этой машины и выяснить личность её владельца. Чуть ниже мы скажем несколько слов об этом направлении расследования.
Что показало судебно-медицинское освидетельствование потерпевшей?
Тут следствие также ожидало странное открытие. Странное в том смысле, что неподдающееся однозначному пониманию и толкованию. Линдси рассказала осматривавшим её врачам службы коронёра, что насильник действовал очень грубо, жёстко и безжалостно — рвал клитор, растягивал половые губы, давил их ногтями и т.п., вряд ли уместно воспроизводить здесь весь текст официального протокола. Просто примем, как факт, что преступник был умышленно груб и не сдерживал себя. И как казалось, слова потерпевшей полностью соответствовали тому, что увидели судебные медики. Вся промежность Линдси была испачкана кровью, однако… осмотр показал, что никаких ран, рассечений или обдиров кожи потерпевшая не получила. Кровь, разумеется, взяли на исследование, в результате которого выяснилось, что она принадлежит группе А и имеет положительный резус. По своей групповой принадлежности кровь не совпадала с кровью Линдси, а это означало, что кровь оставлена преступником.
Получалась интересная картина. В третий уже раз насильник оставлял на месте преступления следы крови А+. Один раз это был медицинский пластырь, в другой — следы на пододеяльнике и теперь вот — на бёдрах и в промежности жертвы. Крови было не очень много, скорее это были мазки, а не капли или брызги, свидетельствовавшие об открытом кровотечении. И тут, конечно, детективам следовало бы задуматься с чем они имеют дело? Что с этим парнем не так? Согласитесь, это не совсем нормально и не совсем обычно, когда мужчина после полового акта оставляет кровавые помарки на постельном белье и теле партнёра. Что с ним не так? У него какая-то рана..? Случайное травмирование..? Или хроническое заболевание? Можно ли предположить, что кровянистые выделения происходили из каких-то болячек, вроде фурункулов, язвочек и т.п.? Если да, то что это за болезнь: кожная, венерическая, заразная ли она? Ни одна из жертв изнасилования не заболела венерической болезнью, кстати, и Линдси Копллвуд также осталась здорова… Значит, выделения крови никак не связаны с венерической болезнью. Что должен чувствовать человек, у которого в паховой области находится кровоточащая рана или, быть может, даже не одна? Если это действительно болезнь, то мужчина, должен где-то каким-то образом лечиться, поскольку такая болезнь доставляет массу неудобств и даже страданий.
Вопросы такого рода на основании трёх случаев обнаружения крови насильника уже можно и нужно было ставить перед специалистами. К сожалению, насколько можно судить по известным ныне следственным документам, никто из детективов, занятых расследованием изнасилований в восточном Сакраменто, такими вопросами в марте 1977 г. не озаботился и в указанном направлении даже не думал.
Изучая круг общения потерпевшей, детективы сделали любопытное открытие. Оказалось, что сын Линдси был сильным аллергиком и молоко для него покупалось не в магазине, а у фермера. Привозил молоко мужчина, проживавший… рядом с Патрисией Лейсер, предшествующей жертвой насильника (напомним, что нападение на неё было совершено 7 февраля 1977 г.). Но мало того, что упомянутый мужчина жил рядом с жертвой Гиены, он заявил полиции, что в его дом утром 7 февраля тоже пытался кто-то проникнуть. С одного из окон, выходивших на задний двор, оказалась снята и аккуратно поставлена на землю противомоскитная сетка. Из дома ничего не пропало и хозяин решил, что злоумышленника кто-то вспугнул. Однако, теперь события месячной давности получили иное толкование. Дело заключалось в том, что на кухонном столе поставщика молока лежал список клиентов с указанием имён и мест проживания. Находилась в этом списке и Линдси Копплвуд.
Если 7 февраля Гиена всё-таки влез в дом поставщика молока, то он мог этот список увидеть. И именно из него преступник мог узнать о существовании Линдси.
Предположение казалось не лишенным здравого смысла. Из него можно было сделать кое-какие практические выводы: если преступник запомнил одну жертву из упомянутого списка, то мог запомнить и другую…
Детективы со всей возможной быстротой установили имена и адреса лиц, покупавших у этого поставщика фермерское молоко в начале февраля 1977 г., и соответствующим образом ориентировали территориальные подразделения полиции. Вероятность того, что преступник появится по одному из адресов из списка, казалась совсем даже ненулевой. Идеальным представлялся бы вариант задержания насильника при разведке объекта очередного нападения. Соответствующим образом были проинструктированы полицейские патрули, а местные жители предупреждены о необходимости максимальной бдительности.
Однако, красивая задумка так и осталась фантазией. Преступник не появился ни по одному из адресов, где его ждали.
Днём 8 марта Билл Мюллер, пресс-секретарь службы шерифа округа Сакраменто, представил средствам массовой информации весьма обстоятельное заявление, посвященное нападению насильника на Линдси Копллвуд. К заявлению прилагалась схема восточной части округа с приблизительным указанием мест совершения преступлений. Вечерний выпуск «Сак би» довольно полно воспроизвёл речь Мюллера и напечатал карту. Практическая польза в информировании населения о деталях преступной деятельности опасного сексуального преступника, как минимум, не очевидна. Гораздо очевиднее вред, который может принести подобное информирование.
Помимо рассказа об очередном случае изнасилования, Мюллер позволил себе порассуждать о тактике действий преступника и, в частности, сказал следующее: «насильник из восточной области никогда не нападал в тех случаях, когда в доме находился мужчина, но вот присутствие детей его не останавливало». (дословно: «The East Area Rapist has never attacked while there was a man in the home, although occasionally there have been children.») Фраза эта оказалась очень неудачной. Так выражаться представитель правоохранительных органов не имел права, поскольку преступник мог расценить сказанное как личный выпад и косвенный намёк на недостаток мужественности. Его реакция на подобное заявление могла быть самой непредсказуемой, очевидно лишь было, что свои вылазки он не прекратит, но если при этом начнёт доказывать свою «мужественность», то жертвам от этого станет только хуже. Мюллер, сказав то, что он сказал, показал себя одновременно и плохим полицейским, и плохим психологом. Он явно находился не на своём месте и, рассуждая объективно, его бы следовало из пресс-секретарей погнать в самый долгий и самый опасный патруль.