Ещё не раз и не два нам придётся вспоминать об этих неосторожных и глупых словах незадачливого спикера службы шерифа.
Во время сплошного опроса жителей Торнвуд-драйв в середине марта детективы отыскали ту самую женщину, что месяцем ранее обнаружила в кустах у дома пакет с подозрительными вещами: трикотажной лыжной маской, перчатками и фонариком. Она заподозрила, что нашла улики, имеющие отношение к некоему преступлению, и вызвала полицию. К ней приехал патрульный, забрал пакет, любезно раскланялся и уехал. Об этой истории уже упоминалось в этой книге.
Теперь, по прошествии месяца, детективы явились в дом этой женщины, проживавшей, кстати, всего через 4 домовладения от Линдси Копплвуд, и стали расспрашивать о подозрительных событиях. Женщина напомнила о передаче полицейскому найденных вещей и тут-то детективы прикусили языки — им ничего не было известно об этой находке.
Были предприняты большие усилия для поиска этих вещей — подвергся полной ревизии полицейский склад улик, допрошены патрульные, которые могли приехать на вызов, проверены их блокноты (из т.н. «оперативных блокнотов» американских полицейских запрещено вырывать страницы, поэтому все записи, сделанные во время несения дежурства, должны сохраняться. Теоретически, по крайней мере…). Выяснить так ничего и не удалось, найденных вещей в полиции не оказалось. Никто из патрульных не признался в том, что получал этот пакет, а сама домохозяйка не смогла опознать полицейского, приехавшего к ней.
Женщину обстоятельно допросили, пытаясь выудить хоть какие-то воспоминания о лежавших в мешке вещах. Она сообщила, что лыжная шапочка-маска с горизонтальной прорезью для глаз казалась не новой, цвет она имела светло-серый. Перчатки были нитяными, типа строительных, с резиновыми накладками, они тоже выглядели бывшими в употреблении. Лучше всего женщина запомнила фонарик — он был в чёрном пластиковом корпусе под батарейку размера «D», диаметр линзы был несколько меньше 2 дюймов (5 см.). Фонарик был исправен, при включении давал сильный белый свет. Описание в целом соответствовало тому фонарику, которым воспользовался насильник при нападении на Ким Алконе 10 ноября 1976 г. Детективы, работавшие со свидетельницей, практически не испытывали сомнений в том, что найденные вещи принадлежали Гиене и то, что эти ценнейшие улики оказались утрачены, не могло иметь оправдания.
Проявленная полицейскими халатность вызвала далеко идущие последствия. В Сакраменто, в здании службы шерифа, состоялось расширенное совещание с участием руководителей городских управлений полиции, полиции штата и службы шерифа, на котором было принято решение ревизовать и привести в порядок всю документацию, связанную с проводимым расследованием многочисленных случаев изнасилований в восточном Сакраменто, и подчистить все «хвосты», которые могли накопиться к этому времени. Также надлежало заново изучить всю документацию и проверить упущенные зацепки и направления.
Результат выполнения этих решений оказался довольно любопытен. Так, например, выяснилось, что в материалах расследования самого первого изнасилования, произошедшего в ночь 18 июня 1976 г., отсутствуют данные медико-биологического исследования спермы преступника. Образцы спермы были отправлены в судебно-медицинскую лабораторию, там выполнили необходимые исследования, но отчёт в полицию Ранчо-Кордова переслать забыли. А бодрые полицейские забыли об этом напомнить! Такая вот маленькая обоюдная небрежность…
Теперь же, по прошествии 9 месяцев, все, кому надлежало об этом помнить — вспомнили и нужные документы живо отыскались. Оказалось, что изнасиловавший Кэри Франк мужчина, являлся невыделителем группового антигена — это открытие подтвердило всеобщую уверенность в том, что нападение 18 июня было совершенно именно Гиеной и никем иным.
Другая история, неожиданно всплывшая в середине марта, оказалась куда более интригующей и запутанной, хотя поначалу казалось, что она никакого отношения к изнасилованиям в восточном Сакраменто не имеет. Началось всё с того, что 16 января 1977 г. один из жителей Фолсома, города в восточной оконечности округа Сакраменто, позвонил в местную полицию и пожаловался на автомобиль, стоявший без движения уже две недели перед его домом. Старая машина марки «плимут вэлиант» («Plymouth Valiant»), выпущенная ещё аж в 1961 г., казалась настоящим «неликвидом», который даже в качестве «машины первого выбора» нельзя было подарить сыну или дочери. В общем, это был хлам, ценою полушка в базарный день.
Приехал патруль, осмотрел автомобиль, затем был подогнан эвакуатор, который увёз её на стоянку у здания полицейского управления. Оно и понятно, хозяин хватится, явится в полицию, тут ему сразу и штраф оплатить предложат, и машину возвратят. В общем, «плимут» безмолвно гнил под калифорнийскими дождями, хозяин машины о себе не напоминал и полицейские Фолмсома благополучно об этом автохламе позабыли.
Но 16 марта — ровно через 3 месяца с момента появления автомашины на полицейской парковке — городское управление Фолсома получило распоряжение полиции штата «подчистить хвосты», закончить незаконченные проверки и вообще всемерно нарастить бдительность. И тут-то фолсомские стражи закона и порядка вспомнили про «плимут вэлиант» и неопределенную судьбу этой автомашины. Бодро выйдя на парковку, полицейские резво принялись её обыскивать, но, едва открыв багажник, тут же остановились. В багажнике лежала трикотажная лыжная шапочка, пара строительных перчаток, 8 кусков бечевки длиной около 1 м. каждый и картонная коробочка с 9 патронами калибра.22 LR (5,6 мм.). Последние были сконструированы ещё в 1887 г. и даже спустя почти столетие оставались очень популярны в США, ввиду своей дешевизны и малошумности. Патроны эти подходили ко многим типам огнестрельного оружия — пистолетам, револьверам, винтовкам.
Увидев всё это, полицейские поняли, почему никто не приходил в полицию за автомашиной — её владельцем являлся преступник!
В полиции штата, узнав об обнаружении в брошенной автомашине лыжной маски, шнурков и патронов, сразу заподозрили, что эти предметы могут иметь отношение к серийному насильнику. Расследование закрутилось со всей возможной быстротой.
В считанные часы удалось проследить весь путь машины. Оказалось, что она принадлежала некоему жителю города Розвилл, умершему шестью годами ранее. Розвилл находится на территории округа Плейсер (Placer) к северу от Фолсома на удалении примерно 10 км., ни тот, ни другой город никогда не попадали в область активности Гиены. В кратчайший срок удалось обнаружить родственников умершего мужчины и их объяснения до некоторой степени прояснили картину.
«Плимут вэлиант» действительно принадлежал умершему и после его кончины простоял в гараже несколько лет. В декабре 1976 г. отец покойного решил продать автомобиль по бросовой цене, сугубо с целью освободить гараж. Цена, с учётом плохого состояния матчасти, была назначена чисто символическая, можно сказать, бросовая, всего-то 300$. Покупатель нашёлся быстро и на редкость удачно. Молодой человек заявил, что не нуждается в оформлении документов, поскольку машина ему нужна сугубо для разъездов по территории фермы, в город он на ней выезжать не планирует. Получив от руки написанную дарственную, он вручил пожилому отцу настоящего владельца деньги, сел в автомашину и отчалил. Произошло это в Розвилле 21 декабря 1976 г. А после Нового года машина, как мы помним, появилась в Фолсоме, в 12 км. к югу от места продажи.
Разумеется, детективами были заданы вопросы о внешности покупателя. Они услышали перечень хорошо знакомых примет: покупатель молод, ему около 20 лет, он — мужчина белой расы, худощавый, блондин, одетый в короткую синюю куртку и тёмные штаны, на ногах ботинки «waffle stompers». Удивительно, но разыскиваемый преступник, по-видимому, не особенно и прятался, во всяком случае, короткая синяя куртка и упомянутые ботинки на толстой подошве к тому времени уже фигурировали в полицейских ориентировках!
На этом розыск застопорился. Никаких отпечатков пальцев, которые можно было бы связать с неизвестным насильником, ни в салоне автомашины, ни снаружи, найти не удалось. Где находилась машина с момента её продажи в Розвилле и появления в Фолсоме десятью днями позже, выяснить также не получилось. Её никто не запомнил ни на местных автозаправках, ни в автосервисах, ни на крупных парковках у магазинов. Также осталось совершенно непонятным, почему преступник оставил автомашину в Фолсоме: то ли он чего-то испугался… то ли рассчитывал привлечь внимание к этому городу и тем запутать правоохранительные органы… Ничего определенного сказать по этому поводу было нельзя.
В те же самые дни, когда служба шерифа округа Сакраменто вместе с коллегами из Фолсома и Розвилла билась над тайнами «плимута вэлианта», столичная полиция пыталась разобраться с загадочным пикапом, парковавшимся во второй половине февраля у дома №3828 по Вуд-крест.
Буквально в первые сутки правоохранителям удалось отыскать четырёх свидетелей, независимо друг от друга описавших эту машину в схожих выражениях. Это давало надежду на то, что люди действительно видели то, о чём говорили, и со временем могли припомнить новые детали. После второго допроса стало ясно, что более ничего существенного свидетели сообщить не смогут. Тогда им предложили пройти допрос под гипнозом. Поначалу каждый согласился, но… затем согласие отозвал.
Не совсем понятно, что побудило взрослых и вполне самостоятельных людей переменить принятое решение. Нельзя исключить того, что они попросту испугались влезать в это дело, опасаясь расправы со стороны неизвестного преступника. Такого рода обывательские страхи являются оборотной стороной PR-компании в средствах массовой информации. Чем больше внимания газеты, телевидение и радиовещание уделяют преступникам и их похождениям, тем более внушительным кажется ореол могущества и неуловимости этих нелюдей. Обычный человек начинает задаваться вполне обоснованным вопросом: «если полиция не может поймать такого ловкача, то так она сумеет защитить меня от его мести?»