[431]. В 1306 г. Вальтер вступил во Франции в брак с Жанной де Шатильон, дочерью коннетабля Гоше де Сен-Поль-Порсьен, мать которого, Изабо де Вилльгардуен, была дочерью знаменитого маршала шампанского. Теперь смерть Гвидо призывала его на престол герцогства афинского; притязания других претендентов были для него не страшны. Французская хроника Морей упоминает, правда, об одной претендентке, которая пыталась защищать свои права на герцогство перед Ахайским баронским судом в Кларенце, но получила отказ. Это была Эскива, синьора ди Барут, дочь той Алисы де ла Рош, которая была замужем за Жаном д’Ибелэн. Так как последняя была старше своей сестры Изабеллы, матери Вальтера де Бриеннь, то Эскива основывала на этом свои притязания. Права другого родственника дома ла Рош погашены были смертью Карла Лагонесса, сенешаля сицилийского. Этот неаполитанский дворянин — сын Филиппа Лагонесса, который с 1280 по 1282 год был морейским байльи (представителем Венецианской республики); он был женат на Катарине, второй сестре Алисы, но скончался еще в 1304 году, а вскоре после него умер и сын его Джиованни.
В начале лета 1309 года Вальтер де Бриеннь пристал с двумя галерами в Кларенце; он привез письма короля и Филиппа Тарентского, в которых было приказано морейскому байльи, Бертину Висконте, признать его государем афинским и ввести во владение страной[432]. Беспрепятственно воцарился он в герцогстве. Молодую вдову своего предшественника он застал невестой неизвестного ей неаполитанского принца Карла Тарентского, старшего сына Филиппа. К этому браку принудили Матильду представители Анжуйского дома, чтобы перевести в свой род ее права на Ахайю. Обручение было торжественно совершено 1 апреля 1309 года в Фивах архиепископом Генрихом Афинским. Отсутствующего принца представлял ахейский байльи, а первые сановники княжества Морейского и герцогства Афинского были свидетелями обряда. Редко случалось видеть городу Фивам столь блестящее собрание франкской аристократии. Никому в это время не могла прийти в голову мысль, что всего через каких-нибудь два года окровавленные трупы большинства этих гордых рыцарей будут валяться в Кефисских болотах. Но брак Матильды с Карлом не состоялся. Юный принц не явился в Грецию; через шесть лет, 5 августа 1315 года, он пал в знаменитом Гибеллинском сражении при Монтекатино.
С Филиппом Тарентским герцог Вальтер был связан старинным братством по оружию еще с Сицилии. Как и предшественник его, Гвидо, он, кажется, даже занимал должность ахайского байльи, потому что дож Петр Градениго однажды прямо обратился к нему с приказом добиться освобождения и вознаграждения за убытки венецианских купцов, которые были ограблены и взяты в плен в Кларенце, Корфу и иных местностях, принадлежавших княжеству. Неудобства доставляли новому герцогу только отношения с Фессалией, унаследованные от его предшественников. Греческий император старался вытеснить франков из этой страны, ставшей при последних представителях рода ла Рош афинской провинцией. Как мы видели, уже герцогу Гвидо императрица Ирина предлагала выдать его сводную сестру Жанетту де Бриеннь за ее сына Феодора и совместно с ней завоевать для последнего Валахию[433].
Молодой болезненный себастократор неопатрейский Иоанн II после смерти своего опекуна Гвидо был объявлен самостоятельным, и император Андроник поспешил положить конец притязаниям герцога Афинского, помолвив этого государя со своей побочной дочерью[434]. Отсюда возникли недоразумения, которые послужили началом связи герцога Вальтера с каталанским отрядом («компанией») и в конце концов погубили его.
Это «счастливое войско франков в Романии» было тогда еще расположено лагерем в развалинах Кассандрии. Номинально и юридически оно состояло под предводительством Теобальда де Сепуа, которому оно присягнуло как представителю принца Карла де Валуа, но фактически предводителем этой банды был маршал Беренгар де Рокафорте. Смелый испанский дворянин строил обширные планы, которые прежде всего направлены были на завоевание Фессалоник, где в это время имели жительство две греческие императрицы — Ирина, жена Андроника II, и Мария, жена его сына и соправителя Михаила IX. В отряде его ненавидели не только за убийство Энтенцы, но, главным образом, за его невероятное распутство и деспотическое обращение; с Сепуа он враждовал и пал жертвой заговора, устроенного французским адмиралом среди недовольных элементов в войске наемников. Подкрепленный шестью галерами, приведенными ему из Венеции его сыном, Сепуа в один прекрасный день захватил во время смут в лагере маршала и его брата, посадил на корабль и отправил в Неаполь. Оба храбреца по воле короля Роберта умерли голодной смертью в темнице в Аверзе. Таков был конец Беренгара де Рокафорте, одного из самых выдающихся военачальников Испании, последнего предводителя каталанской компании из геройской кучки Рожера де Флор.
Став, таким образом, бесспорным начальником отряда, Сепуа получил в свое распоряжение готовое к бою войско, которое могло серьезно угрожать Константинополю. Но вместо того чтобы двинуться из Кассандрии на Константинополь с севера, он, по некоторым обстоятельствам, вынужден был взять южное направление. Попытки завязать сношения с венецианцами на Эвбее, с герцогом Афинским и даже с королем Армянским, не привели ни к чему. Беспомощный и доведенный нуждой до крайнего отчаяния, отряд наемников покинул Кассандрию и пробивался через Македонию, жестоко теснимый греческими войсками, которые под предводительством даровитого стратега Хандреноса удачно и неустанно преследовали их[435]. Чтобы отрезать им отступление во Фракию и путь к Босфору, греки загородили проход у Христополиса от гор до моря. Это заставило наемников двинуться по дороге в Фессалию. Там они рассчитывали прежде всего отдохнуть в ее роскошных долинах и затем снова искать счастья на юге. Их было тогда в отряде, пеших и конных, больше 8000 человек; это была смесь всевозможных народностей. Перезимовав у Пенее, между Олимпом и Оссой и расставшись с частью своих турецких союзников, они двинулись весной 1309 года, в южную Фессалию. Иоанн Ангел, бессильный государь Великой Валахии, бывшей некогда под охраной герцога Гвидо Афинского, был вынужден по настоянию своих испуганных сановников заключить договор с этим разбойничьим войском, и этот союз заставил Хандреноса отказаться от преследования каталанской банды[436].
Отсюда Сепуа отправил послов к байльи и триумвирам эвбейским, чтобы склонить их к дружелюбному отношению к компании; они дали уклончивый ответ, что предполагают сообразоваться с тем, как поступят герцог афинский, триумвир Георг Гизи и маркграф бодоницкий, которые особенно заинтересованы в этом деле. Они известили дожа об этом, а также о том, что герцог ведет тайные переговоры с наемниками и с греками. Поэтому в Венеции беспокоились о безопасности Морей.
Между тем Теобальду де Сепуа надоела эта жизнь авантюриста в среде одичавших наемников, которые, несмотря на договор с государем страны, безжалостно жгли и грабили Фессалию. Он также не мог более действовать на Востоке в пользу Карла де Валуа, так как супруга последнего, императрица Катарина де Куртенэ, скончалась в январе 1308 года, а принц уступил свои права Филиппу Тарентскому.
Вероятно, французский адмирал был в отчаянном положении, потому что 9 сентября 1309 года он, как беглец, тайно покинул лагерь наемников и, сев в одной фессалийской гавани на свои галеры, возвратился во Францию[437].
Предательское бегство генерала привело банду, пожертвовавшую ему своим последним выдающимся предводителем, в такое бешенство, что каталанцы убили четырнадцать офицеров, принимавших особенное участие в восстании против Беренгара де Рокафорте. Так как старые их предводители погибли или, как Хименес Аренос и Рамон Мунтанер, оставили их, то положение каталанцев было совершенно подобно положению десяти тысяч греческих наемников Кира-младшего после предательского убийства их предводителей. Они изменили теперь свой устав и ввели более демократическое управление, избрав в правление — наряду с обычным советом двенадцати — двух кавалеров, одного альдалида и одного альмугавара[438]. Теперь этот лагерь, состоявший из испанцев, сицилийцев, греков и турок, еще решительнее, чем когда-либо, представлял собой независимую бродячую военную республику, которую наряду с привычной дисциплиной сдерживала необходимость. Банда называла себя, как и раньше, «счастливым войском франков в Романии» и имела на своей печати и гербе изображение своего покровителя св. Георгия. Каталанский отряд был образцом возникших в Италии наемных банд Гоквуда, Ландау, Альберта Штерца и других известных предводителей.
В продолжение целого года, как сообщает Никифор, это страшное войско оставалось в Фессалии, так как здесь оно имело жалованье, обильное пропитание и добычу, которую по-прежнему добывало грабежом незащищенных местностей. Наконец, однако, уже отчаявшемуся себастократору при помощи подкупа начальников и обещания дать проводников, которые приведут их в Ахайю и Беотию, удалось освободить свою страну от каталанцев. Отряд тронулся в путь весной 1310 года и с большим трудом пробился через Валахию, сильнейшую страну в мире, как называл ее Мунтанер, населенную народом, необузданную дикость которого заметил еще Вениамин Тудельский[439]. Затем отряд двинулся далее в Локриду и Фокиду. Хроника, составленная лишь в XVIII столетии, передает, что император Андроник предлагал войскам Наупактоса, Галариди и Андорики напасть на каталанцев, но рознь среди греков дала наемникам возможность завоевать Салону; подобные указания, однако, могут относиться лишь к позднейшему времени