Даже знаменитая церковь Дафнийского монастыря, где была усыпальница ла Рошей, правда, отчасти перестроена ими и снабжена колокольней и воротами в готическом стиле, но это сокровище христианского зодчества есть византийское сооружение базилиан. Уже первый ла Рош поселил там цистерцианцев из аббатства Бельво в Бургундии; его преемники также поддерживали постоянные сношения с этим аббатством, посылая ему привилегии из Афин. Эта колония цистерцианцев в аттическом монастыре пережила все аббатства того же ордена, основанные франками в Романии. В 1276 году оставалось оно одно во всех греческих землях; генеральный капитул цистерцианцев подчинил его аббату Вельво.
Дафни и теперь стоит полуразвалиной в часе расстояния от Афин по священной дороге в Элевсин. Так как этот путь соединял Аттику с Беотией и Фокидой, с Мегарой и Пелопоннесом, то он и в франкскую эпоху был большой торговой артерией. Начинаясь от старых триазийских ворот (Дипплон), дорога шла через Керамейкос, обрамленная чудными надгробными памятниками по сторонам, и затем проходила через местечко Скирон и через широкий пояс оливковой рощи. Здесь она происходила Демиос Лакиадес, Кефисский мост и подымалась к склонам Коридаллоса, отделяющего афинскую равнину от элевсинской[474]. Здесь она подымалась до горного прохода, затем спускалась и вела мимо Рента или соляных озер по триазийской равнине к Элевсину. Этот горный проход, как показывают еще теперь остатки стен, был в древности очень сильно укреплен. Как пограничный знак между городами Афинами и Элевсином, здесь стоял Пифион, небольшой ионийский храм Аполлона. Из остатков его и соседнего святилища Афродиты базилиане в византийскую эпоху воздвигли монастырь и церковь с куполом[475]. Они назвали его Дафне, быть может, потому, что так называлось это место, в древности посвященное Аполлону. Как бог морской, он в виде дельфина привел одну критскую колонию в Дельфы и под именем Дельфиния почитался в Афинах, Дидиме, Гноссе и Массилии.
Для защиты от пиратов аббатство еще в византийскую эпоху обнесено было крепкими стенами, представляя собой таким образом крепость наподобие греческого монастыря Гроттаферрата в Албанских горах подле Рима. Цистерцианцы прибавили к этому готические пристройки. Теперь еще сохранилась византийская церковь, мозаичный купол которой покоится на четырех колоннах. В передней части монастыря можно видеть античную колонну, замурованную в стену; три другие лорд Эльджин приказал выломать и увез.
Как Вилльгардуенам служила фамильной усыпальницей церковь Св. Иакова в Андравиде, так ла Роши избрали для этой цели Дафни. Последний представитель их рода был похоронен там 6 октября 1308 года, и Вальтер де Бриенць избрал также этот монастырь местом своего погребения. Бонифацио Веронский был свидетелем при составлении его завещания; поэтому он, несомненно, выполнил волю герцога и похоронил там его останки, в чем каталанцы из уважения к нему не могли ему отказать. Голова Вальтера была в 1347 году выкуплена его наследниками у каталанцев, перевезена в Лечче и там погребена в соборе. Впоследствии Мария д’Энгиен, супруга короля Неаполитанского Владислава, происходившая от дочери Вальтера Изабеллы, воздвигла своему злополучному предку мраморный памятник, который, как и ее собственный, был разрушен при перестройке этого собора в 1344 году.
Глава XV
Каталанцы занимают герцогство Афинское. — Бегство герцогини-вдовы. — Бонифаций Веронский отказывается от предводительства каталанцами. — Предводителем становится Рожер Делор. — Каталанцы дают ему Салону. — Они предлагают Фредерику Сицилийскому герцогство Афинское. — Договор между королем и наемниками. — Первоначальное устройство Каталанского герцогства. — Инфант Манфред, герцог афинский. — Беренгар Эстаньоль, генеральный викарий. — Государственное устройство герцогства
1. После победы при Кефиссе каталанцы смотрели на герцогство как на terra di conquista по тому же праву, на каком основывались их французские предшественники. Гибель Вальтера и его войска сделала всю страну беззащитной; выяснилось, что владычество бургундцев, несмотря на столетнюю продолжительность, совершенно не имело корней в греческой нации и оставалось господством лишь терпимых иноземцев.
Наступление победителей не сдерживалось никаким сопротивлением. Из Фив и других городов обыватели бежали массами в соседний Негропонт[476]. Беотийские замки сдались; лишь в отдаленном Пелопоннесе Готье де Фушероль удерживал для дома де Бриеннь Аргос и Навплию. Моля о пощаде, стекалось испуганное население навстречу испанцам, получая в лучшем случае обещание пощадить их жизнь и имущество. Крепость Ливадия сдалась на капитуляцию, после того как каталанцы обещали греческим обывателям дать все права франков и закрепили эту привилегию письменным актом[477].
Фивы, кажется, не пытались сопротивляться, но, несмотря на это, были разграблены вместе с сокровищами Кадмеи[478]. Замок Сент-Омеров в первом взрыве ярости каталанцев подвергся такому опустошению и, вероятно, также такому основательному разрушению посредством огня, что уж никогда впоследствии не мог быть восстановлен в своем былом великолепии.
Где был тогда сам господин дворца, маршал Николай де Сент-Омер, неизвестно. Кажется, он не участвовал в битве с каталанцами, но оставался в Ахайе. Там, в Эладе, на берегах Пенея, между Калоскопи и Андравидой он построил себе новый замок, который тоже назвал Сент-Омер. До сих пор существуют его развалины под названием Сантамери[479]. Николай III умер 30 января 1314 года, не оставив потомства от своей супруги Гильермы, дочери Ричарда, графа кефалонийского. С ним угас в Греции знаменитый род Сент-Омеров.
Вдова убитого герцога искала с обоими детьми первого убежища не в Фивах, а в афинском Акрополе. Если верить отрывочному сообщению позднейшего летописца, она защищалась здесь некоторое время от неприятеля, но затем, отчаявшись в возможности сопротивляться долее, бежала в Ахайю, а потом во Францию[480]. Каталанцев обвиняли в том, что они опустошили Афины и, между прочим, уничтожили масличные рощи у Колона; даже разрушение части города на южном склоне Акрополя и христианской церкви, воздвигнутой там на месте храма Эскулапа, тоже приписывали их вандализму[481]. Но никто не может сказать, был ли в начале XIV столетия вообще застроен этот склон Акрополя. То, что каталанцы в завоеванной стране всегда творили ужасы, доказывают обыкновенно тем фактом, что еще теперь в Афинах, Эвбее, Триполице и даже в Акарнании название катилано употребляется как бранное слово[482]. Эти впечатления, однако, оставлены не только большим отрядом каталанцев в продолжение его многолетних скитаний, но должны быть приписаны также многократным набегам каталанских пиратов на прибрежные страны.
Вскоре все герцогство Афинское было в руках «счастливого войска франков в Романии». После многолетних скитаний, сопровождаемых беспримерной борьбой и страшными лишениями, банда наемников сменила неприветливый бивак на обладание роскошной страной, в которой-можно было расположиться на покой[483]. Внезапное счастье было так неожиданно для этих воинов, что они растерялись. Они могли завоевать благоустроенное государство, но не умели воскресить его и управлять им, попросту поставив на место его разрушенного правового строя грубые обычаи своего солдатского лагеря. Их полководцы и выдающиеся рыцари из дворян погибли в сражениях или в лагерных мятежах; теперь-то отомстили за себя убийство Энтенцы и свержение Рокафорте; потому что, живи кто-нибудь из этих храбрых мужей, он просто объявил бы себя герцогом Афинским и добился бы признания. Так как сделать кого-либо из ничтожных офицеров своим главой было немыслимо, то каталанцы решили искать последнего не в своей среде. Ничто не рисует их беспомощности лучше, чем тот факт, что они предложили высшее начальство и власть над герцогством самому выдающемуся из своих пленников в Кефисском сражении. Но Бонифаций Веронский не был настолько честолюбив, чтобы стать во главе банды наемников, которые только что убили его ленного господина и его лучших друзей. Вместе с этим предложением он отклонил опасную задачу: сделаться при помощи каталанцев наследником Вальтера де Бриеннь и, если возможно, присоединить к герцогству Афинскому также Эвбею, что не могло быть сделано без ожесточенной борьбы с Венецией и другими государствами. Рожер Делор, к которому затем обратились каталанцы, без благородных колебаний своего товарища по несчастью принял на себя предводительство наемниками и временное управление герцогством.
Испанцы стали устраиваться в завоеванной земле. Они рассыпались по ней, как пестрый военный отряд, в котором преобладающей национальностью оставались, конечно, каталанцы. Это было настоящее военное нашествие, но еще многочисленнее и сильнее, чем нашествие бургундцев под предводительством Оттона ла Роша. Если даже принять в соображение незначительные потери наемников при Кефисе, то их все-таки было не меньше 6000 воинов. Эта толпа с женами, чадами и домочадцами заняла герцогство Афинское. Здесь уже было два слоя населения — туземцы-греки и властвовавшие над ними до сих пор французы. Последних каталанцы выкинули из их должностей, поместий и ленов. С этих пор в герцогстве не видно никакого французского дворянства, ни одного значительного бургундского рода. Старые господа вымерли, или покинули Грецию, или исчезли здесь в неизвестности.