Вскоре Данила вообще отошёл от дел, передав знаки атаманского достоинства сыну Степану. Это произошло 30 августа 1753 г. в Черкасске.[468]Однако в грамоте Елизаветы Петровны по этому поводу говорилось, чтобы Степан «в нужных делах, случающихся по пограничному месту и во внезапных приключениях по ордерам и наставлениям отца поступал».[469]А чтобы полковнику Степану Ефремову не было зазорно подчиняться отцу, Елизавета Петровна в 1753 г. присвоила Даниле Ефремову— первому на Дону! – звание генерал-майора.[470]
По тому же указу Даниле Ефремовичу, как генералу, было положено жалованье с рационами и денщиками, для секретных дел – писарь и адъютант, а для охраны – конвойная сотня из донцов «кого он сам выберет».[471] Вскоре атаманская сотня казаков была сформирована, а грамотные и расторопные казаки Четверухин и Жмурин были определены «для посылок при генерал-майоре Ефремове».[472]
Таким образом, Данила Ефремов, став первым— и долго единственным! – на Дону генералом российской армии, продолжал оставаться и самым влиятельным человеком на Донской земле.
Такое положение не нравилось его сыну Степану, желавшему быть полновластным хозяином Дона, и вскоре после получения новых назначений он вступил в конфронтацию с отцом. 4 февраля 1757 года в связи с этим последовал специальный указ императрицы атаману Степану Ефремову и Войску Донскому, в котором подтверждался указ 1753 года об особых полномочиях Данилы Ефремова, а атаману предписывалось «вновь быть в послушании у генерал-майора Ефремова и мимо его никаких представлений чинить не должно».[473]
Вражда, тянувшаяся много лет, вылилась даже в попытку отравления войскового атамана, которую должен был совершить крещёный татарин Данилов, по поводу чего указом императрицы от 21 августа 1757 года было налажено производство следствия.[474]
Во время Семилетней войны Данила Ефремов по собственному желанию и личной просьбе участвовал в Померанской кампании 1758 года, командуя донскими казаками. Он отличился в нескольких сражениях, в частности при Пасс-Круге в конце сентября 1758 года, о чем с похвалой писал Пётр Румянцев в реляции главнокомандующему русской армии Фермору.[475] «За добропорядочный поход через Польшу и за оказанные во время померанской кампании дела мужества и особенно за весьма исправную в войске дисциплину», 8 мая 1759 года Даниле Ефремову первому на Дону был пожалован высокий гражданский чин тайного советника с исполнением по возвращении на Дон прежней должности.[476]
Ему обязаны были подчиняться не только все донские старшины, но и войсковой атаман. А для «отправления секретных дел, кои на него возложены, повелено дать ему писаря и адъютанта, тако же сто человек казаков из донских, кого он сам к тому способных выберет», – говорилось в указе императрицы.[477]
Войсковой атаман Степан Ефремов получил специальную грамоту императрицы, в которой говорилось: «Из приложенной при сем копии указа Нашего тайному советнику Ефремову усмотрите вы оказанные им и бывшим в команде его войском в последнюю померанскую кампанию ревностныя и усердные заслуги и Нашу за то Высочайшую к нему милость, благоволение и удовольствие. И хотя тем же самым указом повелели Мы ему обнародовать оное, однакоже и вам для того при сем сообщаем, и дабы вы, и все войско донское похвальным его заслугам ревновать и равным усердием равномерной Нашей милости удостоиться старание прилагали».[478]
Последний год своей жизни Данила Ефремов прожил на атаманском подворье, о памятниках которого мы будем подробно говорить далее. Данила умер 21 мая 1760 года[479] и был похоронен на Преображенском кладбище Черкасска. Об этом мы узнаём из донесения его сына Степана Ефремова императрице Елизавете Петровне, в котором он сообщает о смерти 21 мая 1760 г. отца – атамана Д. Ефремова и о принятии им всех дел.[480]
О первой супруге Данилы Ефремовича мало что известно: по некоторым данным она была персиянкой. Вторая жена Данилы Ефремова 43-летняя Мария Ивановна некоторое время проживала на Атаманском подворье в недружественном соседстве со своим пасынком Степаном.[481]Имущественные споры между ними продолжались долгое время, и только указом императрицы Екатерины Второй от 16 сентября 1764 года имущество было окончательно поделено между ними.[482]
Имя Данилы Ефремова не было забыто на Донской земля, прочно войдя в анналы истории казачества. 26 августа 1904 года имя войскового атамана Данилы Ефремовича Ефремова было присвоено 14-му Донскому казачьему полку.[483] В настоящее время Рассветовский кадетский корпус Аксайского района Ростовской области носит имя атамана Данилы Ефремова. В Ростове-на-Дону, в переулке Крепостном, открыт многофигурный памятник основателям и строителям крепости Димитрия Ростовского – города Ростова-на-Дону, заметное место в котором занимает бронзовая фигура атамана Данилы Ефремовича Ефремова – инициатора создания Темерницкой таможни.
После кончины Д. Ефремова, остались громадные богатства. Денег серебром 535 тысяч, золотом 70 тысяч. Около двух килограммов жемчуга, сундуки с серебряной посудой, сафьяном, шубами, мехами, шёлком. До десяти тысяч лошадей, виноградные сады, мельницы, хутора с приписными людьми разных вер и происхождения и многое другое. Унаследовавший огромную долю этих богатств, Степан Ефремов, стал полновластным правителем Дона.[484]
Родился он 27 июля 1715 года.[485] Начав службу простым казаком, в 1734 году Степан был пожалован в «старшины донские за известные отца его и его службы».[486] В 1742 году Степан Ефремов был походным атаманом в Прибалтийских губерниях, а одиннадцать лет спустя, в 1753 году, наследовал от отца должность войскового атамана.[487] Во время Семилетней войны с Пруссией, Степан принял участие в некоторых сражениях, особой доблести не выказал и вскоре вернулся на Дон. Кроме этого атаман Ефремов ходил в Крымский поход и преследовал черкес, разграбивших Романовскую станицу на Дону, но эти последние его действия подверглись жестокой критике и вошли впоследствии в состав многих обвинительных пунктов, приведших его к потере власти и к ссылке.
28 июня 1762 года он участвовал вместе с отрядом донцов в походе на Петергоф, возведшем на российский престол Екатерину II.[488] За деятельное участие в этом походе Степан по собственноручной резолюции государыни удостоился получить саблю с серебряной оправой, причём находившиеся под его командой лица также были щедро награждены: старшины и есаулы золотыми медалями, каждая весом в 30 червонных, а казаки по 10 рублей каждый «против гвардии солдат».[489]
С этого времени для него начались золотые дни. Власть атамана, ничем и никем неограниченная, позволяла ему фантастически обогащаться. До конца своего атаманства (ноябрь 1772 г.) Степан Ефремов значительно приумножил богатства, доставшиеся ему от отца.
Ежегодно атаман получал дохода более 11.000 рублей, в том числе: «с кабаков Оксайского – 5000 р., Канавского – 1350 р., Ратенского – 530 р., Тузловского— 170 р., Михайловских— 900 р., с винных шинков – 1500 р., за передовую рыбную ставку— 1230 р., за казачью протоку – 170 р., за Тузлов – 100 р., ярмоночного збору – 250 р.».[490]
Кроме земель, у атамана к 1772 году имелось 346 голов крупного рогатого скота, 674 овцы, 100 верблюдов и 3472 лошади. Владел Ефремов и собственным конским заводом, на котором выводил породы строевых лошадей: в 1762 году он с большой выгодой для себя продал несколько сот лошадей с этого завода.[491]Своих коней Степан Ефремов продавал не только на внутреннем рынке, но и вёл успешную торговлю с заграницей: ремонт своей кавалерии из ефремовских табунов производил прусский король Фридрих II, платя по 25 рублей за лошадь.
В 1761 году Степан Ефремов приобрёл мельницу, поселив сюда для её обслуживания крепостных. Через несколько лет здесь образовался поселок с двумя сотнями приписных крестьян.[492] К 1762 году у него числилось приобретенных «по крепостям» 32 души мужского и 39 женского пола; по данным на 1773 год Степану Ефремову принадлежал 291 крепостной «мужска и женска полу».[493] Кроме крепостных, на атамана работало более полутысячи так называемых «приписных» крестьян.
Среди многочисленной дворни войскового атамана были калмыки, татары, армяне, турки, даже арапы. Адъютантом Степана Ефремова являлся старшина Осип Данилов, «чеченец по происхождению, взятый Данилою в плен еще малолетним, воспитанный и взращенный в его доме».[494]
При поездках с Дона в Петербург или Москву атамана всегда сопровождала свита из своих дворовых людей. Для различных поездок внутри войска Донского Ефремов имел «зеленую покоевую карету».