[704] Пилоны собора связаны мощными металлическими стяжками, некоторые из них лопнули от пожара 1744 года и сами были дополнительно стянуты металлическими полосами.
В правом небольшом приделе, за южным пилоном, виден небольшой каменный склеп с неизвестным захоронением. Тайну этого погребения ещё предстоит раскрыть. В 1866 году в соборе было установлено паровое отопление.[705]
До Октябрьской революции Воскресенский собор был весьма богат золотом, серебром, платиной, драгоценными и полудрагоценными камнями. Это и неудивительно, ибо вклады в главный храм Дона в XVIII–XIX вв. делали цари, войсковые атаманы, генералы, полковники, старшины, просто богатые люди. К началу 70-х годов XIX в. здесь по данным соборного священника Г. Левицкого хранилось до 50 пудов серебра в различных изделиях, до 18 фунтов (7 кг 362 гр.) золота, до 8 кг жемчуга, 96 бриллиантов, 226 алмазов, 207 изумрудов и аметистов, 1037 яхонтов.[706] «Особенно замечательны зеленый изумруд немного менее голубиного яйца и аметист более первого», – отмечает Л. Богаевский. «Эти два камня находятся в двух местных иконах (Воскресения Христово и Иерусалимской иконы Божьей Матери – Е. А.) главного алтаря и пожертвованы в собор знаменитым нашим атаманом графом Матвеем Ивановичем Платовым».[707] Кстати, именно по приказу Платова в Старочеркасский собор глубокой осенью 1812 года были отправлены подводы с десятками пудов серебра, отбитого у отступающих дивизий «Великой армии» Наполеона.
Наиболее ценными реликвиями, хранившимися до 1919 года в Воскресенском соборе, были: серебряный крест-мощевик атамана XVII в. Михаила Самаренина, такой же крест его современника и сотоварища Корнилия Яковлева с надписью: «Сей крест Войскового атамана Корнилы Яковлева, сделан в 1676 году», большой золотой сосуд— потир с тремя золотыми рюмками, сделанные на средства атамана А.И. Иловайского в 1792 году; серебряный с позолотой ковш, пожалованный в 1752 году донскому старшине Василию Пушкареву, павшему в Семилетней войне с Пруссией; огромное Евангелие в «сребропозлащенном» окладе, украшенное драгоценными камнями (1753) – дар собору от старшины, участника Семилетней войны Аф. М. Попова, четыре «бархатных обильно и красиво вышитых жемчугом воздуха, изящно украшенных алмазами, бриллиантами и другими дорогими камнями, сооружённые войсковым атаманом Степаном Даниловичем Ефремовым и его родственником генерал-майором Иваном Семеновичем Кумшацким», и еще очень много редких и дорогих предметов.[708]
Основные сокровища Воскресенского собора были упакованы и вывезены в декабре 1919 года по приказу войскового атамана генерала А.П. Богаевского специальным поездом в Новороссийск, а потом и за границу.[709] То, что не удалось увезти атаману Богаевскому, вывезли в 20-30-х годах XX в. Сейчас в соборе нет и следа от золотых, серебряных, алмазных вкладов XVII–XIX вв. Но осталось самое ценное: архитектура, живопись и декоративно-прикладные произведения.
У паперти собора до сих пор сохранились трофеи Азовского «осадного сидения» 1637–1641 годов: створка азовских крепостных ворот, две чугунные калитки и коромысло городских ворот Азова. Их привезли сюда казаки после оставления Азовской крепости весной 1642 года.
Створка крепостных ворот Азова весит 67,5 пуда (1105 кг), ее высота 244 см, ширина 131 см, толщина 7,5 см. Чугунные калитки имеют размеры: первая (слева) длина – 268 см, ширина – 76 см, толщина 4 см; вторая (справа) длина— 269 см, ширина— 78 см, толщина 4 см. Коромысло городских торговых весов имеет длину 357 см, ширину 21,5 см, толщину по центру 86 см, толщину каждого коромысла 11,7 см, весит 800 кг.[710]
Недалеко от азовских трофеев стоит памятный знак в виде макета первой черкасской часовни (когда-то помещался со стороны южного входа на паперть). Этот чугунный знак поставлен в честь пребывания в станице Старочеркасской наследника российского престола великого князя Николая Александровича (1843–1865). На памятнике надпись: «В память посещения въ 5 день августа 1863 года, Его Императорскимъ Высочествомъ Наел едникомъ Николаемъ Александровичемъ Старочеркасской Станицы». Изготовлен он на заводе Фронштейна в Ростове. Когда-то верх часовни венчал золочёный двуглавый орёл, сбитый после Октябрьской революции.
Рядом с собором находится шатровая башня – колокольня, которая составляет вместе с ним яркий архитектурный ансамбль. Строить колокольню начали в 1725 году. К сожалению, неизвестно имя архитектора, но мы знаем, кто, предположительно, руководил строительством колокольни. Это был Мартын Васильевич Васильев.[711] Он являлся представителем «народов, в то время место около Риги и Ревеля занимавших».[712] Как записано в родословной Мартыновых, он «из значительной фамилии, имеющей какой-то род власти… был взят в 12-летнем возрасте, что у отца его была прислуга… он чинил род суда… да и для сына своего… Мартына, имел особливого учителя».[713]
Привезённый на Дон казаком станицы Калитвенской, на Северском Донце, Василием Ерохиным, Мартын был «введен в грекороссийское исповедание», после чего стал именоваться Мартыном Васильевичем Васильевым, дав начало знаменитому донскому дворянскому роду Мартыновых. Сначала он жил в Калитвенской станице, а потом переехал в Черкасск, где был «избран…есаулом за знанием письма». Поскольку он имел способности к «строению» зданий, то руководил сооружением колокольни при черкасском Воскресенском соборе».[714]
Как отметил уже упоминаемый нами Н.Ф. Лаврский, «это тип московских восьмигранных шатровых колоколен, поставленных на четверике, обычно строившихся во второй половине XVII века».[715]
Надо отметить, что в 1652 году, вступив на патриарший престол, Никон запретил строить шатровые церкви как не выражавшие церковного представления об архитектуре храма. И тогда зодчие, которым полюбились красота и простота шатров, перенесли их на строительство колоколен.
Старочеркасская соборная колокольня состоит из подклета, на котором сооружены четверик, восьмерик и шатёр, венчаемый крестом.
Подклет колокольни в плане представляет четверик. Его стены выложены из кирпича размером 280×140×70 мм на известковом растворе. Пол уложен чугунными плитами, такими же, как и в соборе. Подклет перекрыт сомкнутым сводом. Первоначально он имел несколько окон с решётками, которые в настоящее время заложены кирпичом. В старину подклет некоторое время служил тюрьмой для наиболее важных преступников.
Первый ярус колокольни— «четверик» перекрыт сомкнутым сводом. Здесь имеются окна с решетками и арочные проемы. Оконные проёмы на фасаде обрамлены наличниками в виде прямоугольного сандрика, опирающегося на % колонки. Окна закрывались одностворчатыми металлическими ставнями, повешенными на металлические «кулачки». Дверь, закрытая железным полотном на петлях, сделана с западной стороны. Справа над дверью помещён огромный закладной камень с текстом, сделанным старославянской вязью: «Во славу святыя Единосущныя, Животворящия и нераздельныя троицы отца и сына, и святаго духа, приближенныя и вечьно Достойныя памяти Ея императорского Величества Государыни императрицы Екатерины Алексеевны, самодержицы Всероссийской, начася колокольня сия Старанием Донских Атаманов и Казаков при Войсковом Атамане Андрее Иванове сыне Лапатине 1725-го года и совершися при оном же Атамане 1730-го года».[716]
Второй ярус – «восьмерик» – самая высокая часть колокольни. С восточной стороны в нём сделан вход, от которого в толще стены имеется многоступенчатая каменная лестница. «Восьмерик» перекрыт каменным куполом, в западной части которого выложена щель, шириной в один кирпич. Грани колокольни разделены гладкими полуколонками, округлые окна выделены прямоугольной рамкой из однотипных полуколонок с перехватами. Под самым шатром имеется «колончатый пояс балясин». Восьмигранные оконные проёмы заложены изнутри. В «четверике» и в «восьмерике» после пожара 1744 года и до 1857 года хранился войсковой архив,[717] который в тот год был перемещён в подвал собора, а в 1885 году перевезён в Новочеркасск историком Иваном Петровичем Поповым и художником Василием Васильевичем Часовниковым.[718]
Под шатёр колокольни ведут металлическая лестница с перилами и внутренняя каменная овальная лестница, выложенная в «теле» колокольни в момент строительства. Арки (а их 8 штук) имеют высоту 3 метра и ширину 2 метра. Все углы яруса звона связаны металлическими стяжками на высоте пят арок. Выше связного железа в основании шатра вставлены перпендикулярно друг другу дубовые балки, на которых висели колокола.
Так называемый «праздничный» колокол весил почти 100 пудов (1638 кг), «полилейный»– более 58 пудов (950 кг), «буденный», перелитый в 1730 году из двух царских (Алексея Михайловича) колоколов, весил 50 пудов (819 кг).[719] Было еще 4 «зазванных» колокола весом по 8 пудов (131 кг) каждый.
Главным колоколом соборной колокольни являлся большой «полилейный» колокол высотой два метра семьдесят сантиметров, столько же имевший в диаметре. На стенах этого колокола, начиная от верхнего закругления, шла поясом сложная орнаментальная картина листьев, кистей винограда и цветов, под ними рельефное изображение Распятия Христа. От него идёт надпись церковно-славянскими буквами: «1744 год октября 20 день вылит сей колокол в городе Черкасске к соборной Воскресенской церкви, при Благостивейшей самодержавной Елизавете Петровне всея Руси». Здесь круг надписи заканчивался и дальше следовал пояс орнамента с пятью рельефными изображениями икон: Воскресения Христова, Благовещения, Иоанна Предтечи, Троицы и Святителя Николая. Ниже этого опять продолжалась надпись: «И наследника ея государя Великом князе Петре Федоровиче и обрядной его невесте государыне Великой княжне Екатерине Алексеевне, коштом войсковым старанием Войскового атамана Данилы Ефремова. Весу в сем колоколе 500 пудов. Лил сей колокол цеховой мастер Михайла Моторин». Как отметил Л.В. Богаевский, «колокол этот в 1810 году был взят в Новочеркасск к Николаевскому временному деревянному собору, благополучно стоявшему на соборной площади, в то время как два каменных собора… один за другим заваливались и рушились… Расставаясь с этим колоколом, жители Старого города плакали навзрыд, на землю падали, на похоронах так не кричали; картину народного горя старожилы старочеркасские помнили и даже неудачи в постройки новочеркасских соборов в простоте души своей объясняли тем, что Господь не благословил увоза их главного колокола».